Поступь империи. Тетралогия
Шрифт:
«Как бы не надорваться тебе, Ванечка,– противно прошептал голосок внутри меняу, тихо повторяя слова».
– Мы сделаем следующее,– сказал я, набрал воздуха в легкие и на едином дыхании выпалил.– Я, как и планировалось, поеду в Европу, а вы тем временем соберете группу людей, более-менее знакомых с горами или найдете им проводника из указанных мной мест и пошлете на описки. И сделаете это так, чтобы ни одна душа об этом не узнала.
– Отлично!– заулыбались друзья, чувствуя, как с их плеч свалилась огромная ноша, целиком и полностью взваленная на меня.
«Конечно, хорошо,– грустно улыбнулся я про себя,
– Хорошо, раз уж с делами разобрались, то я думаю, у нас есть пара свободных минут и мы сможем перекусить, раз уж время…– договорить я не успел, из-за того, что двери зала распахнулись, и в него вошел грязный и уставший Александр.
– Что с тобой?!– спросил друга Прохор, вставая с кресла.
– На нас напали разбойники по дороге домой,– устало прошептал он.
– А где же Артур?– подозрительно спросил графа Николай.
– Он ранен, сильно ранен. Именно из-за этого мы так задержались. Я не знаю, как долго он протянет. Но он перед смертью хотел бы увидеть всех нас еще раз, а особенно тебя, Алексей,– тихо сказал Саша, обессилено падая на кресло Прохора.
– Какая на хрен смерть?! Ты о чем говоришь?– не сдержался Прохор.
– Тише, нам надо срочно увидеть Артура, только я заскочу не надолго к Оле, думаю, что если кто и поможет, то только она,– тут же взяв себя в руки, сказал я, вставая со своего места.– Раз уж меня смогла вылечить…
– Точно! А мы тогда сейчас же пойдем к барону. Где он сейчас?– спросил Николай.
– В малом приемном зале, дальше нести его было уже нельзя, рана начала открываться,– виновато ответил помещик, как и все, вставая со своего места.
Глава 8.
Середина мая 1709 года от Р.Х.
Места близ Смоленска
Бригада боярина Третьяка.
Мысли молодого полковника, путались и не хотели приходить в порядок, рука дрожала и не желала писать каждодневные заметки в дневник. Привычка записывать события, прошедшие за день появилась у витязя с тех пор, как наследник Петра приказал ему подавать отсчет о работе и состоянию дел каждый день. Незаметно для себя Прохор «втянулся» в эту рутину и только спустя пару месяцев заметил, что все эти записи помогают «раскладывать по полочкам» мысли и идеи витязя. Попутно давая ему возможность зрительно видеть результат проделанной работы в форме отсчета самому себе.
Уже прошел почти месяц с тех пор как командующий витязей, вместе с тремя полками выдвинулся маршем в сторону Смоленска, где их ожидали еще несколько полков.
Весенние, слякотные дороги с приближением к южным дорогам Руси оставались позади, уступая место пыли и духоте. Единственным плюсом южной части России была, конечно, сама природа. Где уже вовсю цвели деревья и радостно щебетали птахи, разливаясь бальзамом на сердца воинов, давно не видящих такой красоты.
Но даже красота мира не могла до конца развеять смутное беспокойство командира батальона витязей, чуть-чуть не дотянувшего до полка. Хотя ранение Артура и оказалось не смертельным, благодаря девушке Алексея, Прохор все равно понимал, что оно просто так не останется незамеченным и обязательно виновные найдутся. Хотя ведь когда на царевича было совершенно нападение, виновные не были пойманы…
«Чтоб
Писать заметки полковник в таком состоянии просто не способен. Злость на самого себя почему-то не проходила, а только усиливалась, будто бы именно от него зависело само нападение на друзей. Правда, Алексей, до поры до времени ехавший с бригадой вместе развеял часть сомнений своего друга и «младшего брата». Но все же обидно чувствовать себя неспособным изменить такую, казалось бы, не значительную вещь как секунда времени…
– Господин полковник! Вас вызывает его милость господин бригадир!– зашел в шатер командира витязей молодой адъютант бригадира Третьяка, следом за которым вошел один их лейбшицев полковника.
«Боже, ну что за наказание? Отдохнуть и то не дадут!– подумал про себя Прохор, закрывая кожаный тубус».
– Хорошо, я сейчас буду,– ответил витязь, поправляя портупею на форме.
Получив ответ, адъютант тут же умчался исполнять свои обязанности, оставляя полковника наедине с лейбшицем.
– Иди Игорь, видишь же что ничего серьезного,– наконец сказал Прохор охраннику.
– Есть, брат-полковник!– ответил витязь и вышел из шатра.
Прохор вышел следом за младшим братом, возле выхода из шатра стояли два лейбшица (телохранителя) постоянно находящиеся рядом со своим командиром, только во время совещаний и личных просьб-приказов брата-командира они были вынуждены временно прекращать опеку, правда, не надолго.
– Оставайтесь здесь,– бросил через плечо лейбшицам Прохор.
– Есть,– отозвались два высоких, жилистых витязя.
До шатра командующего было не так уж и далеко, всего где-то полверсты, не больше, но вот погодные условия делали это расстояние как минимум тянущим на пару верст. Слишком уж много грязи было развезено сапогами солдат и подковами лошадей. Проходя стоянку своего полка, находящегося в паре сотен локтей от его шатра Прохор услышал знакомые слова песни, когда-то в юношестве, еще проходя учебу в корпусе полученные от своего брата и командира цесаревича Алексея.
Улыбнувшись, Прохор пошел дальше, напевая себе под нос мотив песни.
Перед шатром командующего бригадой стояли все командиры полков, в том числе и прибывший совсем недавно Бернер, а так же члены штаба боярина. Прохор поздоровался со всеми, благо после прошлогодней компании у него появилось много друзей среди других полков, в том числе и среди командования этих полков, что поделать, война сближает людей, особенно когда один из них спасает жизнь другому.
Но среди знакомых лиц частенько попадались и те, кого молодой витязь видел впервые.
– Обер-фискал генеральства генерал-фельдмаршало Шереметьева Петухов,– представился молодой мужчина, первым подойдя к Прохору, сразу же после того как майор закончил здороваться со своими старыми товарищами, протягивая свою руку для приветствия.
На вид ему можно было бы дать лет тридцати с хвостиком. На его лице аккуратно застыли над губами маленькие аккуратненькие усики, забавно шевелящиеся во время разговора, словно у таракана. В целом же ничем примечательным внешность обер-фискала ничем не отличалась от большинства людей, разве что едва видимая полоска шрама на правом виске выделяла его на общем фоне.