Поступь империи. Мы поднимаем выше стяги!
Шрифт:
Расходились соратники с хмурыми лицами. Указ о правеже и недоимках мои ставленники и друзья даже не выслушали, погруженные в собственные мысли. Смысл же оного заключался в том, что все недоимки до этого года прощались, однако с этого года процесс «выколачивания» государственных денег намного ужесточен. По самому правежу получалось, что те люди или их подрядчики, кто не в состоянии выплатить деньги по подрядам и откупам, должны быть сосланы на отработки в Петербург, Таганрог или же на Урал, где и будут отрабатывать свой долг до тех пор, пока его полностью не выплатят.
Месяц заканчивался, а проблем меньше не становилось, и что со всем этим делать, да так чтобы до бунта дело
*****
Май 1710 год от Р.Х.
Побережье Ладожского озера.
Генерал-майор Третьяк.
Оставив в Выборге 900 солдат гарнизона, и распределив еще 100 по ближайшим к нему землям, дабы своевременно можно было среагировать на нападение врага, командир отряда в четыре полка пехоты и два драгунских полка направился по приказу государя прямиком в Кексгольму. Необходимо создать надежную опорную перевалочную базу для продвижения в Финляндию.
И вот пробираясь по раскисшим от весеннего паводка дорогам, разбирая появившиеся завалы на дорогах корпус наконец вышел к небольшому городу, над которым реяли шведские стяги. А где-то в конце колонны плелась осадная артиллерия, доставленная к Выборгу аккурат в начале зимы, через три недели, после того как город пал после штурма. Две 24-фунтовые гаубицы и четыре 18-фунтовые пушки – вот и все, что смог выделить генерал-майору государь всея Руси для покорения не самого маленького города на шведской границе.
Усталые, но довольные солдаты в грязной форме готовились встать лагерем на ночлег, последние пара верст, дались особо тяжело. Но теперь, когда угроза умереть от непосильных нагрузок миновала, солдаты вновь обретали забытую уверенность в собственных силах, слышались со всех сторон шутки, кто-то начал собирать хворост, не обращая внимания на пятерку коптящих в вечерний небосвод полевых кухонь. Что поделаешь, душа русского человека требует тепла живого огня.
Третьяк с улыбкой ходил по разворачивающемуся лагерю, ведь не смотря на все перипетии, бригада генерал-майора прибыла на неделю раньше того срока который планировался до начала похода к Кескгольму.
– Господин генерал-майор прибыл гонец от его царского величества!– молодой адъютант Долохов замер возле Третьяка, позади него стоял заляпанный грязью гонец.
– Подойди.
Усатый драгун, исполняющий роль гонца сделал несколько шагов к генералу, отдавая ему кожаную папку с нетронутой печатью. Не долго думая, Третьяк сломал сургуч, перед глазами оказался какой-то план, повернув лист, достал оттуда послание государя.
«Николай Иванович высылаю вам план города, составленный одним из пленных шведов, надеюсь, что услышу радостную новость в самом ближайшем времени. Как только город падет, в Финляндию выйдет еще один корпус под командованием князя Михаила Голицына, на которого и ляжет в дальнейшем вся забота захвата здешних земель. Государь Русского царства Алексей Петрович Романов».
– Тебе что приказано солдат?– прочитав краткое послание, обратился к гонцу генерал-майор.
– Быть в вашем полном распоряжении до тех пор, пока город не падет, после чего как можно скорее отправиться обратно к государю,– ответил драгун.
– Хорошо, значит, будешь пока вместе с моими вестовыми. Проводи на постой,– бросив адъютанту, Третьяк погрузился в чтение схематично изображенного города.
На карте разными по толщине линиями были указаны старые крепостные стены и мелкими вкраплениями относительно недавняя кладка, где-то были приписаны цифры, а где-то вовсе ничего не было. Генерал-майор разглядывал форт на юго-восточной стороне, пару батарей
Всю второстепенную работу выполнят уже без его участия, а значит, командиру можно немного отдохнуть, и ночью вновь приняться за работу, ломая глаза от неровного света восковых свечей.
Как это обычно бывает в начале любой осады, первые дни были относительно спокойными, даже артиллерия русских войск не выстрелила ни разу по городу, правда этого нельзя сказать о гарнизонной артиллерии. Десятка три чугунных чушек приземлились в полуверсте от лагеря, напугав взрывами неказистых лошадей драгун. Солдаты же, занятые работой по устройству долговременного лагеря держались на почтительном расстоянии от стен города.
Кроме того, два полка пехоты, под предводительством полковника Милютина ушли чуть дальше, отрезая защитникам возможные ходы отступления и снабжения. Приказ царя Алексея в первом письме по отношению к жителям всех захваченных городов был предельно четким: «… половину уцелевших коренных жителей города нужно выселить и доставить к Новгороду. Всех пленных шведов необходимо сопроводить на постройку Вышневецких каналов, для этого к тебе Николай подойдут в начале июня два отряда донских казаков числом в пятьсот человек…».
Непонятный, жесткий приказ государя вызывал недоумение у генерал-майора, да и как потом город заселять, если жителей то останется треть, если не меньше? Ведь сами они, конечно же, не сдадутся, а в первый день штурма мирные жители сполна хлебнут своей кровушки…
Боярин Третьяк просто не знал, что государь, советуясь со своими ближниками, и членами Совета, пришел к выводу, что коренное население будет лучше «перевоспитать» в новых условиях. Указ о «Принудительном переселении на два десятилетия» вот-вот должен быть подписан, в нем черном по белому написано о том, что две третей жителей Финляндии, Прибалтики должны быть переселены в русские города и веси, или говоря проще «распылены на просторах Руси». Причем семейства, принудительно переселенные в новое место, должны быть посажены в тех землях, где есть нехватка рабочих рук, то есть в Поволжье и Сибири, для этого из резерва казны выделяется порядка 20 рублей каждому семейству, дается по 15 четвертей хлеба на одного члена семейства и по три сажени полотна. Вот только для многих сторонников государя эти чудачества царя казались бредовыми, зачем спрашивается давать смердам и бродягам деньги на постройку нового жилища, если можно просто выгнать их из домов и отослать куда-нибудь подальше, к примеру, дороги на Юге прокладывать, там как раз нехватка рабочих рук, о-го-го какая. Но указ все же будет обнародован, а для тех семейств, которые добровольно отправятся в новые края, предполагалось ввести дополнительные поблажки. Плюс ко всему в каждый захваченный город вместе с новыми людьми отправлялись молодые семинаристы, посвященные в сан и благословленные на богоугодное дело самим патриархом Иерофаном, нести разумное, доброе вечное.
Конфликтовать с братьями-христианами строго воспрещалось, как впрочем, и поддерживать иноверцев. Для всех не православных концессий на Западе предусматривалось введение некоторых ограничений, однако права городов, доселе находившихся под властью шведов, не только урезались, но и менялись вовсе, по образу и подобию Русского царства. Ведь введение в город православных священников и замена большинства жителей русскими переселенцами и есть попытка противостояния развития антирусских настроений. Удастся ли это, Алексей не знал и никому не говорил истиной причины таких непонятных для современников указов…