Постижение истории (сборник)
Шрифт:
230
Проследив историю последовательных нововведений в сфере военного дела, можно отчетливо видеть, что они сопутствовали не росту цивилизации, а наглому и распаду ее.
Искусство войны - это не единственная сфера приложения технической мысли, находящейся в обратно пропорциональной зависимости к общему прогрессу социальной системы. Война - столь очевидно антиобщественная деятельность, что противоречие между военным и социальным прогрессом не вызывает особого удивления. И заметим, что во всех рассмотренных нами примерах рост технических достижений сопровождался остановкой общественного развития или замедлением его, причем техника развивалась за счет всего общества, но обслуживала преимущественно армию. Возьмем теперь случай из совершенно
Сначала, возможно, мы наткнемся на некоторое отступление от привычной схемы. Если первое исторически достоверное нововведение в эллинском военном деле имело следствием остановку роста одной из эллинских общин, то первое сравнимое с ним нововведение в эллинском земледелии дало более счастливый результат. В области земледелия первыми эллинскими новаторами были не спартанцы, а афиняне. Когда Аттика по инициативе Солона повернула Элладу от смешанного сельского хозяйства, вроизводящего натуральный продукт для внутреннего потребления. к режиму специализировашюго сельскохозяйственною о производства, ориентированного на экспорт, эта революция в земледелии сопровождалась таким взрывом энергии и столь бурным ростом, что мощный порыв распространился за пределы Аттики, вливая новые жизненные силы в эллинское общество.
В дальнейшем, однако, история нововведений в эллинском земледелии принимает другой, на сей раз более драматический поворот. Следующая ступень в совершенствовании эллинистического сельского хозяйства заключалась в расширении масштабов специализации через организацию массового производства. Представляется, что этот шаг впервые был предпринят в колониальных эллинских общинах на заморских берегах Сицилии, ибо сицилийские греки начали расширять рынок вина и масла за счет варваров Западного Средиземноморья, которые стремились получить эти продукты у соседей, не обременяя себя разведением собственных виноградников и оливковых рощ. Первое свидетельство новых масштабов аттического сельского хозяйства обнаруживается на территории греко-сицилийского города-государства Агригента к концу первой четверти V в. до н.э., но опыт этот нес в себе заметный социальный порок благодаря широкому приме
231 нению рабского труда. Описание этого мы находим у Диодора Сицилийского в его "Исторической библиотеке".
Грандиозный технический прогресс, достигнутый в ходе аграрной революции, был омрачен, однако, столь же великим спадом, ибо новые формы рабства, на которых держалось ландифундистское земледелие, представляли собой значительно большее социальное зло, чем рабство патриархальное. Ландифундистское рабство было более массовым, более бесчеловечным и жестоким.
Система массового производства с помощью рабского труда для насыщения внешнего рьпюа сельскохозяйственной продукцией распространилась на весь средиземноморский бассейн. Система латифундий в сельском хозяйстве, основанная на рабском труде,значительно повышала продуктивность земли,а это в свою очередь поощряло землевладельцев к расширению плантаций винограда и маслин,а значит,и к укреплению рабства.Но эта же система подрывала социальные отношения, ибо, где бы ни распросгранялось плантационное рабство, оно искореняло и пауперизировало крестьян с той же неотвратимостью, с какой неизбежно развращают человека нечестно заработанные деньги.
Социальные последствия не наставили себя ждать. Сельская местность обезлюдела, в городе рос паразитический пролетариат. Это был фатальный,необратимый путь. Все усилия последующих поколений римлян, например, смелые политические реформы самоотверженных Гракхов или щедрая система алиментаций введенная во П в н.э., оказались тщетными. Ничто не могло избавить римский мир от того социального зля, которое принесло
Римская латифундия имеет аналогию в западной истории ХIХ в. в плантация хлопкового пояса Соединенных Штатов. Рабство - эта древняя социальная болезнь - и здесь возникло как этап экономического развития.
Промышленная революция придала новое дыхание экономике Южных штатов, расширив рынки сбыта хлопка-сырца и механизировав очисгку и обработку его. В условиях технической реконструкции и модернизации всей западной промышленности сохранение института рабства стало угрозой не только политическому единству Соединенных Штатов, но и всему общественному благополучию западного мира. К счастью, западный мир нашел более
232 эффективный ответ, чем в свое время эллинистический. Мы своевременно поняли, что рабство становится чересчур опасным злом,когда оно действует вкупе с чудовищной, не менее страшной силой индустриализма. И, осознав это, мы заплатили высокую цену - прошли через Гражданскую войну,- чтобы искоренить навсегда современное рабство. Однако до сих пор приходится преодолевать целый ряд социальных пороков, принесенных промышленной революцией. Одним из этих все еще не побежденных зол является рост паразитического городского пролетариата; это зло в наши дни подтачивает силы западного общества, как когдато оно высасывало соки из римской общественной системы.
Несоответствие между прогрессом в технике и ростом цивилизации очевидно в тех случаях, когда техника развивалась, а рост цивилизации прекращался и начиналась стагнация. Но нет гармонии и тогда, когда в технике наблюдается застой, а цивилизация продолжаег развиваться.
Например, крупный шаг вперед был сделан человеческим обществом в Европе между нижним и верхним палеолитом. "Культура верхнего палеолита связана с концом четвертого ледникового периода. На местах стоянок неандертальского человека можно обнаружить останки нескольких типов, ни один из которых не имеет точек соприкосновения с неандертальцем. Напротив, все они более или менее приближаются к современному человеку. Глядя на эти ископаемые останки в Европе, создается впечатление,что мы имеем дело с современностью, если судить по особенностям человеческого тела"*.
Это преображение человеческого вида, наступившее в середине палеолитического периода, возможно, было самым эпохальным событием человеческой истории и остается таковым вплоть до настоящего времени, ибо в тот момент Предчеловек сумел превратиться в Человека, но Человеку так и не удалось с тех пор выйти на сверхчеловеческий уровень, как бы он к тому ни стремился.
Духовная революция, однако, не сопровождалась скольконибудь заметными изменениями в технике,так что,приняв технологическую классификацию, мы должны будем художников, создавших наскальные рисунки верхнего палеолита, очарование которых действует на воображение и сегодня, рассматривать как "недостающее звено".
Этому примеру, когда техника оставалась неизменной, а цивилизованность сделала значительный шаг вперед, можно противопоставить пример, в котором техника оставалась неизменной, а цивилизация деградировала.
Техника производства железа, освоенная в эгейском бассейне в период,когда минойская цивилизация переживала упадок, оставалась неизменной - ни совершенствуясь, ни ухудшаясь - вплоть до следующего великого социального спада, постигшего на этот --------------------------
* Carr-Saunders A.M. The Population Problem. Oxford, 1922, рр. 116-117.