Потаповы&Potapoffs
Шрифт:
– Понимаешь, Алекс, ты уже взрослый, и я могу тебе кое в чем признаться. Ты, наверное, как и все, считаешь, что я человек-робот и у меня нет эмоций. Это не совсем так. Я просто стараюсь отгородится от окружающих, чтобы никто не вздумал лезть мне в душу. Я никогда никому о своих чувствах не говорил, скажу тебе первому. Я больше двадцати лет каждый божий день вою внутри себя от безысходности и тоски. Моя жизнь кончилась, когда мы расстались с Бетти. Она просто взяла и ушла от меня, черт возьми, без объяснения каких-либо причин, просто выкинула меня, как мусор, из своей жизни. Я не знаю, чем я провинился перед ней. Какая-то причина, скорее всего, была, но я ее не знаю. В конце концов, настало время расставить все точки над «и». Я сейчас же поеду к твоей матери. Мне кажется, будет лучше, если она пока поживет у тебя.
– Папа, мама сейчас читает лекции в Лондоне. Она освободится где-то недели через три. Я попрошу ее приехать к нам сразу после последней лекции. Хорошо бы Вы здесь с ней встретились и, наконец, поговорили
– Откуда? Ты знаешь, почему Бетти ушла от меня?
– Да, я знаю. Помнишь, примерно два года назад к нам приезжали дядя Максим, тетя Никуша и ребята? Тогда еще маме и тете Никуше дали премию клана за то, что они написали историю американских и русских Потаповых. Помнишь, перед самым отъездом ребят в Россию мы с ними целый день отдыхали на озере, а потом поехали домой к маме на барбекю.
– Конечно, помню, – это воспоминание было у Павла, как болячка, которую хоть и больно, но все время хочется трогать. Он тогда увидел Бетти после многих лет разлуки, и все спавшие до этого момента эмоции проснулись и пошли вразнос.
– Конечно, помню, – повторил Павел, – я же тогда привез к Бетти Максима с Вероникой. Зачем-то с нами потащилась еще и Клара. Она прямо сочилась ядом. Мало того что мы поехали к ненавистной Бетти, с вами тусовались Джонни и Нора. Нора для Клары – красная тряпка для быка. Она ее не переносит. Как же, как же, полный беспредел: секретарша Нора оказалась в «высшем» обществе.
– Мама тогда быстро поставила Клару на место, заявила, что Нора – ее гостья. Джонни потом сильно благодарил маму. Ты-то в тот день, как мне показалось, ничего не замечал вокруг, был очень тихий и почти все время молчал.
– Понимаешь, Алекс, то озеро, на котором вы отдыхали, много значило для нас с мамой. Мы часто ездили туда, когда были вместе. Мечтали, что когда-нибудь купим дом на горе рядом с озером. Бетти исполнила нашу мечту, но меня в ее жизни уже не было. На меня нахлынули воспоминания, стало очень горько, особенно от того, что рядом со мной Клара.
– Честно говоря, то, что ты все время молчал, я вспомнил уже потом, когда начал анализировать вечер после разговора с мамой. Папа, я ничего не замечал. Понимаешь, я давно люблю Надю, но я боялся, что она никогда не сможет меня полюбить, потому что я такой неловкий, инвалид, одним словом.
– Что за ерунда? Как тебе только в голову пришло, что ты инвалид и Надя тебя не полюбит?
– Давай я тебе тоже немножко расскажу о своей жизни. Только это будет по секрету от мамы. Я не хочу, чтобы она переживала. Папа, ты просто не представляешь, как меня травили в школе в Лондоне. После перелома ноги я же ходил с палочкой. Издевались по-черному. Даже вспоминать страшно. У меня еще прыщи на лице время от времени появлялись, все девчонки демонстративно плевались, глядя на меня. У меня развился комплекс, я боялся даже подходить к девушкам. Мне казалось, что ни одна из них меня не полюбит. А потом мы как-то с мамой летом попали в Потаповск: поехали на денек посмотреть на родовое гнездо Потаповых и застряли на две недели. Как-то так получилось, что нас увидела тетя Никуша, пригласила к себе, показала маме старинные документы Потаповых. Ты маму знаешь, если она увидит что-то старинное, тем более документы, для нее окружающее перестает существовать. Мама смотрела старые фотографии, ахала, а я стоял в сторонке, считал ворон. Тогда тетя Никуша познакомила меня с ребятами: Денисом, Людочкой и Саньком. Дэн – мой ровесник и вообще родственник, а Люда с Саней тогда совсем мелюзгой были. Знаешь, на то, что я хромаю, никто из ребят вообще внимания не обратил. Меня сразу потащили смотреть, где был тайник старых Потаповых, где были спрятаны бриллианты и документы о Сергее Потапове, стали рассказывать, какой дядя Максим умный. Только уже вечером Дэн поинтересовался, могу ли я ездить на велосипеде, а то до лучшего потаповского пляжа пешком далеко. Я рассказал, что упал с лестницы и теперь хромаю. Ты должен помнить, что отец Дэна, дядя Володя, после ДТП вообще в инвалидной коляске оказался, а потом придумал специальные упражнения и встал на ноги. Ты себе даже не представляешь, как мне помог дядя Володя! Он со мной съездил к знакомому хирургу, мне сделали снимки, а потом дядя Володя подобрал для меня упражнения, которые я должен был делать каждый день, причем определенное число раз, не меньше, не больше. Хромать я перестал, но комплекс неполноценности остался. И вот с этим дурацким комплексом я встретил Надю и сразу же влюбился. Почему-то я был уверен, что как только Надя увидит Джонни, она сразу забудет про меня. Перед ее приездом в Штаты я целую ночь не спал, боялся, что сойду с ума от ревности, если Надя будет с Джонни. В том, что Надя понравится Джонни, я не сомневался. Она не могла не понравиться. Я не говорил Наде, что люблю ее, ждал, как все повернется с Джонни. Там, у мамы, все и решилось. Клара, как водится, завела шарманку, какой Джонни замечательный, а я рядом с ним – жалкий инвалид. Ты должен помнить. Помнишь, как отреагировала Надя? Она стала ругать Джонни, что он позволяет матери унижать меня. Вот тут я понял, что Надя любит меня. Прямо там сейчас же, за столом,
I don’t know why, You said goodbye
Just let me know you didn’t go forever, my love
Please tell me why, You make me crу…
Я смотрел только на Надю. Я видел, чувствовал, что она поняла меня: глаза у Нади стали счастливыми-счастливыми. Я был на седьмом небе. Случайно мой взгляд упал на тебя, и тут до меня дошло, что я сделал что-то не то. Мне показалось, что ты перестал дышать и превратился в камень. Я посмотрел на маму, она едва сдерживала слезы. Тетя Никуша почувствовала напряг, подошла к роялю и сыграла что-то душевноподъемное, а потом попросила сесть к фортепиано маму. С этого момента я не спускал с тебя и с мамы глаз. Мне показалось, что ты умоляюще посмотрел на маму. Она села за рояль, немного посидела и потом решилась на что-то. Мама сыграла ноктюрн Шопена, по-моему, он называется «Забытый». Мама считает, что эта музыка написана о тоске души, которая живет в разлуке с любимым. Ты, пока мама играла, полностью ушел в себя. Когда мама кончила играть, Клара тебя даже в бок толкнула, чтобы ты пришел в себя. Клара тогда маме в душу плюнула. Это только она могла додуматься ляпнуть: «Что за нудятину ты играешь, Бетти? Видишь, Пол даже заснул». Я видел, что мама украдкой смахнула слезу, а ты так посмотрел на Клару, что она сразу объявила, что ей пора домой. Потом все разошлись, я отвез ребят в отель, а когда вернулся, увидел, что мама сидит за столом, пьет виски и плачет. Я вообще-то первый раз в жизни увидел, что мама пьет. Тогда-то я из нее все и вытянул. Папа, мама ушла от тебя, потому что не могла поступить иначе, хоть ты ни в чем не виноват. Я больше ничего не могу тебе рассказать. Ты все должен выяснить у мамы сам. Так будет честно и правильно. Я только хочу задать тебе один вопрос, извини, если это вторжение в твое личное пространство. Скажи, только честно, в ту ночь, когда мама ушла от тебя вместе со мной, Клара осталась у тебя? Вы были близки?
– Ты что? Я же терпеть не мог Клару, и у меня даже в мыслях не было изменять твоей матери. Я выпер Клару из дома вслед за вами, запер дверь на ключ и банально надрался, что называется, до поросячьего визга. Все было совершенно банально. Мне очень жаль, Алекс, что все так вышло. Так сложилась жизнь, что я не был рядом с тобой, когда тебе было тяжело, я не помог тебе в Лондоне, не я помог тебе справиться с хромотой. Завтра я буду у тебя, теперь мой черед быть рядом.
14. Нора и Джонни
– Джонни, ты знаешь мать лучше других, давай вспоминай, с кем она тусуется. У нее есть любовник? – Нора принесла карандаш и бумагу.
– Почем я знаю? Я всегда старался держаться от матери чем дальше, тем лучше, – Джонни насупился. Нора права, какой он, к черту, мачо, наконец-то представился шанс поработать детективом, а в голове ни одной мысли.
– Давай начнем с простого. С кем из клана она общается? Есть у нее шанс получить там лишнюю копеечку? Вообще, расскажи про Потапофф? Почему они оказались в Штатах? Они же русские.
– Это просто. Когда-то, сто лет назад или больше, жили-были четыре брата. Жили они все в этом чертовом Потаповске. Потом у них помер отец, довольно богатенький. Братья разделили наследство и совместно вложили деньги в производство всякой электрики здесь и в России. Тогда это было внове. Два брата остались в России караулить тамошнее хозяйство, а два – приехали сюда. Главное, договорились, что прибыль от русских и здешних заводов будут делить поровну между всеми. Потом русские заводы накрылись медным тазом, коммунисты их национализировали. Связь между двумя ветвями Потапофф оборвалась. Братьев, которые остались здесь, звали Василий и Игнат. Тех, что пошли от Василия Потапофф, зовут Васильичами, а потомков Игната – Игнатовичами. Отец с Бобом – Игнатовичи, Васильичей ты тоже хорошо знаешь. Те, кто сейчас при делах, – Стив, Чарли и Бенджамин, он же Бен или Бенчик. Стив и Чарли рулят бизнесом, а Бен – вот он точно мажор. Где-то числится, но лучше бы он у себя в конторе не появлялся – много сил уходит за ним все исправлять. У Василия и Игната к старости крыша съехала, все Россию-матушку вспоминали, слезы лили, что Потаповск свой занюханный не увидят, на могилку к родителю не сходят. Ну и когда деменция взяла свое, они додумались написать не то завещание, не то очередные десять заповедей. Хочешь получать дивиденды – выучи русский язык, не воруй и не прелюбодействуй. Мало того, дважды в год в церкви молебен закажи по покойным Потапофф. Если провинишься и вред клану нанесешь – денюшки тю-тю, твои акции делятся между праведниками. Да, на дивиденды могут претендовать только урожденные Потапофф, поэтому мамуля без отца хрен что получит.
– Получается, что Кларе невыгодно, чтобы шеф потерял контору? Санкции последуют?
– Естественно. Мать, хоть и дура, но про деньги все хорошо понимает.
– А может, она быть в сговоре с Васильевичами? Может им доля шефа обломиться?
– Это вряд ли. Стив и Чарли – серьезные ребята, в принципе, только дурак Бенчик может воду мутить. Только зачем ему? У него и так всего выше крыши и, главное, никаких проблем, а от мамули одна головная боль.
– Слушай, а как у Клары с русскими Потаповыми?