Посох Гурама
Шрифт:
В какой-то момент ему показалось, что он выбрал неудачный способ пробраться внутрь. Черепичина даже не думала поддаваться, а прикладывать все силы он не хотел, боясь зашуметь. И когда он стал уже думать о другом способе, например о рывке через наблюдательные бойницы, он почти случайно дёрнул черепицу вбок, и она стронулась. Лотар толкнул её в противоположную сторону, и она вышла из паза. После этого убрать её стало делом пустяковым.
Но как только он отложил её вбок, ему пришло в голову, что наблюдателей на смотровой площадке могут переполошить звёзды, которые теперь стали видны. Выругавшись, что не догадался захватить ткань и закрыть дыру Лотар решил, что
Внизу, на смотровой башне, было темно. И ещё, как показалось Лотару, душно. Хотя бойницы, в которые смотрели наблюдатели, были довольно широкими и в них свободно втекал сильный, верховой ветер, после запаха высоких облаков, который успел почувствовать Лотар, здесь слишком отдавало казармой.
Сторожей было трое. Двое стояли у бойниц, которые выходили в разные стороны — одна на Пастарину, другая к озеру. Третий сидел на узеньком табурете и, раскачиваясь, пел какую-то заунывную, как вой дикого ветра, песню. Наверное, потому-то они и не услышали скрипа, когда Лотар вытягивал черепицу. Собственно, наблюдателями были лишь те, которые стояли у бойниц, и они не были воинами, их дело — внимательно и спокойно смотреть. А вот певун был при тяжёлом мече, и по постановке сильных, накачанных ног было ясно, что он — боец.
Ещё Лотар рассмотрел, что вертикальный столб, который образовывал флагшток, опускался не до пола, как он надеялся, а опирался на перекрещённые стропила. И от этих стропил до пола оставалось ещё почти три туаза высоты. Значит, тихого нападения не получится, удар по голым доскам прозвучит, как выстрел шутихи, на всю округу.
Лотар повис на согнутых ногах, раскачался вниз головой и попытался дотянуться до вертикального столба, держащего всю крышу. На одном из качаний его ноги вдруг стали скользить по гладким черепицам, но, когда они потеряли опору, его стальные когти, надетые на ладони, уже впились в тугое дерево центральной опоры.
Дальше всё было просто. Его тело, как маятник, качнулось, он согнулся и ударился о столб коленями. Когти не сразу удержали его вес, и он соскользнул на добрый фут вниз, прежде чем нашёл надёжную опору. Вниз посыпался какой-то мусор, щепки, Лотар припал к столбу и попытался стать невидимым.
Сердце гулко стукнуло. Вот теперь эта дыра в крыше и выдаст его. Он увидел, что один из наблюдателей посмотрел вверх. Если поднимется тревога, придётся прыгать вниз и атаковать в самом невыгодном для себя положении.
Наблюдатель скользнул глазами по крыше над головой и… равнодушно перевёл взгляд на озеро. Он, безусловно, увидел эту дыру, с того места, где он находился, её невозможно было не заметить, но не придал ей значения.
Лотар быстро, в несколько перехватов, опустился на крестовину, лёг на неё, и, когда уже собирался повиснуть на руках, наблюдатель наконец осознал, что видели его глаза.
— А это что такое?..
Тогда Лотар прыгнул.
Он не успел прицелиться для удара ногой, как хотел, но всё-таки дотянулся ребром ступни до вояки, сидевшего на табуретке. Тот слетел со своего насеста, как катапультированный, и со странным жестяным стуком покатился по доскам.
Один из наблюдателей схватился за рог на боку и поднёс его к губам. Но прежде чем он успел издать хоть звук, Лотар протянул в его сторону руку. В воздухе блеснул нож, выпущенный с огромной силой, и наблюдатель отлетел спиной к окну, в которое только что смотрел. Нож торчал у него из груди, вколоченный по самую рукоять.
Удар был так силён, что наблюдатель стал вываливаться в окно. Его упавшее тело ещё вернее вызвало бы тревогу в замке, чем вой рога. Поэтому Лотар, оценив реакцию второго наблюдателя, который замер без движения и даже не пытался кричать, прыгнул к убитому, в последний момент успел схватить его за пояс и втащил на смотровую площадку. Всё-таки, как он ни торопился, это потребовало времени. Повернувшись после этого, он оказался перед двумя противниками — стражником, закованным в неудобные доспехи с вычурными украшениями, и наблюдателем, который вышел-таки из ступора.
В руке у ночного наблюдателя был длинный и тонкий, как жало, клинок. Вояка был вооружён более основательно — тяжёлым мечом для рубки, небольшим мечом для левой руки, кроме того, он откинул специальные шипы на щитках, прикрывающих колени, чтобы и их использовать в атаке. Мягким жестом Лотар выхватил второй метательный нож, но ночной наблюдатель это движение заметил и присел, раскачиваясь, чтобы сбить прицел.
А вот стражник не почувствовал опасности или понадеялся на доспехи и шагнул, привычным жестом опустив забрало. Этим он ещё больше ограничил себе обзор. Лотар сделал левой резкое движение в сторону. Шлем громилы послушно повернулся следом за рукой, и под забралом справа для Лотара почти ослепительно блеснул треуголъничек незащищённой шеи латника. Лотар метнул нож и ещё в его полёте почувствовал, что попал. Латник замер, его руки, словно от невыносимой тяжести, стали опускаться, и наконец он рухнул, да так, что его шлем соскочил и покатился по полу.
Ну, если его приятели до сих пор ничего не слышали, то теперь живо сбегутся посмотреть, что происходит, подумал Лотар.
Наблюдатель ориентировался совсем неплохо, он видел, что Лотар смотрит на падающего латника, и прыгнул к нему. Оказавшись на расстоянии выпада, он выбросил руку вперёд, надеясь насадить Лотара на свой кончар, как утку на шампур. Возможно, против другого противника это сработало бы, потому что в темноте ни это движение, ни сам клинок обычный человек не заметил бы. Но Лотар был не обычным человеком.
Он уклонился в сторону, пропуская мимо себя и удар, и наблюдателя, который, вероятно, так и не понял, куда делся противник, потом догоняющим ударом резко ткнул ногой в незащищённую спину соперника, добавив ему динамики. Тонкий, как спица, клинок, ударился в стену, воткнулся в податливый раствор между кирпичей и с громким звоном сломался у рукояти. Сломанный конец тут же выпрямился, дрожа, как вонзившаяся стрела. А наблюдатель, так и не успев хотя бы повернуться боком, наткнулся на сломанный конец всем телом.
Он так и повис, пришпиленный к стене, уронив руки, разведя ослабевшие ноги. На его губах ещё пузырилась пена, он ещё пытался что-то произнести или крикнуть, а Лотар уже поднимал люк, открывающий лестницу вниз.
Прежде чем спуститься, Лотар прислушался, не поднимается ли кто-нибудь ему навстречу. Но всё выглядело спокойно. Лишь шлем латника ещё покатывался с жестяным звуком из стороны в сторону, замедляя движение. Тогда Лотар бесшумной тенью скользнул вниз.
Лестница казалась бесконечной. Она уводила всё ниже и ниже, и Лотар понял, почему шум на наблюдательной площадке не потревожил стражников — слишком высока была башня, слишком далеко находилась кордегардия. К тому же, когда лестница кончилась, перед Лотаром оказалась тяжёлая, толстая дверь, которая так плотно входила в косяк, что не пропускала никаких звуков. Тогда он сосредоточился и попытался магическим видением понять, что происходит по ту сторону двери.