Потаенное наслаждение
Шрифт:
Совершенно ясно, что это тепло пьянило, увлекало дальше по этой тропе искушения. Не сам Рейес. Да, она обвиняла тепло. Пока что. Альтернатива слишком пугала ее.
— Просто слезь с меня, — дивясь собственному спокойствию, проговорила девушка.
— Я действительно хочу тебя, — ответил он, и в его голосе слышалась мука, словно ему иголки забивали под ногти.
— Обманщик, — она повторила его более ранние обвинения, упираясь ему в плечи.
Он не поддался. Нахмурился.
— Остановись, ангел. Ты
Ангел. Он опять назвал ее ангелом. Там, в подземелье, он даже назвал ее своей. Она старалась не смягчаться. Мужчины и раньше называли ее нежными словечками, но ни один не произносил их с таким «ты-принадлежишь-мне-и-только-мне» подтекстом.
— Ты не знаешь, чего я хочу, — буркнула она, — а меня ты определенно не хочешь.
Будь рад этому, ты, идиот.
Стыд отразился в его жестких чертах. Стыд и скорбь. Его взгляд упал на ее плечо, туда, где на футболке зияла дыра, открывая кожу.
— Я хочу тебя. Богами клянусь в этом.
Когда он говорил это, его тело соприкоснулось с ее. Он не был возбужден. Ее щеки запылали. Когда он впервые пришел к ней, его пенис был таким твердым и набухшим, что выпирал сквозь ткань джинсов. Единожды вкусив ее, он сник. Разве я так ужасно целуюсь?
— Не заставляй меня снова просить тебя убраться, — сказала она. — Не знаю, в какую ты играешь игру, но это было ошибкой. Мне надо…
— Никаких игр, — пылко перебил ее мужчина.
Она продолжила так, слово он не встревал.
— Мне надо вернуться в подземелье, по-быстрому, а это пустая трата времени. Я должна поговорить с Аэроном.
— Сначала ты выслушаешь меня.
— Рейес. Слезь. Сейчас же!
— Мы поговорим, Даника.
Она глянула на него.
— Заставь меня, и я сделаю тебе больно.
Его глаза опять закрылись, пряча вспыхнувшие в них эмоции. Его ресницы напоминали манящие пальцы, зазывающие ее погрузиться в мир теней и темного искушения.
— Я не могу… не буду…
— Подземелье. Аэрон. Все остальное не имеет значения. Время разговоров истекло. Время поцелуев тоже. Как мы и хотели, с этим покончено. Я больше не буду гадать, каков ты на вкус.
К сожалению, она знала, что будет мечтать об этом поцелуе до скончания своих дней. Будет думать, что могло бы быть, фантазировать, что могло случиться, если бы он по-настоящему хотел ее.
— Даника, я…
Он опять умолк, а ее захлестнула волна болезненного любопытства.
— Что? — сердце колотилось в груди. — Просто скажи, чтобы я смогла уйти!
Он открыл глаза, в зрачках которых танцевало пламя. Он прижался к ее лицу, нос к носу. Раскаленное добела дыхание обжигало ее кожу.
— Ни слова больше. Я должен кое-что тебе сказать.
В эти месяцы ее желания полностью игнорировались. Ее чудесная жизнь провалилась в тартарары. Все кого она любила, покинули ее. Рисование — ее путь к здравому смыслу — стало недоступным.
Так просто она не сдастся.
— Ни слова, да?
«Ты тренировалась сражаться. Знаешь, что делать.»
С замиранием сердца Даника распластала ладонь на холодном матрасе. Пот выступил на коже. Когда в прошлый раз она защищалась, то убила человека. Будь осторожна на этот раз. Ей не хотелось наносить этому мужчине непоправимый вред. Только немного поранить.
— Я не хотел этого тебе рассказывать, надеялся, что с тобой все будет по другому, но я не могу позволить тебе думать, что я не хочу тебя.
Не слушай его голос и медоточивые слова. Действуй.
— Я…
Даника ударила.
Вложив всю силу в кулак, она заехала ему по носу. Хрясть. Теплая кровь брызнула на нее. Рейес застонал. Но это прозвучало не как стон боли, поняла девушка, а наслаждения — экстаза, который она жаждала услышать, пока его язык танцевал у нее во рту.
Шок от этого стона пригвоздил ее на месте.
Что. За. Черт?
Рейес медленно повернул голову и опять посмотрел на нее. Кровь уже остановилась, хрящ встал на место. Ее глаза распахнулись. Он был бессмертным воином, да, она знала это. Он быстро исцелялся. Это она также подозревала после вчерашнего. Но как она могла предсказать то, что неистовая нужда возникнет в его глазах из-за того, что она сломает ему нос?
Его пенис быстро набухал, именно так, как она желала этого ранее, словно клеймо меж ее одетых в джинсы бедер. Что бы она почувствовала, будь они без одежды? Девушка сглотнула, а Рейес облизал губы так, словно внезапно смог ощутить ее там на вкус.
Дрожь пробежала вдоль позвоночника. Их тела соприкасались: ее соски против его силы, ее мягкость против его мощи воина, и электрический ток заискрился меж ними. На миг, на один лишь миг, родилось ощущение боли, и боль разлилась наслаждением внутри нее.
Рейес отпрыгнул прочь, и эта порочная молния моментально исчезла. Он отошел и остановился у дальней стены, лоснящаяся головка его плоти выглядывала над поясом ставших слишком тесными джинсов.
— Рейес, — неуверенно произнесла она, снова ощущая нужду, испуганная и озадаченная.
— Я хочу тебя, но не смогу взять, пока ты не причинишь мне боль.
Хриплое признание, казалось, резало его горло. Его стыд вернулся. И чувство вины. И надежда?
— Я могу испытывать удовольствие только через боль.
Она медленно села, ее затуманенный мозг отказывался воспринимать то, что он говорил.
— Не понимаю.
— Вчера ты спросила, каким демоном я одержим. Что ж, мой демон — Боль. Он заставляет меня желать физических страданий, и чем сильнее они, тем лучше. Телесные мучения — единственный источник моего наслаждения.