Посох. Тетралогия
Шрифт:
Короля Найрита и самого удивляли эти внезапно возникшие в нем способности — словно бы одна мысль о том, что он сражается на стороне Оннерского Союза, как вассал Верховного Короля, почему-то придавала ему и сил, и ловкости, и боевого умения. А может, и правда придавала? Кто знает, какая еще магия пряталась до времени в Древней Клятве? Кто ведает, какими еще способностями она могла наделить тех, кого касалась впрямую?
Поднырнув под змеей метнувшееся к нему жало копья, король Найрит взмахом меча разрубил горло вражеского командира, а потом ударом в живот прикончил
«Хорошо, что удалось мага завалить в самом начале!» — подумал король Найрит. — «Еще бы чуть-чуть, и не успели!»
Король Найрит высоко поднял свой меч, и боевой клич загремел с новой силой.
Границы Рионна держались. Держались накрепко — и ни один враг не смел их пересечь.
Вот так всегда! Идешь, идешь, ищешь приключений, ожидаешь нападений, пожара, драконов, еще что-нибудь на сладкое, и всякого такого прочего — и фиг тебе! Ничегошеньки-то не происходит! Прямо хоть спать ложись. Зато если ты вдруг присел передохнуть или, не доведи Боги, действительно спать наладился — тут-то оно и происходит. В полном объеме. Ну прямо в таком полном, что полней некуда.
Курт долго шагал по длинной дороге, не удостоенный новыми посещениями. Зато не успел он устроиться на отдых, как перед ним вновь появился колдун.
— Ты испытываешь мое терпение! — возмутился Курт.
— А ты — мое! — улыбнулся колдун. — Я надеялся, что ты одумаешься. Жаль убивать такого талантливого новичка.
— Трепись-трепись, призрак несчастный, — пробурчал Курт.
— Ну хорошо, я — призрак. А ты кто? — усмехнулся колдун.
— Как это — кто? — удивился Курт. — Я — человек.
— Ты — человек?! — ухмылкой колдуна можно было слона подпоясать.
— Да. А что? — Курт не то что бы испугался, но все же ему стало немного не по себе.
— Да так, ничего. Ты еще глупей, чем я думал. — Колдун смотрел на Курта как на воскресное пирожное: вот, дескать, сегодня еще суббота, сегодня еще нельзя, зато завтра…
— Что ты имеешь в виду? — растерялся Курт.
— Вот ты — человек, говоришь, — начал колдун. — А я — призрак. А вот скажи — ка мне, чем это человек отличается от призрака?
— Тем, что человек на самом деле, а призрак… он не настоящий, — неуверенно ответил Курт.
— Я даже не стану тебя спрашивать, что такое «на самом деле»! — хихикнул колдун. — Ты — недоучка! Жалкий дилетант! Прежде, чем я убью тебя… я, так уж и быть, поделюсь с тобой мудростью веков. Великий Маг Артад Сюйген говорил когда-то: «Человек ничем не отличается от призрака.» Кто ты такой, чтобы спорить с Великими Магами прошлого? Артад Сюйген понимал в этих делах куда как получше
— Врешь! — воскликнул Мур. — Опять врешь! Цитата оборвана! Артад Сюйген говорил: «Человек ничем не отличается от призрака, кроме того, что он — человек.»
— Это дописали его ученики, — пренебрежительно фыркнул колдун. — Мне лучше знать, ведь я не раз пил с ним вино из серебрянных чаш.
— Артад Сюйген предпочитал пиво из глиняных кружек, — негромко заметил Мур. — А еще — он не пил с разной сволочью!
— Откуда ты столько всего знаешь, о достославное сухое дерево? — ехидно вопросил колдун.
— А тебе узнать кто мешал? — в ответ поинтересовался Мур. — Вместо того, чтобы заниматься всякими пакостями, лучше бы всерьез изучал труды Сюйгена — глядишь, нам и не пришлось бы идти тебя убивать.
— Очень остроумно, — сухо заявил колдун. — Однако мне надоели эти шутки. Завтра поутру твой хозяин не сможет отыскать свою тень. Ее не станет. Совсем не станет. Если после этого он пойдет в обратном направлении, он вновь ее отыщет. Обещаю. А если он пойдет по этой дорге и дальше, то начнет медленно развоплощаться. Истаивать, как сосулька в горячей воде. Тогда он на собственной шкуре постигнет разницу между призраком и человеком и поймет, что она не так уж и велика.
Проговорив это, призрак исчез, словно его и не было.
— Вот так паскуда! — пробурчал Мур. — С Артадом Сюйгеном он пил! А то я не знаю, с кем мой создатель и первый хозяин пил! Да этого паршивца еще и на свете не было!
Винк Соленые Пятки оценил ситуацию мгновенно. Расфуфыренная армия короля Арвалирена стояла на огромном плацу вблизи королевского дворца. Король с важным видом прогуливался перед ней туда-сюда, роняя время от времени ценные указания, а со спины к нему направлялись маги Осназа.
— Все, — прокомментировал стоящий рядом Орн Тарнай. — Спекся мой король!
— Беги во дворец! — приказал Винк Соленые Пятки. — В королевский кабинет. Настораживай самострелы и жди. Я приведу к тебе всю эту компанию. Действуй!
— Слушаюсь! — ответил Орн Тарнай и метнулся ко дворцу.
Винк Соленые Пятки отыскал лужу; глядя в нее, быстро придал себе надлежащий вид и со всех ног бросился в другую сторону — туда, где король Арвалирен самозабвенно играл живыми людьми в солдатики. Туда, где к нему и к остальным несчастным незаметно подкрадывалась смерть.
Добравшись до места, Винк Соленые Пятки остановился, внимательно вглядываясь в происходящее. Ему нужно было еще несколько минут, несколько мгновений, несколько толчков крови, прежде чем он начнет игру. Он не мог начать прямо сейчас. Не мог — потому что актер никогда не начинает роли не вдохнув ее суть. Никогда не выходит на сцену, не став частью ее орнамента.
…Арвалирен все еще стоит перед строем своей обреченной армии, и его руки взмахивают, взмахивают еще, он что-то говорит — и Винк Соленые Пятки слышит ритм, в котором растекаются рулады его голоса, видит его восторженную спину. А его руки взмахивают, взмахивают еще…