Постовой
Шрифт:
А во вторник, после заседания административной комиссии исполкома Дорожного района все началось.
Глава двадцать четвертая. Пустые хлопоты
Август одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года
«Статья 173. Получение взятки.
Получение должностным лицом лично или через посредников в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего какого-либо действия, которое должностное лицо должно было или могло совершить с использованием своего служебного положения, – наказывается лишением свободы на срок до пяти лет».
Когда я открыл дверь своим ключом, с кухни меня «поприветствовали»:
– Пока не заходи сюда!
– Привет. Ну и ладно.
Освежившись в ванной, я покладисто спросил:
– Уже можно зайти?
– Нет, еще пять минут не заходи, пожалуйста.
Через пять минут меня допустили к месту приема пищи. На столике стояли две тарелки с мясом «по-французски», рыбная нарезка и запотевшая бутылка болгарского «шампанского», с большой красной звездой на белой этикетке и рубиновым содержимым. Я довольно крякнул:
– О, Настя! Ну ты дала. А что за повод?
– Я аванс получила! Я тебе говорить не хотела, я уже неделю работаю, а сегодня аванс дали! Правда, я молодец?
– Ну, конечно, ты молодец и умница. А куда устроилась?
– На почту почтальоном. На полставки. У меня на участок часа три времени выходит. Я, наверное, когда учеба начнется, все равно буду работать, я уже с начальницей разговаривала, она не против. Буду после учебы выходить, почту разносить. Правда, здорово?
– Ну, конечно, здорово. И сколько платить обещают?
Радости у девушки заметно приуменьшилось:
– Немного, шестьдесят пять рублей.
– Ну, с учетом того, что у тебя до этого было ноль рублей, так это хорошая прибавка. Правда?
– Ну да, правда.
– Давай садись, я сейчас шампанское открою. Давай за твою первую зарплату.
Утолив голод и налив по второму бокалу, я спросил:
– Много потратила?
– Много, почти все. Сдача там, в комнате на подоконнике лежит.
– Насть, давай ты больше не будешь на еду эти деньги тратить, если только себе захочешь что-то вкусненькое купить. Договорились? Пусть они у тебя остаются, хорошо?
– Паш, ну ты же говорил…
– Я помню, что говорил. Что не хочу тебя кормить только кашей и картошкой. И сейчас то же самое скажу. Ты, если что-то захочешь, то себе купишь, а на обычную еду я буду продолжать давать.
Меня обхватили за шею, горячо поцеловали, а потом прошептали в ухо:
– Спасибо, спасибо. Знаешь, что я себе с зарплаты хочу купить?
– Нет, не говори! Купишь – потом покажешь, пусть будет сюрприз. Угу?
– Угу!
Интерлюдия
Двое мужчин сидели на переплетенных под собой ногах друг напротив друга и руками ели плов по-фергански. Один, во всем сером и красных носках, беспокойно ерзал, что-то постоянно бормоча под нос. Второй, босой, так как был тут хозяином, по-отечески улыбался своему гостю, но его глаза, прячущиеся под кустистыми бровями, иногда пугали собеседника своим безжалостным блеском.
– Итак, уважаемый Анзор-бей, что вы скажете…
Лейтенант Аслямов непроизвольно вздрогнул. Как-то упустил он ситуацию из-под контроля. Когда месяц назад к нему подошли несколько смуглых парней, он принял их очень радушно. Участок его в «Тихом центре» был небольшим и не очень прибыльным. Старый жилой фонд, мало людей. Ни рынков, ни магазинов. Очень плохой район для молодого, предприимчивого офицера. Так что парни из Средней Азии, попросившие разрешение на торговлю с нескольких точек фруктами, стали добрыми вестниками финансового благополучия молодого участкового. Вроде бы такая торговля была запрещена, но власти, устав бороться с тотальным дефицитом всего, смотрели на это стихийное выражение нового мышления сквозь пальцы – если ничего скандального не происходит, то и нехай, пусть торгуют. Договорившись с начальниками жилищно-эксплуатационных участков, чтобы те не препятствовали подчиненным дворникам, за денежку малую, убирать мусор, оставшийся после ежедневной торговли, Анзор посчитал свою миссию выполненной и приготовился получать заслуженные дивиденды. И все у них было хорошо. Раз в несколько дней, по мере необходимости, лейтенанту совали в открытую
Но сегодня уважаемые люди из общины позвонили с утра на «опорник», попросили принять важного гостя и сделать все, что он попросит. Гость назвался представителем колхоза, который обеспечивал молодых торговцев документами, гласившими, что они многодетные отцы, члены колхоза, торгуют исключительно урожаем со своих личных участков. На вопрос участкового, как обращаться к глубокоуважаемому представителю, тот ответил просто:
– Зовите меня Ходжи.
– Ходжи?
– Что вас удивляет, дорогой Анзор? Каждый правоверный должен совершить хадж.
– Да, да, вы абсолютно правы.
– Давайте с вами встретимся вечером, я буду счастлив вас принять у меня. – Ходжи протянул милиционеру бумажку с адресом.
И вот теперь милиционер кушал плов, в восхищении закатывая глаза, а сам обливался холодным потом под форменным кителем. Ходжи или не Ходжи, но этот тип ему совсем не понравился, басмач какой-то. Кивнет, и тот сзади (Анзор вспомнил о парне, молчаливо сидящем на корточках за его спиной) мне своим эчпочмаком [11] горло располосует. И ведь никому не сказал – куда пошел, с кем встречается.
11
Эчпочмак – татарский пирожок. Автор был в Казани и знает, что такое эчпочмак. Анзор в Казани не был, ему простительно, пребывая в сильном волнении, спутать эчпочмак и узбекский нож – пчак.
– Так что у нас случилось, дорогой Анзор? Вы сказали, что на этих улицах вы решаете вопросы, назвали цену. Мы согласились. Теперь появляются какие-то милиционеры, не дают работать. Что будем делать?
– Но, уважаемый Ходжи, на ваших людей протоколы не составлялись, товар не отбирался?
– Нет, протоколы не составляли. Милиционеры сказали, что они не будут тратить казенную бумагу, чтобы под Андижаном наш председатель колхоза своему ишаку задницу ей подтер. Просто они отбирают документы у наших водителей, которые теперь боятся заезжать в Дорожный район, и ребятам приходится по вечерам таскаться с весами, гирями, столиками, остатками фруктов за два километра, до границы соседнего района. А когда Фархад три дня назад тебе позвонил, ты что сказал? – Кивок за спину участкового, на молчаливого парня: – Что у роты ППС рейд, и больше такого не будет, так?
Аслямов судорожно кивнул.
– Сегодня к моим ребятам подходили люди, сказали, что из жэка, и ругались, что если мы сегодня не решим вопросы с их протоколами, то больше работать там нам не дадут. Скажи, дорогой, если ты не начальник этой территории, за что ты брал со своих братьев деньги? Или, может быть, тебе мало денег, которые ты от нас берешь, и эти милиционеры – твои люди? Ты скажи, если денег мало, мы решим все вопросы.
Участковому показалось, или Фархад бесшумно переместился вплотную к его спине, и холодом потянуло в районе поясницы. Лейтенант, прижав руку к сердцу, горячо заговорил: