Потаенное зло
Шрифт:
— С вас штраф! — радостно воскликнула Шина. — Вы нарушили наше соглашение.
Граф засмеялся и достал из кошелька золотую монету.
— Вот, держите, — сказал он. — Штраф того стоит.
Шина взяла монету. После того как Гюстав де Клод извинился за свое поведение в парке, они заключили соглашение, по которому за каждый комплимент граф обязан платить штраф, и эти деньги пойдут «Маленьким Сестричкам Бедных», которые трудились в беднейших районах Парижа.
Шина уже смогла отправить им значительную сумму; теперь, взяв монету,
— Вы ведь можете себе это позволить?
— Уверяю вас, я очень богат и подходящий жених.
— Тогда почему вы холосты?
— Потому что до настоящего момента не встречал такую женщину, которая бы по-настоящему покорила мое сердце, — ответил он.
Шина снова погрозила ему пальцем, понимая, что он влюбляется в нее.
«Это всего лишь потому, что я держу его на расстоянии», — сказала она себе.
Но в то же время ей не мог не нравиться, и даже немного больше, этот веселый энергичный молодой кавалер, происходивший из очень знатной и уважаемой семьи, и который, как она убедилась, под модной искусственностью времени оставался добрым, понимающим и необыкновенно тактичным человеком.
— Хорошо, не буду вас больше дразнить, — сказал он. — Но вы выглядели такой серьезной, что я забеспокоился. Поэтому я и сел рядом с вами. Я могу что-нибудь для вас сделать?
Это так на него похоже, подумала Шина, предлагать свои услуги. Она повернулась к нему и тепло улыбнулась, но в это время заметила, что на нее пристально смотрит герцог. Ее бросило в дрожь, словно она, как говорится, увидела привидение.
— В чем дело? — спросил Гюстав де Клод. — Позвольте вам помочь.
— Не знаю. Я не могу выразить это словами, — ответила Шина. — Всего лишь инстинктивное опасение. Что-то происходит, но я не понимаю, что именно.
— Расскажите мне, — настаивал он.
— Собственно, нечего рассказывать. Когда…
Граф прервал ее:
— Обещайте, что позволите мне помочь вам, обещайте.
— Я обещаю, — ответила Шина. — Я знаю, что могу доверять вам.
— Вы в самом деле так думаете?
Он радостно повернулся к ней.
— Шина, я должен сказать это. Позвольте мне сказать это прямо сейчас. Позвольте мне сказать, что бы это мне ни стоило. Я люблю вас! Я люблю вас всем сердцем. Вы выйдете за меня замуж?
Она покачала головой и краем глаза заметила, что герцог по-прежнему смотрит не нее.
— Опасность! Опасность!
Шина все еще слышала, как он говорит эти слова, и неожиданно почувствовала, что ею овладела паника, потому что она ничего не понимала.
Глава 6
В дверь тихонько и достаточно деликатно постучали. Мэгги пошла открывать. Шина услышала, как она что-то пробормотала и снова закрыла дверь.
— Это курьер, — пояснила она шепотом.
Шина оторвалась от письма.
— Я почти закончила, — с сомнением произнесла она, покусывая кончик пера; ее мысли были полны нерешительности и тревоги.
Что же ей написать отцу? Ей сообщили, что этой ночью в Шотландию тайно отправляется курьер и что все письма, посланные с ним, будут непременно доставлены, и их не вскроют, как поступали со всеми остальными письмами, которые покидают стены дворца.
Если бы Шина не подозревала о присутствии шпионов, Мэгги бы скоро ее просветила.
— Есть те, которые шпионят для королевы, — сказала как-то она. — А есть и те, которые шпионят для герцогини.
Есть шпионы церкви и шпионы государства. Кроме них, есть много людей, которые, как я понимаю, шпионят для себя.
Голос Мэгги был наполнен презрением, потому что, как и все приличные, законопослушные люди, она резко осуждала тех, которые плели интриги или не изъяснялись прямолинейно.
Шину беспокоило, что бы сказала Мэгги, если бы узнала, какие указания дал ей отец, прежде чем она покинула Шотландию. Как казалось легко, в теории, выяснить все, что он хотел. И каким абсолютно невозможным заданием это оказалось на практике.
Ее первые письма вскрывали. В них не было ничего, что могло быть истолковано как критика французского двора; не было даже и намека на то, что она приняла чью-то сторону.
Теперь же, в этом письме, она написала ему о многих из этих трудностей. Но даже своему отцу она не могла открыть всей правды. Разве может она ранить его, написав: Наша юная королева почти забыла Шотландию, и ее мало интересует то, что там происходит ?
Вероятно, из-за того, что Шина очень хотела скрыть от отца прежде всего это, она оказалась более многословной, чем следовало, по поводу других придворных.
Герцог де Сальвуар, писала она, всегда сопровождает герцогиню де Валентинуа. Он грубый, циничный и жестокий человек, которому нравится, когда его боятся. Я думаю, он был бы абсолютно безжалостным врагом.
О герцоге Шина больше ничего писать не стала. Зато она описала доброту королевы, которая подарила ей столько красивых нарядов, и продолжила:
Королева спокойна и ненавязчива, она похожа, как выразился один придворный, на «голодную кошку». Однако я считаю, что они все недооценивают ее. Мне она представляется скорее спящей пантерой, которая однажды может проснуться.
Шина прочитала написанное и не смогла понять, почему она так написала. Она действительно так думала о королеве?
Слова, казалось, слетали с пера помимо ее воли.
Спящая пантера! Почему она так подумала? Она вспомнила ясные любопытные глаза, которые тускнели, когда королева специально отступала на второй план и позволяла герцогине быть впереди нее даже на торжественных приемах, Но иногда Шина замечала, как королева сжимала губы, как ее толстая короткая шея наливалась кровью и как ей приходило на ум, что королева не так щедра и добросердечна, как ей казалось.