Посох. Тетралогия
Шрифт:
— А если серьезно? — понизив голос спросил Тенгере.
— А если серьезно — сначала я хочу знать, куда направится Его Милость, — ответил Зикер. — У меня нет желания сталкиваться с магией, против которой я совсем ничего не могу применить. И я не хочу терять людей. Я не «господин Архимаг». Я не могу себе этого позволить. Раз уж я принял их и возглавил — я за них отвечаю.
Наемники собирались убивать.
Гнусный городишко не пожелал открыть ворота. Смешно. Словно его хлипкие, трепещущие от любого ветерка, ворота и полуразваленная стена могли
Иногда сбиться с пути бывает очень полезно. Сразу же выясняется, что есть еще люди, которым очень хочется, чтобы их убили. И ограбили. Не то, чтобы этот несчастный забытый Богами городок был особенно богат — скорей уж наоборот — но несколько красивых домов наемники все же углядели сквозь щели в воротах.
Потом кто-то из горожан додумался ткнуть в щель пикой. Один из наемников лишился глаза. Теперь судьба жителей города была решена окончательно. Таких нехороших людей просто нельзя было оставлять в живых. Ну, то есть, конечно, кто-то все равно останется — люди, они ведь такие живучие, гады, что все равно остаются — но много их сегодня ляжет, ой, много!
А вот нечего было супротивничать!
Ворота выбили бревном. Перепуганные обыватели только-только начали растапливать костры под котлами с водой, которые они надеялись вылить на головы нападающих со своей смехотворной стены. Кипятильщики воды так и брызнули во все стороны, вопя и завывая от ужаса.
Лишь небольшая горстка людей мужественно встретила ворвавшихся наемников. Десяток престарелых стражников во главе с бургомистром, с посеревшими от ужаса отчаянными лицами, сжимая в руках ржавые секиры, казалось, пытались заслонить собой весь город от безжалостного врага.
Наемники хохотали.
Они, конечно, собирались убивать, но куда с этим спешить? Это и погодить может. Не каждый же раз выпадает случай эдак похохотать. Не каждый раз достается такой забавный противник.
Умора. Просто умора.
А потом, все еще продолжая хохотать, наемники начали умирать. Они еще не поняли, что время их жизни под этим небом истекло, а противник сменился, причем самым неприятным образом. Они все еще пытались что-то предпринять — если не защититься, если не выжить, то хоть досмеяться.
Поздно.
Шенген напала внезапно.
Напала сзади, всей силой своей дружины. Со спины, без предупреждения, не соблюдая никаких рыцарских правил. Потому как — а разве применимы рыцарские правила к людям собравшимся вырезать беззащитный город? Разве возможен для них хоть какой-то суд, кроме Божественного? Вот пусть и отправляются к Богам.
Насмерть. Без пощады.
Анмелеры вскинули луки — и ни одна стрела не пропала напрасно. Анмелеры взмахнули мечами — и наемники перезрелыми грушами посыпались на землю. А впереди всех анмелеров была их королева. Привстав в стременах, она молча и страшно взмахивала своим древним, от прадедов завещанным топором, и то что попадало под ее топор… в общем, на это было лучше не смотреть. Приятнее всего выглядели те, кого она просто разрубила напополам.
Говорят, именно в таком виде они и предстали перед своими Богами.
Вопя
Наемники смели бургомистра с его горсткой храбрецов и устремились в город. Туда… там… спасение… бегство… там люди… заложников взять… заложников… там…
Анмелеры уже успели перебраться через городскую стену, и на всех улицах стояли спокойные хмурые люди с большими луками в руках.
Наемники заметались. Рассыпались, кружа, тесня и сбивая друг друга…
А Шенген не заставила себя долго ждать. Пришла — и заветный грозовой топор вновь взметнулся в беспощадном и жутком танце. Взлетели мечи подскакавшей дружины.
Вскоре все было кончено.
Сойдя с коня, Шенген цепко огляделась по сторонам, что-то приметила и кивнула.
— Бургомистра ко мне! — приказала она.
Слегка помятый, но вполне живой господин бургомистр, кланяясь, подошел к ней.
— Вот тот дом, — указала королева, — раскатать на бревна!
— Госпожа… — ошеломленно пробормотал бургомистр, пытаясь устоять на трясучих ногах, — это… это городская управа… госпожа…
— Значит, не будет у вас управы, — пожала плечами Шенген. — Зато ворота будут. Нам здесь недосуг долго торчать, стенами сами займетесь — а ворота мы вам сладим, если шевелиться будете!
По лицу бургомистра потекли слезы.
— Я… не могу поклониться… — прошептал он. — Упаду…
— А ты не кланяйся, ты шевелись! — усмехнулась Шенген. — Прикажи там, кому надо — а потом можешь отправляться домой и падать. С тебя на сегодня хватит. Ты очень мужественный человек. Это я должна тебе поклониться.
И, соскочив с седла, она низко поклонилась бургомистру.
— Но город запустил! — грозно добавила она, глядя ему в глаза. — Будь ты моим подданным — шкуру бы с тебя спустила! Стены надо чинить вовремя, тогда и грудью закрывать не придется!
— Слушаюсь, госпожа-ваше-величество! — Бургомистр все же сумел поклониться и со всех ног бросился к городской управе. Скоро он уже вовсю вопил, отдавая приказы.
Первая (и пока единственная) армия короля Эруэлла двигалась очень скрытно. Опытные воины умело применялись к местности, старательно прятали следы стоянок, обходили вражеские посты. Прошло много дней пути, но ни одна живая душа не ведала о тайном продвижении маленькой армии к некоей, одному Линарду ведомой, цели.
— Пришла пора заявить о себе, — говаривал Линард. — Но Верховный король не может заявить о себе где попало1
— Ты выражаешься, как Арвалирен, — посмеивался Эруэлл.
— Иногда и к Арвалирену не вредно прислушаться, — ответно усмехался Эруэлл. — Порой и у дурака можно уму-разуму поучиться.
Когда же Эруэлл начинал настойчиво расспрашивать Линарда о том, что именно тот надеется найти там, куда он их ведет, Линард отвечал лишь, что там должно свершиться чудо, а какое, он и сам не ведает — ибо откуда же простому полководцу знать о чудесах и прочем, о чем только короли и маги ведают?