Послы Млечного Пути
Шрифт:
— Конечно, можно никуда не ездить и строчить диссертации на материале прежних раскопок. Я слышал, некоторые так и делают…
Нияз понял намек и, нахмурив брови, резко сказал:
— Ученый совет пришел к выводу, что в твоих сообщениях нет стоящей информации.
— А может быть, некоторые всезнающие товарищи ввели заблуждение членов ученого совета относительно содержания моей докладной?
Теперь Давран намекал на «руку» Нияза — его родственника, занимавшего руководящий пост в институте.
— Я приехал сюда не по желанию отдельных товарищей.
— Если бы и ученый совет придерживался твоей позиции, то не было бы никакой надобности в твоем приезде. Направили
— А если бы приехал не я, твой однокашник, а другой?..
— Другой, по крайней мере, со всей серьезностью отнесся бы к нашей главной находке — кисти руки, выполненной из неизвестного материала.
— Да мало ли как мог сюда попасть обломок индийского культового изваяния.
— Совсем не похоже на манеру скульпторов, создававших индуистские и буддийские статуи.
— Но ты уже перерыл сотни тонн грунта, а других подобных находок пока нет.
— А эта найдена всего за три дня до смерти Бекмирзаева. С тех пор работы велись черепашьими темпами. Надо по-настоящему раскопать Язъяван.
Нияз досадливо поморщился и стал озираться по сторонам — спор явно наскучил ему.
— Послушай, Давран, я устал с дороги. Подумаем об отдыхе. И давай не будем напрасно ломать копья. По возвращении я скажу, что не пришел к определенному мнению. Предложу вызвать тебя.
Приедешь и будешь сам сражаться за эту яму.
Они повернули назад. Давран понял, что Нияз и на сей раз хочет выйти сухим из воды. Известно, что многие годы один из руководителей института, дядя Нияза, был на ножах с доцентом Бекмирзаевым, вследствие чего каждое начинание покойного наталкивалось на препятствия. Работы, начатые Бекмирзаевым в Язъяване, судя по первым же находкам, сулили успех. Об этом также ведомо Ниязу. Поэтому, считает он, надо действовать осторожно, не рубить сплеча. Если он станет на сторону родича, а работы в Язъяване внезапно приведут к блестящим результатам, то пострадает не дядя, а он сам станет козлом отпущения. Но ему невыгодно быть и на стороне Даврана. При любом исходе он наживет себе врага. Самое разумное — придерживаться нейтралитета.
— Можешь уделить мне один день? — спросил Нияз, когда они подошли к палаткам лагеря.
— А что?
— Срок командировки — неделя. Я слышал, здесь есть хорошие места для отдыха.
Давран давно уже соскучился по родным, но события последнего времени не позволяли и думать о поездке к ним. Неожиданное предложение Нияза пришлось как нельзя кстати. «Да, не худо бы немного развеяться», — решил он и сказал:
— Ладно, завтра придумаем что-нибудь.
На землю спустились сумерки. Рабочие экспедиции уселись вокруг костра. Вода в закопченном до черноты чайнике быстро закипела и выплескивалась из-под крышки, грозя потушить огонь. Обугленные ветки шипели, густой пар поднимался над костром, но хворост быстро вновь воспламенялся, и жаркие языки пламени снова принимались лизать чайник. Наконец Давран железным крюком подцепил его за ручку и поставил на траву. Бросил в кипяток пригоршню заварки, немного погодя налил чай в пиалу, вылил его опять в чайник, повторил эту операцию дважды — чтобы напиток заварился покрепче.
Собираясь вечером возле костра, заводили веселую болтовню, песни, однако сегодня разговор не клеился. Даже чай не допили до конца. Всем была неприятна заносчивость гостя, его начальственный тон.
Нияз отправился спать в палатку. Давран поставил свою раскладушку на свежем воздухе. Бросил на нее шерстяное одеяло и лег на спину, заложив под голову руки. Спать не хотелось. Смотрел в небо, усеянное звездами… Вот звезда падает. В старину сказали бы:
— Мулла Давран-бек, вы еще не спите?
Услышав знакомый голос, Давран отвлекся от своих размышлений. Поднялся с раскладушки.
— Видно, звезды считали или поджидали святого Хызра?
— Почти угадали, — улыбнулся Давран и указал место рядом с собой. — Садитесь, Йигитали-ака.
Однако ночной гость не воспользовался приглашением, а примостился на корточках возле ствола акации. Высыпав из склянки на ладонь немного насвая бросил его под язык. В экспедиции этот человек недавно, ушел из колхоза после ссоры с раисом [3] . Дом его был недалеко от места раскопок, поэтому он не почевал в лагере, а приходил на работу утром и уходил вечером. Но случалось, что он засиживался за оживленной беседой и оставался в палатке вместе с другими рабочими. Пятидесятилетнего йигитали-ака уважали все участники экспедиции — в основном, молодые парни, — он же относился к ним, как к родным сыновьям.
3
Председатель.
— По мусульманскому календарю сегодня двадцать седьмая ночь месяца рамазан. Раньше все ждали с наступлением темноты появления святого Хызра, — шепелявя проговорил Йигитали-ака, отряхивая с ладони остатки наса. — Я тоже ждал. И отец мой ждал. Наверное, и дед ждал. Однако никто из нас не видел Хызра. Говорили, если появится Хызр, то кругом, становится светло, как днем, и любая вещь, к которой прикоснешься, превратится в золото. В давние времена одна женщина из нашего кишлака увидела святого и с испуга схватила своего ребенка, чтобы защитить его. В тот же миг малыш превратился в золотую статую. Погоревала она, погоревала, а потом нужда заставила ее отпилить один палец у изваяния и продать ювелиру. Ровно через год, в ту же ночь, Хызр явился вновь. Теперь женщина ждала его и, едва увидела святого, схватилась за статую ребенка. Малыш ожил, но в том месте, где был отпилен палец, полилась кровь. В детстве я не раз слышал эту легенду и верил в нее. Теперь-то никого не удивишь такими рассказами, ответят — сказки.
Йигитали-ака выплюнул насвай [4] , вытер рукавом халата губы, вздохнул.
— Мы ведь неграмотные были, вот и верили всему.
— Это хорошо, что верили, Йигитали-ака, — сказал Давран. — Есть такие, которые сами ни во что не верят и другим морочат голову. Мой учитель Асад Бекмирзаевич тоже знал эту легенду. Именно предание о святом Хызре, появлявшемся здесь, заставило его начать раскопки в Язъяване. Так что, как видите, и ученые иногда верят в сказки.
4
Жевательная смесь из золы и табака.
— Пять пальцев не одинаковы… Вы ходили по раскопкам с одним щеголем. Прошел слух, что будем сворачивать работы.
— Это пока неизвестно.
— Вам-то все равно. Не здесь, так в другом месте будете продолжать свою работу. А мне куда деваться? Придется вернуться «с повинной» в колхоз. Переехать в город или в другое место не смогу — прикипела душа к родным местам.
— Нет, Йигитали-ака, для меня не безразлично, где копать. Если хотите, я не меньше вашего патриот Язъявана. Верю, что здесь, у нас под ногами, скрыты волнующие тайны ушедших веков.