Послушай мое сердце
Шрифт:
— Попробуй угадай.
— Ох, Элиза! У меня голова кружится. Выкладывай давай. Кто это?
— Она похожа на себя на фотографии! И как мы сами не заметили? Вот Розальба сразу узнала.
— Элиза, если ты немедленно мне не скажешь, я повешу трубку.
— Я, я! Я ей расскажу! — Розальбе удалось завладеть трубкой и она проорала в нее, лопаясь от гордости. — Это я ее узнала. Это Ундина. Ундина Мундула, ей там девять.
Это уж слишком! Приска нащупала стул. Она не могла понять, кружится у нее голова от голода или от волнения.
— Но что делает фотография Ундины
— Приска, держись. Обещай мне, что не будешь плакать, — это снова Элиза, она говорила немного смущенно и нерешительно. — Приска, никто в этом не виноват. Она не нарочно. Она даже не знала, что ты первая…
— Короче!
— Короче: они помолвлены уже три месяца.
— Что-о-о-о?
Если бы Приска была героиней фотороманов Инес, то эти слова отравленной стрелой вонзились бы ей в сердце. Но вместо этого ее охватила такая радость, что она сама удивилась. Два существа, которые ей дороже всего на свете, любят друг друга. Чего еще можно желать?
— Ура! Когда свадьба? — с восторгом выпалила она, и Элиза с Розальбой на другом конце провода застыли, разинув рты.
— 26-го.
— Тогда нужно срочно выздоравливать, я же обещала Ундине нести шлейф.
— Ты не злишься? — удивленно спросила Элиза. Она-то боялась, что сейчас разыграется ужасная сцена ревности.
— Послушай, как бьется мое сердце, — сказала Приска, прижимая трубку к груди.
Элиза услышала спокойное равномерное биение. Она вздохнула с облегчением. Приска просто непредсказуема. При таких драматических обстоятельствах она умудряется не ревновать. Она необыкновенная. Лучше всех. Как ей повезло с подругой!
После обеда у Приски все еще была высокая температура, но это не помешало подругам навестить ее и рассказать все по порядку. Инес тоже была допущена на это собрание, и, разумеется, она притащила с собой Филиппо, которому, правда, на любовные дела Ундины и дяди Леопольдо было наплевать, и через пять минут он уже крепко спал.
А история, между тем, была захватывающая, и Приска с Инес слушали, затаив дыхание.
Самое невероятное, никто из семьи Маффеи не заметил, что дядя Казимиро в один прекрасный день бросил курить, даже Элиза, которая так внимательно за ним наблюдала, даже дядя Леопольдо, который сам натолкнул его на это решение. Именно из-за этого, а вовсе не из-за ревности, Казимиро стал таким нервным и раздражительным и так огрызался на брата кардиолога, который всегда осуждал курение.
— А знаешь, почему он никак не отреагировал на то, что учительница меня побила? — объяснила Элиза. — Почему и не подумал устроить кровавую расправу? Потому что ровно в тот день он не выдержал и снова начал курить. Он был так счастлив и расслаблен, что ему совершенно не хотелось ни с кем ссориться!
Когда Элиза закончила свой рассказ, Инес вздохнула:
— Как романтично! Это похоже на фотороман из «Гранд-Отеля». Когда, только увидев одно название, знаешь, что будешь плакать.
— И правда, — заметила Розальба. — А название могло быть такое «Братья-соперники, или Недоразумение».
— Приска, давай ты напишешь такой рассказ! — с воодушевлением предложила Элиза.
—
Но она никак не выздоравливала. Температура не падала.
— Это не вирус. Просто слабость, как после нервного потрясения, — сказал дядя Леопольдо.
— Не смеши меня! Какое нервное потрясение в девять лет! Я думаю, она просто тайком сожрала какую-нибудь гадость, и теперь у нее несварение, — заявила Прискина мама, будто гораздо лучше разбирается в детских болезнях, чем доктора.
В день, когда одноклассницы сдавали первый вступительный экзамен, Приска все еще лежала в постели с температурой. Дядя Леопольдо строго-настрого запретил ей выходить из дома.
— Я потеряю год! — отчаивалась Приска.
— Ну, вообще-то не так-то плохо еще год походить в начальную школу. Тебе нет еще десяти.
— Но я уже сдала экзамены за пятый класс! В начальной школе мне больше делать нечего. К тому же я потеряю Элизу и остальных одноклассниц!
— Успокойся. Если ты будешь так нервничать, у тебя поднимется температура, ты же знаешь. В первых числах июля будет специальная «сессия для болевших» — еще одна возможность сдать экзамены. А если ты и тогда еще не окрепнешь, попробуешь сдать в сентябре. Вот увидишь, так или иначе этой осенью ты тоже будешь учиться в средней школе.
Все равно Приска так горько рыдала, что дядя Леопольдо пообещал ей в утешение, что ее навестит Ундина.
Ундина пришла, и ее присутствие было как дуновение свежего благоуханного ветерка в закрытой комнате. Приска смотрела на Ундину сквозь слезы, и она казалась ей красивой, как никогда. Она прекрасно понимала, как дядя Леопольдо мог в нее влюбиться. Она на его месте втрескалась бы по уши.
Для начала Ундина ей сказала, что пришла пора перейти на «ты». Приободрившись, Приска принялась болтать без умолку и в конце концов призналась, что сама выдумала, что у нее болит живот, только бы не идти к учительнице.
— Но он тут же разболелся по-настоящему, как будто от этих слов. Правда, странно?
— Не очень-то. Видимо, твое тело просто послушалось тебя и обеспечило тебе железное алиби. Но теперь пора уже с этим покончить. Или, может, ты в глубине души не хочешь и вступительные экзамены сдавать?
Приска засмеялась. Сдавать она, конечно, хочет. И хочет поскорее выздороветь.
— А то кто же будет нести твой шлейф?
Потом Ундина захотела узнать, за что Приска так ненавидит учительницу.
— За то, что она побила твою лучшую подругу? Ну да, она переборщила. Но Элиза вела себя ужасно, сказал мне дядя Леопольдо. Она провоцировала ее всеми возможными способами. Одному Богу известно, почему, ведь обычно она такая спокойная девочка.
— Мне тоже известно, — вырвалось у Приски. Так что ей пришлось рассказать об Иоланде и Аделаиде, о журнале Несправедливостей и обо всем остальном.
Ундина, которая поначалу слушала ее с улыбкой и вставляла шутливые замечания, постепенно становилась серьезной.