Посол

Макнилл Грэм

Человек медленно покачивался и бормотал что-то себе под нос, засунув одну руку между ног и скребя корявыми ногтями другой предплечье. Капли крови падали на снег, плавя его.

– Эй, ты, – окликнул чужака Валерий, поднимая нож. – Найди себе какое-нибудь другое место для ночлега.

Человек как будто и не заметил его, бубня:

– Нет, нет, нет. Они просто сны… ты не я…

Валерий, нервничая, сделал шаг по проулку, направив острие ножа на скрючившуюся фигуру.

Голова человека дернулась, и Валерий

увидел, что лицо его прикрывает плохо сидящая маска из какой-то сероватой кожи, грубо сшитая и покоробившаяся по краям. Глаза, поблескивающие безумием, уставились на него сквозь узкие прорези.

Псих ухмыльнулся и заявил:

– Ошибка. Я – истинное «я».

И прыгнул. В руке его сверкнул неизвестно откуда взявшийся нож. Лезвие резко опустилось, и Валерий рухнул. Еще живая кровь толчками выплескивалась из рассеченной бедренной артерии. Упав, Шевчук ударился головой о стылые камни.

– Ради Тора, не тронь мою семью! – закричал он. – Я так люблю их, и не важно, что у меня нет сыновей. Я слишком люблю их, чтобы покинуть. Пожалуйста.

Он слышал несущиеся из ниши вопли и шипение, похожее на то, которое издает мясо, жарящееся на сковородке, но не видел, что там происходит. Глотая горькие слезы, слабеющий с каждым мгновением Валерий пополз по снегу к своей семье.

Крики прекратились.

Водопад крови лился по ступеням вниз, скапливаясь лужей у подножия лестницы.

Человек, убивший его семью, шагнул ему навстречу, на его лице, груди и животе блестела кровь, в лунном свете казавшаяся глянцево-черной. Глаза его горели, грудь вздымалась от возбуждения, восторг убийства пульсировал в венах.

Валерий попытался дотянуться до него и почувствовал, что зрение изменило ему – перед глазами все посерело.

– Нет, – произнес человек, мягко оттолкнул его, перевернул на спину и склонился над умирающим.

Окровавленные челюсти открылись шире.

Сумасшедшего вырвало потоком густой пенной крови на грудь Валерия, и станичник закричал в агонии, когда вязкая жидкость зашипела и начала разъедать плоть на его костях.

Он умер, успев ощутить, как чужая рука глубоко проникла в руины его груди.

VI

Сорка услышал, что где-то кричат, но не придал этому значения. В эти дни странным казалось, когда не слышишь, как кто-то мучается. Он быстро шагал по людному проспекту, все еще битком набитому народом, несмотря на темноту и холод. Он догадывался, что некоторым просто некуда идти и что они боятся ложиться в снег, опасаясь, что больше не проснутся.

Под курткой Сорка прятал железную коробочку, не желая выпускать ее из виду, но и страшась держать ее слишком близко к телу. Около шести дюймов в ширину и высоту, коробочка эта была гораздо тяжелее, чем положено предмету таких размеров, и, хотя у Сорки и был замок от почерневшего висячего замка, мысль о том, чтобы открыть коробку, ужасала его до тошноты. С тех пор как Чекатило дал ему эту вещицу и приказал доставить ее по назначению, он определенно чувствовал

себя нехорошо.

Он работал на главаря преступной империи Кислева уже почти шесть месяцев, по большей части внушая другим волю своего хозяина путем побоев, поджогов и иных запугиваний. Он был высоким, крепким человеком с полным отсутствием воображения, и его бросало в дрожь оттого, что хозяин доверил ему такую важную миссию.

– Сорка, – сказал Чекатило, – эта вещь имеет для меня огромную ценность. Ее надо доставить ровно в полночь в конец Липовой аллеи. Ты знаешь это место?

Сорка кивнул – в этой аллее он бросил, по крайней мере, три трупа.

– Я тебя не подведу, – пообещал он.

Ему велели пойти в подвал, взять железную коробочку, которую он сейчас и тащил, и немедленно уходить. Кожа Сорки дико зудела, а желудок нещадно крутило. Возможно, рыба, которую он съел на ужин, была тухлой.

Он свернул с Громадного проспекта и срезал путь по лабиринту извилистых улочек, заметая следы и то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что за ним нет «хвоста». Свежий снег затруднял положение, суета на улицах тоже не слишком помогала, но он не видел никого, кто шел бы за ним.

Наконец он добрался до начала Липовой аллеи и в последний раз быстро зыркнул назад. Удовлетворенный тем, что поблизости никого не оказалось, Сорка скользнул в проулок и принялся осторожно пробираться вдоль стен домов. Ага, кто-то уже завалил тут кого-то. Мороз убил запахи, и собаки еще не нашли тела, но очень скоро они разнюхают свежатину.

Из омута теней впереди Сорку окликнул голос:

– Оно у тебя?

Сорка аж подпрыгнул от неожиданности и попытался вспомнить, что ему приказали ответить.

– Да, если у тебя есть деньги.

– Есть, – сказал человек. – Поставь коробку на землю и отойди от нее.

Все получалось как-то не так, как предполагалось, и Сорка лихорадочно размышлял, как поступить.

– Покажи деньги, и я это сделаю.

– Нет.

Непривычный к таким категоричным отказам сотрудничать, Сорка не знал, как вести себя дальше. Он работал на Чекатило, и поэтому когда он отдавал приказы, им быстро повиновались. Бандит решил потянуть время и подыграть этому дураку; он стиснул рукоять кинжала, уверенный, что сможет разобраться с прячущимся в тени, если тот попытается отколоть какой-нибудь номер. В конце концов, из этой аллеи есть только один выход, а значит, придется пройти мимо него.

А это задача отнюдь не легкая.

– Отлично, – сказал он, извлекая коробку из-под кожаной куртки и опуская ее на булыжники мостовой.

Затем Сорка выудил ключ, висевший у него на шее, и уронил его рядом с коробкой.

Человек, лицо которого скрывал капюшон плаща, вынырнул из тени, опустился на колени рядом с коробочкой и торопливо открыл ее. Стиснув болтающийся на цепочке темный амулет, он приподнял крышку.

Мягкое зеленое сияние потекло из ларца, залив человека призрачным светом и бросив тень на стену за его спиной.