Посол
Шрифт:
– Именем Сигмара, кто вы такие?! – требовательно спросил он пронзительным голоском. – Какого дьявола вы делаете в моих личных покоях?! Убирайтесь, да будут прокляты ваши очи, или я позову стражу!
– Давай, Тугенхейм, зови, – невозмутимо отозвался Каспар, – если это все, что ты можешь сделать. Сомневаюсь, что оружие хотя бы одного из десяти твоих людишек не рассыплется в прах, столкнувшись с броней моих рыцарей.
Бремен шагнул вперед, положив руку на рукоять меча. Посол Тугенхейм побелел как полотно при виде двоих вооруженных рыцарей и шкур, накинутых на их плечи. Он скосил
– Кто вы?
– Рад, что ты спросил, – сказал Каспар, протягивая Тугенхейму тот же самый свиток, который он недавно показывал привратнику. – Мое имя Каспар фон Велтен, и это все объяснит.
Тугенхейм взял документ, сломал печать и быстро просмотрел содержание текста. Читая, он качал головой, губы его безмолвно шевелились.
– Я могу ехать домой? – прохрипел он, задыхаясь, и тяжело рухнул в свое кресло.
– Да. Ты отозван в Альтдорф и должен покинуть эту страну сразу, как только соберешь свое имущество. Настают темные времена, Андреас, и я не думаю, что ты готов встретиться с ними.
– Нет, – горько согласился Тугенхейм. – Но я пытался, я правда…
Каспар заметил, что Тугенхейм то и дело кидает унылые взгляды на сидящего кислевита, и, переключив внимание на этого дородного мужчину, спросил:
– Сэр, не будете ли вы так любезны и не доставите ли мне удовольствие, назвав свое имя?
Человек поднялся, и Каспар вдруг осознал, насколько тот огромен. Мужчина этот обладал широченными медвежьими плечами и налитыми, рельефными мускулами. Живот, правда, вяловат, но физическое превосходство этого великана неоспоримо. Бремен подвинулся ближе к Каспару, угрожающе уставившись на мужчину, который снисходительно ухмыльнулся рыцарю.
– Конечно. Я Василий Чекатило, друг посла.
– Теперь посол я, и я никогда не слышал о тебе, Чекатило. Так что, если у тебя нет ко мне никакого дела, боюсь, я вынужден просить тебя покинуть помещение.
– Ты мал, но говоришь славно, – пробасил Чекатило. – Особенно когда за твоей спиной стоят эти сияющие солдаты.
– А ты – жирный толстяк, не понимающий простых просьб.
– Ты меня оскорбил, – расхохотался Чекатило.
– Да, – кивнул Каспар. – Оскорбил. И что?
Чекатило ухмыльнулся и наклонился к нему:
– Я не из тех, кто забывает оскорбления, фон Велтен. Я могу быть хорошим другом тем, кто помнит об этом. Глупо с твоей стороны превращать меня во врага.
– Ты угрожаешь мне в моем собственном посольстве?
– Не совсем… посол, – улыбнулся Чекатило, осушил до дна бокал бренди и затянулся сигарой.
Он выдохнул дым в лицо Бремена и засмеялся, когда окутанный голубоватым облаком рыцарь поперхнулся. Затем он небрежно уронил окурок на пол и вдавил его в ковер тяжелым сапогом.
Каспар шагнул к Чекатило и прошипел:
– Убирайся отсюда. Живо!
– Как пожелаешь, – хмыкнул Чекатило. – Но предупреждаю тебя, в Кислеве я человек могущественный. Лучше тебе не забывать об этом.
Чекатило протиснулся мимо Курта Бремена к двери и издевательски отсалютовал ему, прежде чем со смешком удалиться. Каспар проглотил подступивший к горлу ком гнева и повернулся к Валдаасу, показав на Тугенхейма:
– Проводи господина
Рыцарь отдал честь командиру и махнул Тугенхейму, приглашая того следовать за ним. Тугенхейм поднялся с кресла.
– Я не завидую тебе, фон Велтен. Это место – рай для бандитов и воров, здесь царят такой произвол, беспорядок и непочтение к закону, что после заката никто не осмеливается гулять по улицам без многочисленных сопровождающих.
Каспар кивнул и сказал:
– Тебе пора, Андреас.
Тугенхейм слабо улыбнулся:
– На все воля великого Сигмара.
С этими словами он вслед за Рыцарем Пантеры вышел из комнаты.
Каспар опустился в кресло и обеими руками потер лоб. Бремен встал возле камина и снял шлем, сунув его под мышку.
– Что теперь, посол?
– Мы приведем здесь все в порядок и сделаем так, чтобы пост стал достоин Империи. Приближается война, и мы должны быть готовы к ней.
– Непростая задачка.
– Да, непростая, – согласился Каспар, – но именно поэтому меня и прислали сюда.
Когда Каспар отложил перо и внимательно перечитал то, что только что написал, уже наступила ночь. Вроде все верно; не желая допустить промаха и размазать чернила, он присыпал лист песком, затем осторожно свернул бумагу и запечатал свиток каплей красного воска. Прижав к мягкому сургучу печатку с двухвостой кометой, он отложил письмо в сторону.
Со скрипом отодвинув кресло, он тяжело поднялся из-за стола и подошел к окну, принявшись разглядывать улицу внизу. Завтра один из Рыцарей Пантеры доставит письмо посла в Зимний Дворец, в котором он просил об аудиенции Ледяной Королевы и возможности официально представиться двору и царице. Он лишь надеялся, что какой бы вред ни причинил Тугенхейм за то время, что он исполнял обязанности посла, это не вынудит царицу предвзято судить о нем, Каспаре.
Он не слишком много точно знал о том, что творилось в Кислеве, однако, учитывая состояние посольства и пустые сундуки казны, становилось ясно, что Чекатило вымогал у Тугенхейма деньги, возможно шантажировал его. Андреаса Тугенхейма вообще не следовало назначать в Кислев, ведь это боевой пост, а этот человек не обладал ни темпераментом, ни силой, чтобы занимать его.
Когда войска шагают по Старому Свету, храбрые и стойкие люди стремятся участвовать в надвигающихся боях, им это просто необходимо. Вот власти Альтдорфа и решили, что Тугенхейм ни на что не годится и его надо заменить. Первый же удар по Империи непременно затронет Кислев, а вскоре соотечественники Каспара стройными рядами двинутся на север, к этой уединенной, продуваемой всеми ветрами стране. Тем, кто понимает, что такое война, потребуется убедиться, что они способны драться бок о бок с кислевитами, и Каспар знал, что годы его службы в армиях Карла-Франца сделали его идеальным кандидатом на пост посла. Или, по крайней мере, он надеялся, что это так. В искусстве войны он был знатоком, но тонкости и этикет придворной жизни оставались для него загадкой.