Последняя любовь гипнотизера
Шрифт:
— Ну а мне бы хотелось побольше узнать о гипнотическом бизнесе.
Элен тоже улыбнулась, хотя и с трудом. Они и без того весь ужин говорили о «гипнотическом бизнесе».
— Я где-то читал, что Гитлер умел гипнотизировать, — заметил Саймон.
— Большинство политиков весьма искусны в использовании гипнотизирующих схем разговора, — машинально включилась в беседу Элен. Этот вопрос ей задавали постоянно, когда она выступала на каких-нибудь встречах. — Это очень простая вещь вроде повторения…
— Ну да, сейчас по телевидению идет какая-то реклама, — сказал Патрик, глядя на стол перед собой. —
— Я знаю этот ролик. Это реклама какой-то машины, — вспомнил Саймон.
— А какое отношение старый пластырь имеет к машинам? — нахмурилась Морин.
— Суть в том, что каждый раз, когда я вижу в зеркале заднего вида машину Саскии, или получаю одно из ее посланий, в которых бог весть о чем говорится, или письмо по электронной почте, или сообщение по телефону, или вынужден слышать ее голос на своем автоответчике, или мне доставляют пучок долбаных цветов… прости, мам, что выругался… но розы на работу… В общем, я чувствую себя как тот парень в рекламе, мне просто хочется отпихнуть от себя все это, отпихнуть подальше!
— Она присылает тебе розы? — удивилась Морин. — Она присылает цветы мужчине?
— Вот поэтому я и не желаю слышать о том, что Саския была прекрасной матерью или что я выбрал неудачный момент для того, чтобы порвать с ней, — объяснил Патрик. — Если я был несправедлив к ней, я уже заплатил за это. Я платил и продолжаю платить и платить. — С этими словами он встал из-за стола и вышел из комнаты.
— Ох, боже мой! — вздохнула Морин.
— Элен, добро пожаловать в наше семейство! — бодро произнес Саймон.
— Он начал встречаться с Саскией чересчур рано после того, как потерял Колин, — сказала Морин. — В этом-то и проблема. Слишком, слишком скоро. Он не успел погоревать. Мужчины плохо умеют горевать. Когда они чувствуют что-то тяжелое, то стараются задавить это.
— А женщины в таких случаях говорят, говорят, просто заговаривают всех до смерти, — добавил Джордж.
— Но это помогает! — возразила Морин и снова перенесла свое внимание на Элен. — После того как мы потеряли Колин, Патрик вбил себе в голову, что Джек не должен ни в чем нуждаться. Просто помешался на этом. Он полностью погрузился в работу. Потому-то Саския в итоге и стала так много времени проводить с Джеком. Патрик работал круглые сутки.
— Мам, думаю, мы уже достаточно рассказали Элен для одного вечера, — заметил Саймон.
— Может, ты и прав. — Морин кивнула, встала и принялась собирать тарелки, а потом, не глядя на Элен, быстро спросила: — Скажи-ка, Элен, ты, случайно, не католичка?
Саймон фыркнул.
— Вообще-то, нет, — немножко виновато ответила Элен.
— Ох! Ну, это… А ничего, если я спрошу, какую религию ты исповедуешь? — Морин взяла тарелку мужа. — Конечно, это ничего не значит, простое любопытство.
— Вообще-то, скорее никакую. Меня не воспитывали в какой-то конкретной вере. Моя мать — убежденная атеистка.
Морин, похоже, была потрясена.
— Убежденная?.. Ты хочешь сказать, она не верит в Бога? Вообще? Но ты-то, конечно, веришь?
— А разве не существует определенных правил, которые запрещают говорить за столом о религии или политике? — спросил Саймон.
— Мне кажется, я немного более духовна, чем моя мать, — сообщила Элен. — Меня, например, интересует учение Будды. Мне нравится его философия. Ну и практика сосредоточения и всякие такие вещи.
— Ох да, я слыхала, что там все построено на «пребывании в моменте».
У Элен возникло ощущение, что она теряет нить разговора.
— Оммм… — протянул Джордж. Он сложил ладони под подбородком и склонил голову. — Так ведь делаете вы, буддисты? Оммм… Оммм…
— Джордж! Она не настоящая буддистка! — Морин бросила на Элен отчаянный взгляд. — Ведь так, дорогая?
Саймон расхохотался во все горло.
— Мне просто все это кажется интересным, — промямлила Элен.
— Отлично! — Морин расправила плечи, как бы заявляя, что человек должен справляться со всем тем, с чем сталкивает его жизнь. И постучала себя пальцем по губам. — А ты любишь детей, Элен?
— Мама! — Саймон схватился за голову.
Элен уловила проказливый блеск в глазах Морин. Пожилая дама прекрасно понимала, что делает.
— Я обожаю детей! — твердо произнесла Элен.
— Чудесно, — кивнула Морин. — Я тоже.
Они поняли друг друга.
— А десерт у нас будет? — спросил Джордж.
Морин возвела взгляд к потолку:
— Да, у нас яблочный пирог со сливками и мороженое.
— Разве только совсем маленький кусочек, — пробормотала Элен.
— Ох, да ты же тощая, как вешалка! — воскликнула Морин. — Я тебе принесу большую тарелку пирога.
Позже, когда Элен и Патрик уже растянулись в ее постели, оба посасывали таблетки от изжоги. По настоянию Морин Джек остался у нее еще на одну ночь. Патрик отнес его с дивана в гостевую спальню, и мальчик так и не проснулся. А после Патрик и Элен поймали такси, чтобы доехать до ее дома, потому что слишком много выпили.
— Извини, что вечер прошел вот так, — сказал Патрик.
— Да все в порядке, — возразила Элен. — У тебя просто чудесные родные.
И это было правдой. В семье Скотт ощущалось нечто такое, что рождало у Элен чувство уюта и покоя, как будто она уже много раз сидела за их столом, передавая соседу блюдо с печеным картофелем.
— Разговор о Саскии продолжался слишком долго. Да еще и в таком ключе! Я не должен был этого позволять, — пробормотал Патрик. — Я выглядел не лучшим образом, а они как будто все были на ее стороне.
— Понимаю, — согласилась Элен, поворачиваясь, чтобы коснуться его плеча. Плечо оказалось твердым как камень, словно у Патрика все мышцы свело. Элен немного помассировала его, пытаясь снять напряжение, и повторила: — Понимаю.
— И уж конечно, не следовало кричать на Саскию на глазах у Джека, — продолжил Патрик. — Но когда я услышал ее голос, меня охватила совершенно безумная ярость. Я ведь уже начал думать, что могу просто принять ее как часть своей жизни, вроде некоей хронической болезни. Но сейчас, похоже, меня развернуло в противоположном направлении. Я будто дошел до предела. Мне даже кажется, что я могу убить ее. Теперь понятно, как люди доходят до такого. До убийства. Я мог бы ее пристукнуть.