Последняя надежда обреченных
Шрифт:
– Бери мальчика, Надя, – скомандовала Олеся.
Молодая женщина подчинилась беспрекословно. Она взяла спящего Али из рук Зюбейде, все трое спустились в холл, в то время как Зюбейде остановилась у перил, безучастно глядя им вслед.
– Какая встреча! – услышала Рита мягкий, вкрадчивый голос, говорящий по-русски с сильным акцентом. Он доносился из большого кресла с высокой спинкой, стоящего напротив камина. Человека, сидящего в кресле, видно не было, но Рите не составило большого труда догадаться, кто это.
– Кенан! – пробормотала Олеся.
Человек встал и повернулся к женщинам. У Нади вырвался сдавленный крик.
– Да, дорогая, – ласково улыбнулся Кенан, приближаясь к женщинам. В его движениях чувствовалась кошачья грация. Надя как завороженная смотрела
– Тебе следовало оставаться там, куда я тебя определил, – сказал он мягким голосом, тон которого кардинально расходился со смыслом фразы. – Тогда ты, по крайней мере, сохранила бы жизнь, цветочек!
Риту передернуло от приторно-ласкового обращения к женщине, которую он, судя по его же словам, собирался убить.
– И эти красавицы тоже остались бы живы, – продолжал Кенан. – А теперь, как ни жаль, придется от вас избавляться, ведь мы не хотим, чтобы дедушка обо всем узнал, верно?
– Он и так все знает! – воскликнула вдруг Надежда, обретя голос. Ни Рита, ни Олеся не ожидали от нее подобной смелости: Надя казалась тихой и безответной – как раз такой, с какой легко иметь дело негодяю вроде Кенана. – Мехмед-Али в курсе, что ты натворил, он знает и о твоих делишках с Тимуром Гаджиевым, и о карточных долгах, и даже о том, что ты продал меня, свою жену, в бордель! Не думай, что и на этот раз выкрутишься!
Рита видела несколько голливудских фильмов об оборотнях, и ее удивляло мастерство гримеров и возможности компьютерной графики, которые позволяли из обычного человека создавать монстра. Теперь она получила возможность убедиться, что без всех этих ухищрений вполне можно обойтись, и что оборотни существуют на самом деле. Как только с губ Надежды слетело последнее слово, лицо ее мужа изменилось до неузнаваемости: оно перекосилось, придав его правильным, изящным чертам гротескную уродливость, красивые серые глаза превратились в узкие щелочки, а шея и лицо налились кровью. Он сделал шаг вперед и, схватив Надю за горло, начал ее душить, бормоча по-турецки. Рита, стоявшая к ним ближе всего, набросилась на Кенана сзади, пытаясь разжать его руки и оттащить от жены.
– Отпусти ее, ты, hayvan [19] ! – услышала Рита звенящий голос Олеси. – Отпусти, а то пожалеешь!
Стоя на ступеньках лестницы, Олеся держала в руках пистолет и целилась прямо в голову Кенану. Тот сообразил, что женщина не шутит, и разжал руки, сомкнутые на шее жены, которая тут же начала судорожно хватать ртом воздух.
– Ты ведь не выстрелишь? – улыбнулся Кенан, и лицо его приобрело прежнее выражение, словно и не было бешеной вспышки ярости, которую Рита только что наблюдала. Перед ней снова стоял привлекательный молодой мужчина и слегка улыбался, правда, одними губами, потому что в его стальных глазах застыла жаркая, всепоглощающая ненависть, готовая вырваться наружу и уничтожить все на своем пути.
19
Животное (тур.).
– Испытай меня! – холодно предложила Олеся и сняла пистолет с предохранителя, тем самым демонстрируя решимость.
Рите показалось, что на этом все и закончится, но радостная улыбка, появившаяся на лице Кенана, заставила ее засомневаться.
– Iyi, kardes! – произнес он, обращаясь к кому-то за спиной Олеси. – Guzel! [20]
Позади Олеси, вскинув ружье, стояла Зюбейде. Ее лицо было спокойным, а губы кривились в усмешке.
20
Хорошо, сестрица, просто прекрасно (тур.).
– Вот видишь, Олеся, – заговорил Кенан, – как все может измениться за одну секунду! Теперь ты под прицелом, и Зюбейде не промахнется, ведь ее учил стрелять дед, а он настоящий снайпер. Отдай-ка пистолет, будь хорошей девочкой!
Олеся подчинилась. Брат и сестра перекинулись несколькими фразами по-турецки.
– Значит, ты и Зюбейде втянул в свои грязные махинации! – констатировала Надя.
– Втянул? – брови Кенана удивленно поползли вверх. Он повернулся к сестре и что-то сказал ей с коротким смешком. Зюбейде запрокинула голову и звонко расхохоталась. Она что-то ответила, и при этом Рита заметила, как переглянулись Надя и Олеся, которым, в отличие от нее, было понятно, о чем речь. – Ладно, неважно, – продолжал Кенан. – Пора делать дело. Сейчас мы все организованной толпой спустимся в подвал, девочки…
Зюбейде, продолжая держать ружье на изготовку, обошла Олесю и начала спускаться к брату. Проходя мимо Риты, она на мгновение замешкалась, так как длинный подол ее платья зацепился за гвоздь у основания перил лестницы. Сейчас или никогда, подумала Рита и ударила низкорослую Зюбейде ногой под колени, одновременно стараясь перехватить ее руки, сжимающие оружие. Девушка упала, но ружье не выпустила и нажала на спусковой крючок. Раздался оглушительный выстрел, и со стены над головой Риты посыпалась штукатурка. Кенан, мгновенно оценив расстановку сил, снова схватил Надю и, приставив к ее голове дуло Олесиного пистолета начал отступать к парадной двери. Рита продолжала бороться с Зюбейде, удивляясь тому, откуда в столь хрупком маленьком теле такая нечеловеческая сила, что она, Рита, будучи на две головы выше девушки и гораздо тяжелее, не может с ней справиться?
– Отпусти сестру, сука! – прошипел Кенан, надавливая на горло Надежды рукой. – Отпусти, или я сверну шею твоей подружке!
Олеся, оказавшаяся между сцепившимися женщинами и Кенаном, удерживающим Надю, двинулась ему навстречу.
– У тебя ничего не выйдет, Кенан, – заговорила она как можно спокойнее. – Прекрати заниматься ерундой, и тогда, возможно, тебе смягчат наказание…
– Наказание? – хрипло расхохотался Кенан.
– Пожалей Мехмеда-Али, – продолжала Олеся. – Он ведь души в тебе не чает, и он…
– Дед? – переспросил Кенан с издевкой. – Его – жалеть? А он меня пожалел, когда толкнул на эту идиотскую женитьбу? Он меня пожалел, когда назначил эту русскую сучку распорядительницей наследства моего сына? Seytan [21] ! Не подходи, а то поймаешь пулю, abla [22] !
Продолжая придушивать Надю, Кенан наставил пистолет ей в грудь. Олеся замерла, ничуть не сомневаясь в том, что он не шутит и обязательно выстрелит, причем независимо от того, шевельнется она или нет!
21
Черт! (тур.).
22
Сестрица (тур.).