Последняя надежда обреченных
Шрифт:
– Да уж, – согласилась Рита, обмахиваясь турецкой газетой, которую раньше читала Олеся. – Но по сравнению с Питером эта погода – просто чудо! Ты, наверное, отвыкла от постоянной сырости, дождей и затянутого облаками неба?
– Между прочим, – покачала головой Олеся, – ты не видела здешней зимы! Тоже, доложу тебе, мало приятного. Тепло, конечно, – не меньше десяти-пятнадцати градусов, но зато – постоянные дожди, а снега нет вообще.
– Как несовершенен мир! – со смехом воскликнула Рита. – Только найдешь рай на земле, а он – бац! – и разочаровывает тебя. Не скучаешь по дому?
Олеся заметно помрачнела.
– Трудно сказать, – ответила она после паузы. – Меня там больше ничто не держит. Привычное окружение – вещь не последняя, но здесь у меня муж, который любит меня так, как никто и никогда не любил. Значит, здесь мой
Женя вкратце поведал Рите историю Олеси, рассказал и о трагической гибели ее младшей сестры. По виду Олеси, которая выглядела так замечательно, как только может выглядеть успешная и красивая женщина, нельзя сказать, что она пережила трагедию. Но Рита уже уяснила, что ее новая подруга относится к тому типу женщин, которые не выставляют свои чувства напоказ. Повинуясь внезапному порыву, Рита вдруг испытала потребность рассказать Олесе о своих неприятностях с Байрамовым. Возможно, это и не очень хорошая идея – грузить женщину, чей муж находится в больнице в тяжелом состоянии, своими проблемами, но Рита так запуталась в своих ощущениях и мыслях, что они так и просились наружу, ища выхода.
Когда Рита закончила изливать душу Олесе, та некоторое время молчала, переваривая услышанное. Затем она сказала:
– Ты просто не понимаешь, какая ты счастливая!
– Это я-то? – брови Риты взлетели вверх от удивления.
– Ты вышла замуж по любви, – продолжала Олеся.
– Но ведь и ты дважды выходила замуж! – воскликнула Рита. – Неужели же оба раза ты не была влюблена?
– Я понимаю, в это трудно поверить, – усмехнулась Олеся. – И, тем не менее, ответ – нет. Я вышла за Тимура потому, что он неотступно преследовал меня своими ухаживаниями. Я была молода и глупа, и никто до тех пор не проявлял ко мне столь устойчивого интереса, как он. Надо признать, что Тимур умел угождать: дорогие машины, каждый день – корзины роз, вечеринки, рестораны… Я, как и любая другая девчонка, купилась на всю эту туфту! Теперь я понимаю, что следовало заглядывать глубже, а не восхищаться всем этим наносным великолепием, а тогда мне казалось, что я вытащила счастливый билет. Правда, у меня довольно быстро раскрылись глаза.
– А Кемаль? – осторожно поинтересовалась Рита. – Он ведь любит и ценит тебя!
– С Кемалем все иначе, – вздохнула Олеся, откидываясь на спинку плетеного кресла и вытягивая свои безупречные ноги. – Как мужу ему нет цены. Он думает только о семье, то есть обо мне, всегда старается порадовать… Я для него – на первом месте.
– Но ты его не любишь, – закончила за нее Рита. – Как же так? Кемаль – представительный мужчина, и многие сочли бы его привлекательным. Кроме того, когда тебя так любят, по-моему, невозможно не ответить взаимностью!
– Но я люблю его, – возразила Олеся. – Только не так, как хотелось бы ему. И не так, как мне самой хотелось бы… Знаешь, я всю жизнь была жутко романтичной. Да-да, не удивляйся! Мне казалось, что я встречу потрясающую любовь, на всю жизнь и до гробовой доски. Я рыдала над идиотскими романами, в которых описывалась любовь под пальмами, и ждала чего-то невероятного. А невероятного не происходило! Периодически в моей жизни появлялись мужчины, каждый из которых хотел только брать, брать и брать, ничего не давая взамен. Они воспринимали меня как красивую куклу, с которой приятно провести время, но не более. Профессия фотомодели формирует определенный стереотип: мужчины думают, что ты глупа и ничего другого, кроме как принимать красивые позы, не умеешь. И, что самое интересное, их это устраивает! Зато, как только они понимают, что у тебя, помимо длинных ног, есть еще и мозги, то мгновенно теряют интерес! Никому не нужна красивая и умная женщина, потому что это – слишком большая ответственность. Тимур оказался первым, кто не испугался, но, как выяснилось позже, не потому, что был таким замечательным, а потому, что имел высокое мнение о самом себе. Тимур привык, что ему должно доставаться самое лучшее. Он обожал дорогие вещи, был страстным коллекционером, и я лишь пополнила коллекцию его красивых безделушек. Он любил демонстрировать меня приятелям, одевая в дорогие меха и навешивая на меня по полкило украшений, чтобы все видели, какая у него «витрина»… Нам совершенно не о чем было разговаривать, да Тимур и не хотел этого: у него красивая и умная жена, он дает ей немерено денег и покупает тряпки и золото – чего еще надо?
Кемаль – другое дело. Он любящий, заботливый, нежный, но… Может, я вообще не способна на любовь?
Рита изумленно смотрела на сидящую перед ней красавицу, которая только что призналась в том, что никак не может найти человека, которого хотела бы любить! Большинство женщин, знакомых Рите, довольствовались тем, что любимы, и не стремились сами испытывать сильные чувства. Взять хотя бы Варьку. Она несколько раз побывала замужем, мужья обожали ее, но она любила лишь однажды, да и то в далекие студенческие годы. Варвара искренне полагала, что главное – это чтобы тебя любили. Более того, она считала, что чем меньше любит женщина, тем для нее спокойней! Свою сумасшедшую любовь к Байрамову Рита считала проклятьем, а Олеся назвала ее счастливицей!
В этот момент на террасу в пижаме вышла Надежда. После своего счастливого освобождения она большую часть времени проводила в постели, находясь в состоянии жесточайшей депрессии. Олеся и Рита пытались как-то реанимировать ее, но у них ничего не получалось: очевидно, Надя изо всех сил старалась держаться, но единственным, о ком она могла думать, был маленький Али, судьба которого до сих пор в руках Кенана. Поэтому она редко покидала свою комнату, предпочитая даже есть там. Да она практически и не ела – фрукты или йогурт, вот и все, на что ее хватало, да и то лишь в том случае, если Олеся или Рита напоминали молодой женщине о том, что надо питаться.
Именно поэтому появление Нади на террасе произвело настоящий фурор.
– Слава богу! – воскликнула Олеся, всплеснув руками. – Наша Спящая Красавица проснулась!
Надя густо покраснела и робко спросила:
– Вы уже ужинали?
– Только тебя ждали, – быстро ответила Олеся и унеслась в дом. Через десять минут она появилась с огромным подносом, на котором теснились всевозможные яства. Рита помогла подруге выложить еду на стол.
Некоторое время они молча ели. Рита краем глаза поглядывала на Надю, уписывающую угощение с явным удовольствием. Впервые за эти дни у нее появился аппетит, и это был хороший знак. Их очень волновало состояние Надежды, и Олеся еще вчера утром предлагала вызвать врача. Теперь необходимость в радикальных мерах отпала, но Риту не оставляло ощущение тревоги. Казалось бы, с чего волноваться? Надя возвращается к жизни, но… Возможно, она драматизирует? Все идет замечательно. Скоро вернутся Миша и Женя с новостями из Измира, и тогда все встанет на свои места.
Поев, Надя встала из-за стола.
– Что-то меня после всей этой еды потянуло в сон, – сказала она. – Я, пожалуй, пойду к себе?
– Конечно, иди, – поддержала ее Олеся, наливая себе вторую чашку кофе. – Завтра у нас тяжелый день!
Глядя в спину удаляющейся Нади, Рита снова испытала прилив тревоги, но постаралась отогнать от себя это ощущение, не поддающееся объяснению.
Ночью Рита спала отвратительно. Она то и дело просыпалась и, взглянув на часы, понимала, что продремала всего десять-пятнадцать минут. Ей слышались странные звуки за окном, и она вздрагивала при каждом шорохе. Внезапно Рите показалось, что хлопнула дверь внизу. Она села, пытаясь сообразить, приснилось ей это или и в самом деле кто-то вошел в дом. Всунув ноги в шлепанцы, Рита прокралась в коридор и на лестницу. Прихватив по дороге вазочку с длинным узким горлышком, которую при случае можно было использовать в качестве оружия, она спустилась в холл. Свет нигде не горел, и Рита замирала каждый раз, когда тень от качающихся веток деревьев в саду пробегала по полу. Однако, кроме теней, она ничего не обнаружила. С облегчением опустив вазочку, она уже собиралась подняться обратно в спальню, как вдруг еще одна тень легла на стекло французского окна, занавешенного белой шторой. Она снова вскинула свое оружие и, с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросила по-английски:
– Эй, кто здесь? Имейте в виду, я вызвала полицию и…
– Слава богу, это ты! – услышала Рита, не успев закончить фразу. – Ты меня чуть до инфаркта не довела!
Рита не сразу узнала голос Олеси, а когда узнала, то едва не закричала от радости, что это оказался не неизвестный злоумышленник, а хозяйка дома. Вспыхнул свет, и теперь Рита видела, что у противоположной стены действительно стоит Олеся, сжимающая в руке небольшой черный предмет. Приглядевшись, Рита широко раскрыла глаза: это оказалось не что иное, как пистолет: Олеся вооружилась явно лучше Риты!