Шрифт:
Тойнби А.Дж.
ПОСТИЖЕНИЕ ИСТОРИИ (Сборник)
Пер. с англ./Сост. Огурцов А.П.; Вступ. ст. Уколовой В.И.;
Закл. ст. Рашковского Е.Б.
! Отсутствуют стр. 320 и 321 !
СОДЕРЖАНИЕ
Арнольд Тойнби и постижение истории . . . . . . . . . . . 5
Введение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 14
Относительность исторического мышления . . . . . . . . 14
Поле исторического исследования . . . . . . . . . . . . 21
Сравнительное исследование цивилизаций . . . . . . . 42
Часть первая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 91
Проблема генезиса цивилизаций . . . . . . . . . . . . . 91
Природа генезиса цивилизаций . . . . . . . . . . . . 93
Причина генезиса цивилизаций . . . . . . . . . . . . . 95
Вызов-и-Ответ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 106
Шесть форпостов в истории Западной Европы . . . . . . 142
Часть вторая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 181
Рост
Процесс роста цивилизаций . . . . . . . . . . . . . . 214
Анализ роста . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 250
Уход-и-Возврат . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 261
Надломы цивилизаций . . . . . . . . . . . . . . . . . 293
Часть третья . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 335
Распады цивилизаций . . . . . . . . . . . . . . . . 335
Движение Раскола-и-Палингенеза . . . . . . . . . . 338
Раскол в социальной системе . . . . . . . . . . . . . 343
Раскол в душе . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 358
Архаизм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 415
Футуризм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 427
Отрешение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 438
Преображение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 443
Анализ распада . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 449
Ритмы распада . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 473
Часть четвертая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 484
Универсальные государства . . . . . . . . . . . . . 484
Универсальные государства как цели . . . . . . . . . 486
Универсальные государства как средства . . . . . . . 499
Провинции . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 505
Столицы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 509
Часть пятая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 515
Вселенские церкви . . . . . . . . . . . . . . . . . . 515
Цивилизация как регресс . . . . . . . . . . . . . . . 529
Часть шестая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 541
Героические века . . . . . . . . . . . . . . . . . . 541
Контакты между цивилизациями в пространстве . . . . . 555
Социальные последствия контактов между современными 577
друг друг цивилизациями . . . . . . . . . . . . . . . . .
Психологические последствия контактов между 587
современными друг другу цивилизациями . . . . . . . . . .
Контакты цивилизаций во времени . . . . . . . . . . . 599
Часть седьмая . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 617
Вдохновение историков . . . . . . . . . . . . . . . . 617
Читаем Тойнби . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 643
Научный комментарий . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 655
Конец века, а тем более конец тысячелетия располагает к размышлениям о смысле истории. Человечество вглядывается в прошлое, чтобы найти в нем знаки будущего. Довольно громко звучат голоса, предрекающие конец истории,- будь то о свершении апокалиптических пророчеств или же о достижении ею некоего стабильного состояния, порожденного успехами западного либерализма и демократии и способного субстантивировать настоящее,отбрасывая извечное перетекание истории из прошлого в будущее (вспомним хотя бы нашумевшую концепцию американского ученого Фрэнсиса Фукуямы, за которой как бы проступает тень великого Гегеля). Однако в конечном итоге пристальное, можно сказать судорожное, вглядывание в прошлое - необходимый элемент самоутверждения человечества в его новом обретении надежды,почти утраченной в двадцатом веке, принесшем невиданные ранее революционные потрясения и кровавые войны, геноцид и экологический кризис, поставившем народы и каждого человека на грань выживания, но на своем излете все же извлекшем из пламени разрушения тепло гуманизма, свет прозрения, предузнание возможности продолжения жизни и движения истории, но уже не как колесницы Вишну, безжалостно уничтожающей все на своем пути, а как поля реализации феномена человека в духовно и социально конвергируемом мире, становящегося фактором поистине космической эволюции.
Какое же место в этом всматривании в историю могут занять размышления английского мыслителя Арнольда Тойнби (1889- 1975), уже давно признанного одним из "столпов" философии истории, возвеличенного и осмеянного, а сегодня кажущегося почти старомодным в своей академической респектабельности? К сожалению, русский перевод главного труда Тойнби "А Study оf Нistory" (точнее, извлечений из него) выходит с большим запозданием, хотя имя английского мыслителя уже много десятилетий занимало прочное место в курсах истории философии, преподававшихся в наших вузах, в которых считалось хорошим тоном ругать его как (представителя буржуазной истории и социологии), вслед за Шпенглером стремившегося "переосмыслить все общественно-историческое развитие человечества в духе
5 он "стремился дать идеалистический ответ на позитивистский эволюционизм", а также оказал большое влияние на философскую и историческую мысль Запада. Словом, к Тойнби у нас относились почти хорошо, если учитывать контекст все нараставшей и обострявшейся критики "буржуазного сознания" и " буржуазной науки".
К слову сказать, концепция Тойнби, поражавшая грандиозностью замысла и непоследовательностью исполнения, отнюдь неоднозначно воспринималась на Западе. Например, крупнейший французский историк Люсьен Февр, один из основателей влиятельнейшего направления исторической науки, называющегося иногда "школой "Анналов", не без издевки писал об "обольстительном историке-эссеисте", труд которого порождает "чувство сенсации,вызванное у доверчивого читателя внушительным обзором всех этих тщательно пронумерованных цивилизаций, которые, подобно сценам мелодрамы, сменяют одна другую перед его восхищенным взором; неподдельный восторг, внушенный этим фокусником, который с такой ловкостью жонглирует народами, обществами и цивилизациями прошлого и настоящего, тасуя и перетасовывая Европу и Африку, Азию и Америку. Но если не поддаться искусительным чарам, если отвергнуть сентиментальную позицию верующего, присутствующего при богослужении, если беспристрастно взглянуть на идеи Тойнби и на выводы из них-то что нового мы, историки, увидим во всем этом?..Тойнби просто присоединяет голос Англии к французским голосам. И нам принадлежит право судить, в какой степени этот голос выделяется в британском мире на фоне прочих голосов. В нашем мире его обладатель может рассчитывать разве что на место среди хористов". Это высказывание служит еще одним свидетельством того, сколь пристрастными могут быть выдающиеся ученые в оценке друг друга и своих национальных исторических школ. Однако если одни усматривали в Арнольде Тойнби лишь заурядного толкователя общеизвестных истин, то другие провозглашали его пророком нового видения истории, а в сущности, и в том и в другом случае ускользало главное - реальное понимание истории в интерпретации английского историка. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что Тойнби и не.пытался отлить свое понимание в чеканную форму. Оно скорее сквозит сквозь переплетение понятий и подходов, набегающих друг на друга и "затемняющих" основание русла, по которому устремляется мысль ученого.
Итак, свое главное сочинение Тойнби назвал" А Study оf Нistoгу". Проще всего, придав ему школьный смысл,перевести его как "Изучение истории" или, слегка академизировав, как "Исследование истории". Но с первых же страниц становится ясно, что о каком-либо изучении, основанном на детальном анализе,или об исследовании в привычном смысле можно говорить лишь весьма относительно. Мысли, концепции, определения, факты, страны
6 и народы, прошлое и будущее сливаются в сложнейший узор, скорее указывающий на присутствие тайны, чем придающий четкость и последовательность изложению событий прошлого. Начиная с 21 цивилизации, Тойнби к концу своего многотомного сочинения по ходу дела утрачивает 8, но, кажется, не дает себе труда заметить потерю, увлекаемый потоком осмысления движения или неподвижности истории. Очевидно, что такой труд почти невозможно назвать научным исследованием в классическом варианте. Однако, чем больше читатель углубляется в него, тем сильнее его охватывает чувство, что в данном случае речь идет не столько о рациональном познании, сколько о постижении, сочетающем логическое осмысление, интуицию и даже прозрение. Сам Тойнби как бы вскользь замечает: "Почему мы должны считать, что научный метод, созданный для анализа неодушевленной природы,может быть перенесен в историческое мышление,которое предполагает рассмотрение людей в процессе их деятельности? Когда профессор истории называет свой семинар "лабораторией", разве он не отгораживает себя тем самым от естественной среды? Оба названия - метафоры, но каждая из них уместна лишь в своей области. Семинар историка это питомник, в котором живые учатся говорить живое слово о живых... Нам достаточно хорошо известно, и мы всегда помним так называемое "патетическое заблуждение", одухотворяющее и наделяющее жизнью неживые объекты. Однако теперь мы скорее становимся жертвами противоположного - "апатетического заблуждения", согласно которому с живыми существами поступают так, словно оии -неодушевленные предметы. Так что же, Тойнби - сторонник интуитивизма? Если да, то не в привычном для нас смысле, а в том же смысле,в каком им был Аврелий Августин, создатель европейской, христианской философии истории, в основу которой был положен оригинальный метод рационалистического интуитивизма, использованный затем и такими великими философами-систематизаторами, как Фома Аквинский или Гегель, хотя их более привычно и числят среди рационалистов преимущественно (если не исключительно) логического толка.