Постигая прошлое
Шрифт:
— Незнай! Зря ты, конешно, энто, верить не хотишь! — Вставил в разговор свою реплику Демьян и в его голосе явственно различались ноты обиды. — У меня все сбывалося, што Таисия предрекала!
— Может и так. — не стал спорить и спросил примирительно. — Так что там с выбором, от чего я отказаться должен? Скажите уж, раз убивать передумали.
— Не знаю, я поняла лишь о выборе. А что выбрать, и из чего это уж ты сам должен решать, не я. Я ведь мало, что вижу. У прочих вижу немного, а у тебя и того меньше. Но и увиденного хватило, чтобы понять то, что уже немало времени все мы, в Улье живущие, над пропастью висим, на ниточке, на волоске. И только ты можешь, за этот волосок взявшися, нас потихоньку, по чуть-чуть вытянуть. А можешь и сбросить всех в пропасть эту
— Да зачем мне такое делать? В смысле сбрасывать, я ведь не злодей какой-то, чтобы за просто так людей губить.
— Откуда тебе самому знать, что нет зла и крови безвинной на руках твоих, коли прошлое твое, даже от тебя самого, скрыто? — спросила, пристально вглядываясь в меня, знахарка, и сама же ответила, улыбнувшись. — Насчет этого можешь не переживать, нету за тобой злодеяний тяжких. Уж что что, а тьму и гниль в душе я разглядеть могу, пусть и похуже, чем Прохор.
— И на том спасибо. — буркнул я невесело.
— А о пропасти… Ты и сам можешь не понимать, что такое случится может. — вновь стала серьёзной Таисия. — Будешь по пути своему следовать, чуток поворотишься не туда и всё, считай ту ниточку оборвал и погубил всех нас.
— Да что вы за путь такой мне выдумали? Мы с крестным наоборот идём полезное, для всех вас, дело сделать. Улей очистить от нолдов, в смысле от тех скотов, которые людей на органы пускают! — Я понемногу начал выходить из себя.
Железобетонная уверенность знахарки в своем провидческом даре раздражала. Особенно неприятно было то, что вместо, хотя бы маломальского, прояснения подробностей о моем прошлом, Таисия начала пророчествовать о моём же будущем. При этом вдруг, ни за что, ни про что, наградила званием главного злодея и изверга, грозящего смертью всему живому.
— Не мы и не я сей путь для тебя выбрали. Того, кто тебя на тот путь поставил, да подтолкнул, не могу проглядеть я.
— Выходит, есть кто-то, отправивший меня в это путешествие?
— Есть, мельком только его успела высмотреть, когда будущее твое проглядывала. — тяжело вздохнув, как будто неохотно ответила знахарка.
— Это была женщина? — едва услышав об этом неизвестном, почему-то сразу вспомнил Лину. Кроме темноволосой лидерши отряда, кандидатов на роль строящего мне козни злодея как-то не находилось.
Хотя, если вспомнить разговоры с ней и её поведение в общем, то возникают сомнения. Ведь она сама была удивлена моей странной амнезией и потерей амуниции. А может это дело рук тех таинственных старших, с которыми Лина переговаривалась через висящий в воздухе портал? Правда, они, если я правильно понимаю, находятся в будущем и потому, вряд ли могут влиять на мои действия.
Хотя, кто их знает, какие возможности могут быть у организации, способной отправлять в прошлое группу специально отобранных, откормленных белым жемчугом людей. Если они умудряются без ограничений поставлять этот самый жемчуг своим подопечным, значит и его добыча поставлена у них на поток. Получается, для старших, самые опасные существа улья — скребберы, всего лишь безобидные ходячие мешки с белым жемчугом. Которые иногда, по мере надобности, приходиться потрошить. Все равно, что фермеру курицу для супа заколоть. Уже одно это заставляет не просто считаться, но и всерьёз опасаться таинственного командования группы путешественников во времени.
— Не знаю кто это. Ничего я не успела ни понять, ни разглядеть. Одно лишь сказать могу, сила у того, кто тебя наставил на путь, неисчерпаемая. Мы для него букашки мелкия, пальцем прижмет и раздавит. Словно солнце сияет он! Лишь одним глазком на его взглянув, чуть не ослепла! Он меня тоже увидел, насквозь проглядел, мог и убить легко. Но не стал, незачем ему это. Даже наоборот, хотел, чтобы я тебе всё это сказала. Он и открылся мне, чтобы поняла и тебе объяснила что-то. Но не поняла я, не понять мне такое! Никому из смертных не понять! — ответ знахарки выдернул меня из раздумий. Она пыталась проговаривать слова твердо, но в голосе явственно слышна была дрожь. Таисия была напугана до такой степени, что и самому становилось не по себе.
Да
— Ещё заметила, что приглядывает за тобой кто-то помимо этого… — добавила, морща лоб, словно пытаясь что-то припомнить, знахарка. — Издалече откуда-то. Не знаю откуда, не знаю, как, но приглядывает, хоть и не всегда, а только когда окно отворяется. И чрез то окно, высматривает этот кто-то не то, что сейчас с тобою делается, а наперёд, что в будущем с тобой случится должно. Чтобы сделал ты именно то, что им надобно.
— Да что им всем от меня нужно?! — не выдержал я, отчаявшись хоть что-то понять для себя из того потока информации, который лился из уст Таисии.
— Не знаю, что им нужно. — махнула рукой знахарка. — Но тебе и о другом думать сейчас надобно, как самому выжить, не пропасть. Гибель твою я видела, и не раз. По тому пути, что пред тобою лежит, как по лезвию меча идти придётся. Да и тем, кто с тобой отправится, лёгкой дороги не видать. За каждым из них смерть по пятам будет следовать.
— Так со мной, вроде как, только дядь Прохор пойдёт. — показал я глазами на бородокосого.
— Не только. Демьян желает с вами отправиться, он воин добрый, да и из потайного дары полезны имеет. Сначала думала удержать, да отсоветовать, но потом проглядела, что впереди у него и, хоть сердечко от увиденного кровью облилося, дала согласие. — Таисия говорила негромко и с какой-то затаенной грустью в голосе. — Демьянову погибель увидала на вашем пути темном. Её, конечно, может и не случится. Только видела ещё, что без Демьяна не сдюжить вам. Самую кроху сил, а не хватит и пропадёте тогда, и мы с вами сгинем. Я бы и сама с вами отправилася, только не могу людей своих оставить. После того, как тебя, Прохор, Анисим прогнал, многие недовольные осталися. Да и ещё для дела одного воротиться мне надобно, кой кого остановить, а то проглядывала тут и вижу, собралися тоже. Да и пользы от меня в вашем походе никакой, коли управитесь, то сами, а сгинете, так и мы вместе с вами.
— Ну уж тебя, Тайка, точно с собой не не возьмем! А Демьян пущай идёт, коли хочит. Насчет погибели не торопися. Могет по-иньшему все оборотица. Глядишь, все живы возвернемся. — одобрительно качнул головой крестный, не обращая внимание на невеселый тон знахарки, и перевел взгляд на меня. — Пустой, ты как, не против?
— Пускай идёт. — улыбнулся я в ответ. — Вместе веселей и… безопасней. Только просьба к тебе, Таисия, будь добра, погляди ещё раз в будущее моё. Может что-нибудь всё-таки раз…
— Нет! Не проси, не стану! — перебила знахарка резким отказом, даже рукой замахала протестующе. — Не потому, что, почитай и так все силы истратила, тебя проглядывая, а оттого, что боюсь вновь увидеть то, для чего глаза мои слабы, да ум темен. Не хочу слепой остаться, да ум потерять.
— Не буду я проглядывать тебя, могу лишь предостеречь от опасностей, что в пути тебя поджидают, кои от моего взгляда укрыты не были. Слушай, да запоминай! — Таисия замолчала, запрокинула голову назад, прикрыла глаза ладонью, заговорила вновь. — От ценности, за которую полмира купить можно, беда большая, но и спасенье. Слабость в ней великая, но и сила, что горы свернуть может. Злая та сила, но коли по уму ею пользоваться, может и она добром обратиться! Чтобы силу свою найти, к прошлому тянись, иль от всего, что есть отрекайся. Но силу другую найдя, отрекись и от неё тоже! Благость в душе твоей и тепло в сердце, к ним взывай, без них ждут тебя лишь смерть и пустота. Мертвое древо, что жизнь тебе сберегло однажды, спасёт тебя снова! Щит, что от вражеских копий да мечей ограждать тебя будет, выручит не раз, но спасёшься им, когда уж последняя надежда потеряна будет, только если в меч тот щит обратишь! Бойся воев, именем бога прикрывающихся, они не знают пощады! Древа павшего страшись, за ним враг таиться, силы лишающий! От гибели спастись не выйдет, даже если к началу вернуться, для спасенья надобно другое начало найти, новое! Когда надежды на победу в бою нет, следует умереть, в смерти тоже можно найти спасенье! Павших оплакивай, но помни — этим живых не спасти. Врага бойся, но и друга бойся вдвойне!