Посол
Шрифт:
Павел ничего не сказал, вина за свершенное тогда, когда он служил Чекатило, снова нахлынула на него. Чекатило расхохотался молчанию Павла и подался вперед:
– А ты знаешь, что я оставил тебя в живых лишь потому, что был в долгу перед твоим дядей Дростей, а? Ты пьяница, вор, убийца и лжец, Павел Коровиц; и то, что ты сейчас вьешься вокруг посланника Империи, этого не меняет.
Павел кивнул; слезы стыда бежали по его щекам.
– Знаю.
Чекатило снова уселся поудобнее и извлек из-под мехового плаща длинную сигару. Режек поднес к ней горящую
– Если я сделаю то, о чем ты просишь, посол будет моим должником?
– Да.
– Почему?
– Он человек чести, и, если ты найдешь то, что ему нужно, он не оставит долг неоплаченным, – ответил Павел, сплетая пальцы в замок.
Чекатило подумал пару секунд и затянулся еще раз.
– Отлично. Посмотрим, что можно сделать, – произнес он, в конце концов. – Но ты, надеюсь, понимаешь, что с этого мгновения в долгу у меня не только посол.
– Да, – с несчастным видом буркнул Павел. – Понимаю.
Глава 10
Ночь вокруг Лубянки была временем страха. Завывания сумасшедших и умирающих в стенах этой твердыни наполняли воздух своей какофонией, и никто не приближался к мрачному зданию, боясь, что болезни и безумие перекинутся на них. Этого места избегали, так что брошенные здания и улицы вокруг усеянных шипами стен были пусты даже сейчас, когда так много людей нуждались в тепле и крове.
Даже преступники, те, кто не любит чужих испытующих взглядов, не часто бродили по гулким проспектам возле дома смерти – Лубянки. Лишь те, кому надо было провернуть особо темное дельце, осмеливались появляться здесь, но и они старались не задерживаться на этих мрачных улицах надолго.
Но одна из таких личностей отважилась прийти сюда, и сейчас человек в плаще с капюшоном закидывал в телегу с высокими бортами, стоящую в узком проулке недалеко от Лубянки, какие-то явно тяжелые свертки. Несмотря на холод, человек вспотел. Загрузив шесть узлов, он обогнул повозку и ухватился за козлы, готовясь взобраться на них.
– Все еще приходишь за своими куколками, Петр? – сказал выступивший из тени высокий человек.
Василий Чекатило медленно подошел к телеге. Он выглядел сейчас так, словно прогуливался в любимом парке, а не возле самого страшного здания Кислева. Убийца, наемник и телохранитель хозяина Режек следовал за ним, твердо сжимая рукоять меча.
Человек, к которому обращались, повернулся и отбросил капюшон назад.
– Чего ты хочешь, Чекатило? – спросил Петр Лосев.
Чекатило обогнул повозку и приподнял уголок ткани одного из свертков. Маленькая девочка лет пяти лежала, связанная ремнем, широко открыв невидящие пустые глаза. Она явно была чем-то одурманена.
– Хорошенькая, – заметил Чекатило, и Режек хихикнул.
Лосев нахмурился и протиснулся мимо Чекатило, прикрывая груз промасленной холстиной. Уличенный в преступлении, Лосев отчего-то не выказал страха, напротив, он резко повторил свой вопрос:
– Я
– Ну, поскольку ты, кажется, не в настроении для дружеского обмена шутками…
– Мы не друзья, Чекатило, и, думаю, ты это понимаешь.
– Мне больно это слышать, Петр, после всего, что я сделал для тебя.
– И за что ты был прилично вознагражден, – напомнил Лосев.
– Верно, – сказал Чекатило. – Но как насчет человека, который работал на меня и которому ты разнес череп? Как его звали, Режек?
– Сорка.
– Да, Сорка. Мелкая, конечно, шестеренка в моем механизме, но, тем не менее – шестеренка.
– Никогда о таком не слышал, – фыркнул Лосев.
– Хм, ну да, он не был запоминающейся личностью, он просто доставил тебе одну очень дорогую и опасную штуку. Ну, тот кусок камня извращения.
Лосев вздрогнул, словно ему отвесили пощечину.
– Проклятие, Чекатило, тебе заплатили не за то, чтобы ты заглядывал в ларец.
– Да, но я не смог устоять, или мне надо было кого-то еще попросить заглянуть в него? С моей стороны было бы упущением не поинтересоваться, что именно я контрабандой ввожу для тебя в город, разве не так?
– Ладно, так что ты хочешь?
– Полагаю, ты знаешь, что Саша Кажетан бежал из Кислева и что он был Мясником?
– Конечно. Я же не идиот.
– Ты знаешь, где его фамильное имение, и я тоже хочу это знать.
– Что? – рассмеялся Лосев. – Ты стал комнатной собачонкой фон Велтена? Это он послал тебя сюда? Воистину он, должно быть, в отчаянии, если нанимает тебя, чтобы самому не замарать рук грязной работой.
– Нет, фон Велтен не посылал меня, но это к делу не относится. Ты скажешь мне то, что я хочу знать, или я поставлю в известность все высшие слои общества, что ты торговец запретной магией, извращенец, злоупотребляющий детишками, и убийца вдобавок.
– Тебе не напугать меня, Чекатило, – фыркнул Лосев, в голосе его слышались мрачные нотки. – Кто, будучи в здравом уме, поверит жирному низкородному ублюдку вроде тебя?
– Ты не хуже меня знаешь, что вера тут не имеет значения, Лосев. Грязь прилипает, не так ли? Может ли человек твоего положения позволить, чтобы в обществе ходили подобные толки, чтобы с его именем связывались преступные деяния?
Лосев пожевал нижнюю губу и сказал:
– Ладно, все равно это несущественно, и чем скорее он будет мертв, тем лучше. Ожидай от меня известий на рассвете; я пришлю то, что тебе так необходимо.
– Разумное решение, министр Лосев, – заявил Чекатило, похлопывая по борту телеги. – Приятного тебе вечерка.
Заря принесла свежий снег, но Каспар, сидящий на краешке кровати Софьи и наливающий ей горячий ячменный отвар, не знал и ничего не хотел знать о погоде. Женщина села с гримасой боли и приняла изящную чашку. Прежде чем сделать глоток, она подула на дымящуюся жидкость и поморщилась, когда питье обожгло ее потрескавшиеся губы.
– Возможно, стоит немного подождать, – предложил Каспар.