Последняя мистификация Пушкина

Лисунов Андрей Петрович

На­до ли го­во­рить, что Вя­зем­ский ни­ко­му, ни­ко­гда, ни­че­го под­роб­но­го об этой «мер­зо­сти» не рас­ска­зы­вал, что этим «ра­зо­бла­че­ни­ем» он до­би­вал­ся од­но­го - ус­та­но­вить кон­троль над во­об­ра­же­ни­ем ис­пу­ган­ной да­мы и до­бить­ся от­став­ки кон­ку­рен­та?!

Вы долж­ны до­ве­рить­ся мне; вы не знае­те всех дан­ных, вы не знае­те всех до­во­дов, на ко­то­рые опи­ра­ет­ся мое су­ж­де­ние; вас долж­на убе­дить моя уве­рен­ность, ее вы долж­ны принять[738]

– вос­кли­цал он в де­ми­ур­ги­че­ском по­ры­ве и при­мер­но тут же - 14 фев­ра­ля пи­сал ве­ли­ко­му кня­зю:

Мы так ни­ко­гда и не уз­на­ли, на чем бы­ло ос­но­ва­но это пред­по­ло­же­ние...

Толь­ко не­ожи­дан­ный слу­чай дал ему впо­след­ст­вии не­ко­то­рую до­лю ве­ро­ят­но­сти. Но так как на этот счет не су­ще­ст­ву­ет ни­ка­ких юри­ди­че­ских до­ка­за­тельств, ни да­же по­ло­жи­тель­ных ос­но­ва­ний, то это пред­по­ло­же­ние на­до от­дать на суд бо­жий, а не люд­ской[739].

Как ви­дим, не от­дал! Но и по­ми­мо кня­зя на­шлось не­ма­ло охот­ни­ков под­ме­нить Про­ви­де­ние иг­рой во­об­ра­же­ния. А.Ф. Во­ей­ков пи­сал А.Я. Сто­ро­жен­ко 4 фев­ра­ля в Вар­ша­ву:

При­чи­ною ссо­ры ме­ж­ду твор­цом «Оне­ги­на» и твор­цом па­ко­стей бы­ла, как го­во­рят, рев­ность ...од­на да­ма, влюб­лен­ная в Дан­те­са, ста­ла пи­сать к Пуш­ки­ну пись­ма anonymes, в ко­их то пре­ду­пре­ж­да­ла его, то на­сме­ха­лась над ним, то уве­дом­ля­ла, что он при­нят в дей­ст­ви­тель­ные чле­ны Об­ще­ст­ва ро­го­нос­цев. Же­на Пуш­ки­на ко­кет­ст­во­ва­ла с ним и тем еще боль­ше раз­жи­га­ла рев­ность му­жа, в жи­лах ко­то­ро­го ки­пе­ла аф­ри­кан­ская кровь де­да его Ган­ни­ба­ла. Од­на­ж­ды, встре­тив его у сво­ей же­ны, Пуш­кин гроз­но спро­сил: за­чем он так час­то ез­дит к не­му? Тот, не со­брав­шись с ду­хом, от­ве­чал, что влюб­лен в се­ст­ру же­ны его. «Так же­ни­тесь же на ней!» воз­ра­зил Пуш­кин. И тот­час же их обру­чи­ли. 9 ян­ва­ря ны­неш­не­го го­да бы­ла объ­яв­ле­на свадь­ба, а 27, как уве­ря­ют, он опять на­шел в гос­тях у сво­ей же­ны Дан­те­са и вы­звал его на по­еди­нок[740].

Рев­ность, аф­ри­кан­ская страсть, по­яв­ле­ния за­га­доч­ной да­мы, встре­чи Дан­те­са и На­та­льи Ни­ко­ла­ев­ны в до­ме Пуш­ки­на - все это очень на­по­ми­на­ет вос­по­ми­на­ния Сол­ло­гу­ба. То, что Во­ей­ков чер­пал свои све­де­ния не от Вя­зем­ско­го и Жу­ков­ско­го, сво­его бли­жай­ше­го род­ст­вен­ни­ка, вид­но из со­об­ще­ния, ко­то­рое яв­но рас­хо­дит­ся с же­ла­ни­ем дру­зей «об­ла­го­об­ра­зить» кон­чи­ну по­эта: «Пуш­кин уже сам по­тре­бо­вал свя­щен­ни­ка и при­об­щил­ся св. тайн пре­ж­де, чем получил все­ми­ло­сти­вей­ший ре­ск­рипт го­су­да­рев». Желч­ный и не­у­жив­чи­вый Во­ей­ков за­ме­ча­ет и дру­гую ма­ло­из­ве­ст­ную, но до­воль­но важ­ную, под­роб­ность, о ко­то­рой еще пой­дет речь:

Два сы­на его взя­ты в па­жи, до­че­ри в один из жен­ских ин­сти­ту­тов; в ука­зе ка­мер-юн­кер Пуш­кин на­име­но­ван ка­мер­ге­ром.

Боль­шин­ст­во лю­дей, ед­ва со­при­ка­сав­ших­ся с пуш­кин­ским ок­ру­же­ни­ем, по­лу­ча­ли от­ту­да от­ры­воч­ные, за­час­тую про­ти­во­ре­чи­вые, све­де­ния. По­пыт­ка объ­е­ди­нить их, свя­зать в еди­ное це­лое, не­из­беж­но при­во­ди­ла к по­яв­ле­нию но­вых фан­та­сти­че­ских вер­сий ка­та­ст­ро­фы, не ли­шен­ных внут­рен­ней ло­ги­ки, но да­ле­ких от ре­аль­но­сти. Так, спус­тя поч­ти две не­де­ли по­сле тра­ге­дии, на­слу­шав­шись вся­ко­го о по­эте, пи­са­тель-си­би­ряк И.Т.Ка­лаш­ни­ков пи­сал П.А.Слов­цо­ву в Тобольск:

В те­че­ние двух про­шед­ших не­дель здесь все го­во­ри­ло, спо­ри­ло, шу­ме­ло о смер­ти Пуш­ки­на. ...Дан­тес во­ло­чил­ся за же­ною Пуш­ки­на. ...Как бы ни бы­ло, но Пуш­кин на­чал полу­чать бе­зы­мян­ные пись­ма, где, пре­дос­те­ре­гая его на­счет же­ны, злоб­но над ним на­сме­ха­лись. На­ко­нец он вы­ве­ден из тер­пе­ния; едет к Дан­те­су; спра­ши­ва­ет его о при­чи­не час­тых по­се­ще­ний его до­ма;

этот от­ве­ча­ет, что он име­ет ви­ды на се­ст­ру его же­ны; Пуш­кин ло­вит его за это сло­во; Дан­тес же­нит­ся; но зло­ба и зло­сло­вие не умол­ка­ет. Го­во­рят, на ба­ле гра­фа Во­рон­цо­ва ба­рон Гек­керн по­зво­лил се­бе вслух ска­зать ка­кую-то на­смеш­ку (о ро­гах); Пуш­кин вы­шел из се­бя и по­слал к не­му гро­мо­вый от­вет, где, ска­зы­ва­ют, на­звал его, за то, что уча­ст­во­вал в ин­три­ге сво­его сы­на (усы­нов­лен­но­го) и уго­ва­ри­вал же­ну Пуш­ки­на, на­звал... са­мо со­бою ра­зу­ме­ет­ся, как. То­гда за­вя­за­лась ду­эль.

Здесь все по­на­ча­лу со­гла­су­ет­ся с мне­ни­ем бли­жай­ших дру­зей Пуш­ки­на, на­при­мер, Вя­зем­ско­го. Но вот опи­са­ние ба­ла у Во­рон­цо­ва уже при­ни­ма­ет воль­ный ха­рак­тер, а по­сле­дую­щее уточ­не­ние о со­бо­ро­ва­нии по­эта воз­вра­ща­ет к Во­ей­ко­ву:

В ту же ночь он по­слал за свя­щен­ни­ком, ис­по­ве­дал­ся, при­об­щил­ся, про­стил всех сво­их вра­гов, в том чис­ле и убий­цу - итак он при­ми­рил­ся с Ии­су­сом!.. ко­то­ро­го не­ко­гда оскорб­лял жес­то­ко.

Ви­ди­мо, аук­ну­лась «Гав­рии­лиа­да»!

Дос­ти­гая про­вин­ции, слу­хи о кон­чи­не по­эта, и во­все при­ни­ма­ли ха­рак­тер не­бы­ли­цы. 12 фев­ра­ля са­ра­тов­ский гим­на­зист А.И.Ар­темь­ев за­пи­сал в сво­ем днев­ни­ке:

Здесь в Са­ра­то­ве по­лу­чи­ли из­вес­тие о ду­эли А.С.Пуш­ки­на, из­вест­но­го пре­крас­но­го по­эта. Тол­ку­ют раз­лич­но; сред­нее про­пор­цио­наль­ное: ка­кой-то гвар­де­ец ез­дил к его же­не; он по­доз­ре­вал, но гвар­де­ец от­крыл­ся, что он влюб­лен в его своя­че­ни­цу, се­ст­ру же­ны А.С., и про­сил ее (же­ну А.С.), чтоб она по­го­во­ри­ла сво­ей се­ст­ре об этом. Что дол­го ду­мать? Ве­се­лым пир­ком, да за сва­деб­ку …Но по­сле свадь­бы А.С. за­стал гвар­дей­ца у же­ны сво­ей и вы­звал его. Гвар­де­ец убит; А.С. смер­тель­но ра­нен.

В Мо­ск­ве рас­су­ж­да­ли более трез­во и взы­ска­тель­но, не удов­ле­тво­ря­ясь одной фан­та­сти­кой. Хо­мя­ков, склон­ный фи­ло­соф­ст­во­вать, 1 фев­ра­ля, по го­ря­чим сле­дам, еще не вла­дея всей ин­фор­ма­ци­ей, пи­сал Язы­ко­ву в Сим­бир­скую губернию:

Гру­ст­ное из­вес­тие при­шло из Пе­тер­бур­га. Пуш­кин стре­лял­ся с ка­ким-то Дан­те­сом, по­боч­ным сы­ном гол­ланд­ско­го ко­ро­ля. Го­во­рят, что оба ра­не­ны тя­же­ло, а Пуш­кин, кажет­ся, смер­тель­но. ...При­чи­ны к ду­эли по­ря­доч­ной не бы­ло, и вы­зов Пуш­ки­на по­ка­зы­ва­ет, что его бед­ное серд­це дав­но из­му­чи­лось и что ему хо­те­лось ри­ск­нуть жиз­нью, что­бы ра­зом от нее от­де­лать­ся или ее во­зоб­но­вить. Его Пе­тер­бург за­му­чил вся­ки­ми мер­зо­стя­ми; сам же он се­бя чув­ст­во­вал уни­жен­ным и не имел ни до­воль­но си­лы ду­ха, что­бы вы­рвать­ся из уни­же­ния, ни до­воль­но под­лос­ти, что­бы с ним по­ми­рить­ся. Же­на ве­ро­ят­но при­чи­на ду­эли; впро­чем ве­ла се­бя все­гда хо­ро­шо.

Точ­ка зре­ния из­вест­ная, к Пуш­ки­ну имею­щая кос­вен­ное от­но­ше­ние – тео­ре­ти­че­ское! О лю­бом ху­дож­ни­ке та­кое мож­но ска­зать! Прав­да, чуть поз­же, уз­нав де­та­ли тра­ге­дии, Хо­мя­ков раз­ра­зил­ся кон­крет­ной фи­лип­пи­кой:

Пуш­ки­на уби­ли не­про­сти­тель­ная вет­ре­ность его же­ны (ка­жет­ся, толь­ко вет­ре­ность) и га­дость об­ще­ст­ва пе­тер­бург­ско­го. Сам Пуш­кин не ока­зал твер­до­сти в ха­рак­те­ре (но это­го и ожи­дать от не­го бы­ло нель­зя), ни тон­ко­сти, свой­ст­вен­ной его чуд­но­му уму. Но страсть ни­ко­гда ум­на быть не мо­жет. Он от­шат­нул­ся от тех, ко­то­рые его лю­би­ли, по­ни­ма­ли и ок­ру­жа­ли его друж­бою поч­ти бла­го­го­вей­ной, а при­стал к лю­дям, ко­то­рые его при­ни­ма­ли из ми­ло­сти.