Послушник забытого бога
Шрифт:
Глава 19. ...по-настоящему жив
Что-то неправильное было в этом месте, и я повернул назад. Увы, меня ждал неприятной сюрприз: вместо пещеры, через которую я проходил, тут оказалась другая. Но с точно такими же тремя ходами. Ладно. Значит, назад дороги нет...
Смысла бродить по этому упоротому лабиринту я не видел, скорее всего, тут очередная не то ловушка, не то головоломка. Но проверить надо было. Повод для гнева как раз был — очередная тупая головоломка, — и я легко отправил в центральный проход небольшой огненный шар.
Яркий снаряд осветил вход и пещеру, но вместо того
На хрен, на хрен такой психодел. Это какая-то иллюзия, в которую я влип, нужно просто её разрушить. Так, что я знаю об иллюзиях? Ага, точно. Ничего. Просто великолепно.
Идей особо не было, блуждать тут бессмысленно. Нет, если бы там ещё что-то ценное валялось, но тут тупо пещера на пещере и пещерой погоняет. Я принялся осматривать пещеру, в которой оказался, и выяснил, что она постепенно меняется, даже если вообще не двигаюсь. Это вызывало иррациональный страх, мозг не мог найти происходящему объяснение и изо всех сил сигналил «Беги». Но я перебарывал это желание и осматривал пещеру дальше. И в какой-то момент на полу появилась надпись: «Всего лишь синонимы лжи».
Как всегда, содержательно. Может, этот дурацкий полиглот не работает и переводит слова как попало?
Но через какое-то время надпись постепенно изменилась, и символы сложились в «Ни шагу ни вглубь и ни вдаль и ни вширь».
Я следил за надписью дальше, пытаясь найти в этом смысл. Слова появлялись и сменяли друг друга:
«тот, кто против истины погрешил»;
«иллюзии, сны, миражи»;
«без падения не совершит».
А потом фразы стали повторяться.
Всё вместе это вполне обретало смысл: «Ни шагу ни вглубь и ни вдаль и ни вширь без падения не совершит тот, кто против истины погрешил» и «Иллюзии, сны, миражи — всего лишь синонимы лжи». Первое не говорило ни о чём, а вот второе намекало... Всё, что я вижу, это иллюзия, то есть ложь. Как не дать себя обмануть?
Я убрал в карман камни, закрепил мачете на поясе и пошёл вперёд, закрыв глаза. В полной тишине, в непроглядной темноте. От мысли, что так можно удариться головой о свод пещеры или врезаться в стену я отмахнулся. Будь пещера настоящей, давно бы уже врезался. А я шёл вперёд, воздух становился вязким, неизвестность невыносимой, а мысли всё более паническими. А если на меня нападут? А если споткнусь? Вдруг впереди ловушка?
Чтобы не поддаваться им, я пытался идти, не думая ни о чём. Знаю, обычно у меня хорошо получается не проявлять признаков наличия разума в черепной коробке, но в этот раз оказалось труднее. И я стал повторять про себя как мантру «Ипсио». Тишина стала моей проводницей. Гнетущая атмосфера отступила, давящая тьма рассеялась. Я просто шёл вперёд, не слыша даже собственных шагов, будто очутился в камере депривации. Со мной были только первостихии, пропитавшие всё вокруг, и я осознавал тончайшие нити, тянувшиеся от самих начал света и тьмы ко всему, что только есть в этом мире.
А потом почувствовал, что что-то изменилось, как если бы я резко перешёл из более плотной среды в менее плотную. Тогда я остановился и открыл глаза. Вокруг всё было уже иначе. Я стоял на самом краю
Как там было? «Ни шагу ни вглубь и ни вдаль и ни вширь без падения не совершит тот, кто против истины погрешил». Могу ли я сказать это о себе? Конечно, всегда говорить правду невозможно, да и нет в этом ничего хорошего. Иногда надо сгладить углы, да и вообще... Но вряд ли, когда я открывал себе больничный, будучи вполне в состоянии работать, можно назвать прегрешением против истины. Или когда совал градусник в стакан с чаем в детстве, чтоб прогулять школу. Списывание тоже преступлением я не считал.
А так всегда старался жить по правде и в том мире, и в этом. Следовательно, смогу пройти. По идее. И я, глубоко вздохнув и выставив руки в стороны, шагнул вперёд. Нить под ногой сверкнула, и над обрывом возник кусок прозрачного моста, контуры которого вычерчивали светящиеся нити. Широкий, хороший мост, ощущался твёрдым и надёжным. Вот только обрывался через несколько шагов. Но я сделал ещё шаг, и кусочек моста прорисовался дальше. Так просто?
И я уверенно пошёл по нему вперед через пропасть. Удивительно было идти по прозрачному мосту, словно и впрямь шагал по тонкой нити света над пропастью. Что будет, если упасть туда? Узнавать не хотелось, хоть всё и могло быть очередной иллюзией.
И что это за странное испытание, для чего оно? Не то, чтобы смысл предыдущих совсем понятен, но от меня хотя бы требовалось усилие. А здесь? Верность истине? Что вообще это значит? И точно ли смогу пройти это путь до конца?
Тишина вокруг оглушала, поглощала меня. Несмотря на не слишком большое расстояние, я шёл медленно, словно опасаясь, что мост исчезнет, растает, оставив меня стоять на тончайшей нити, пройти по которой не будет ни шанса. Где-то на подходе к середине мост стал зыбким, контуры впереди меня перестали вычерчиваться и ближайший край тонул во тьме.
«Лишь тот, кто против истины не погрешил», — мелькнуло у меня в голове. А я? Я всегда всё делал правильно! Был честен со всеми... С женой я тоже был честен. Аня... И моя дочь, Катя... Да мы разошлись. Но ведь так было лучше для всех... Или нет?
Там, в глубине души, я уже ощущал, что не смогу перейти по этому мосту пропасть. Потому что одно прегрешение против истины у меня было. Я врал самому себе всё это время. Тогда я опустил руки, перестал бороться, сдался под гнётом обстоятельств. Я сам запер себя в офисе, в своей маленькой квартирке с котом, замкнулся, закрылся от мира.
Я врал себе все последние годы, говоря, что не мог больше плыть против течения. Мог. Просто... Решил отдаться ему. И оно принесло меня в хирургическое отделение районной больницы.
Внезапно здесь, в этом странном месте, на сделанном из света и пустоты мосту, я понял, что бы хотел попросить у Гермигота. Мне было зачем прийти к нему на встречу.
Та ложь, что пошатнула мост под ногами таяла. Я больше не буду врать себе. И больше не буду прятаться. Если надо, то вернусь в свой мир, в прошлое, не знаю, что сделаю, но я должен всё исправить. Чёрт, почему я не понял этого раньше? Даже умирая на аппарате ИВЛ в полном одиночестве, ведь там, в больнице, у меня был шанс...