Последняя из Рода Серебра

Александрова Марина

Также Леос Агасти выяснил: очень-очень давно была выдвинута теория о том, что можно перехватывать эту самую энергию, не давая ей растворяться в самой Грани, и направлять на конкретно выбранный объект, например, на человека или представителя какой-либо другой расы. Тот, кто сможет впитать ее, станет подобен божеству, неуязвимым… В тот самый момент Агасти понял: это то, что нужно! Массовая жертва, огромный выброс энергии, завязанный на него самого. Но не мог же он, пускай и не самый слабый маг, устроить геноцид?! Его бы обязательно остановили… а вот разжечь войну и направить энергию душ тех, кто погибнет на ратном поле, на себя – это был выход. Далее Леосу оставалось только планирование и подготовка.

Как покажет история, сыну Проклятого мага удалось подвести Ирэми к войне, провести сложный ритуал на крови демона и дэйурга, что были связаны друг с другом, и направить души не через Грань, а через себя. Только одно Агасти не знал на тот момент, и это обернулось для него страшными последствиями… Он был человек, а человеческое тело хрупко и легко уязвимо. К тому же тот поток, что был направлен на мага, был слишком мощным не только для его тела, но и оболочки любого другого живого существа. Ведь не просто так подсмотренные им теории содержались в книгах, которые были запрещены к прочтению.

Только демон мог обращаться с такого рода энергиями, не опасаясь раствориться в них. И лишь одному роду демонов была полностью подвластна энергия, высвобождаемая после смерти, – Серебряным… Когда Агасти понял, что тело его не справляется, то было уже слишком поздно, что-либо менять. Растворяясь в том, что должно было возвысить его над людьми, Леос вдруг понял совершенную им ошибку. «Когда кровь последних Серебряных потечет в жилах достойного, забравшего ее силой, Грань прогнется и примет нового наследника», – пронеслось у него в голове перед тем, как затмение накрыло его сознание.

Сколько он пребывал в этом пограничном состоянии, он и сам не знал. Но когда вместо привычного серого тумана, царившего вокруг него и не дававшего ему осознавать себя, стали проявляться первые признаки того, что он вроде бы как сохранил свое я, пришла и первая связная мысль: «Серебряные, нужно, чтобы их кровь текла в моих венах. Вот только есть ли у меня теперь эти самые вены? И мои ли это мысли? Или я стал частью чего-то нового, крохотной крупицей одного сознания, все еще способной существовать?»

Вен не было. Тела, как оказалось, – тоже… Осталось только сознание.

И еще было непонятно, где он сейчас находится. Неужели он умер? Паника охватила очнувшийся от небытия разум. Как мог умереть он, человек, у которого был план, тот, кто был лучше, умнее, сильнее, чем все население Ирэми, вместе взятое. Ведь он, Леос Агасти, должен был стать великим! Он был рожден не для того, чтобы стать неудачником и сдохнуть, как какой-нибудь идиот-испытатель, от неудавшегося эксперимента! Ведь он все продумал, столько сил и труда вложил, а что получил взамен?!

На задворках сознания Агасти поднимался гнев, черный, как сама его суть, и всепоглощающий. Окружающие его сознание тьма и туман стали сгущаться, приобретая очертания фигуры, сотканной из самого мрака, до тех пор, пока не уплотнились и не стали осязаемыми. Да, ритуал сотворил с ним злую шутку, растворив его тело. Но он же и даровал ему новую суть. Названия этому даже сам Агасти найти не мог.

«Что ж, мой хороший, – коснулся сознания чужой голос. – Теперь ты часть меня, и никак иначе». Голос больше не шептал, как раньше. Он покорял волю, душу, саму суть. Нельзя было сказать, мужчина говорил с ним или женщина, то была тьма, все еще державшая его «я» в своих оковах.

Теперь он стоял посреди леса, как ему казалось, погруженного в какой-то зловещий мрак. На самом же деле то была обычная ночь. И этой темной безлунной ночью заново родился тот, кто жаждал стать божеством. Прежнего Агасти уже не было, на свет появилось новое существо, пропустившее через себя тысячи душ и впитавшее не только накопленную ими силу, но и некоторые их особенности. Его было много, и он был един.

Бывший верховный маг более не чувствовал страха. Он больше не был одинок. Он чувствовал себя совершенным. Сейчас он ощущал мир так, будто сам был его частью, темной частью.

Где-то в глубине леса послышалось движение, и Агасти захотелось оказаться там, посмотреть, кто это может быть. Он поймал себя на мысли, что ему не обязательно идти, достаточно просто пожелать. Мгновение – и он растворился во тьме, царившей вокруг. Его фигура вновь обрела плотность на лесной опушке, посреди которой находился небольших размеров волк. Глаза животного встретились с взглядом Агасти, и неожиданно даже для самого мужчины волк поджал хвост и, заскулив, ринулся вглубь окружавшего их леса.

«Поверь, – всеобъемлющий голос, обратился к крохотной частичке его сознания, – так будет с каждым, кто встанет у меня на пути. Ты хорошо справился, потому все увидишь своими глазами, и твой разум я сохраню, – прошептал ему кто-то. – А пока усни в глубинах моей тьмы», – велел голос, и сознание мужчины померкло, а все вокруг вновь заволокло непроглядной тьмой.

***

Около семнадцати с половиной лет назад

Кайрус непосвященным людям и нелюдям казался небольшим скалистым островом посреди теплого Южного моря. Каждый знал, что это была вотчина демонов, но никто из непосвященных там не был и поэтому неустанно гадал, как демоны умудряются там жить. Ведь со стороны Кайрус выглядел как одна большая скала, нелепо торчащая в самом сердце южных вод.

Демоны были многочисленной расой, а экономика их государства и их положение в мире – весьма устойчивыми. Но о том, что происходит на куске скалы, знали, помимо хранителей Кайруса, лишь драконы и дэйурги. И дело вовсе не в том, что демоны были такими уж снобами, что не желали общаться с другими расами, или скрывали что-то жуткое. Просто не каждый мог находится на их землях без вреда для себя, только истинно магические расы.

Большая часть страны являлась своеобразным звеном, связующим этот мир и Грань. Не просто так демоны получили статус хранителей Грани, ее близость делала их еще сильнее.