Потайная дверь
Шрифт:
– И я тоже, – улыбнулся Эраст. Девушка неловко закусила губу и вновь прижалась к графу.
Обнимая ее, Эраст внезапно понял, что в нем что-то изменилось. Ему вдруг захотелось стать для Эстер кем-то вроде защитника. Всегда быть рядом, оберегать ее. И будь что будет, но она никогда бы больше не стала плакать!
Почувствовав, как затихла в его объятиях Эстер, молодой граф отпустил ее и вгляделся в фиалковые глаза. Девушка еще раз всхлипнула и робко улыбнулась. Эраст нежно накрыл ее пальцы своей рукой.
– Тебе нужно поговорить с отцом. Он должен знать,
– Я схожу к нему. Подождешь меня здесь?
– Лучше я буду ждать тебя у конюшни, – ответил Эраст. На ее недоуменный взгляд юноша лишь усмехнулся. – Ты все еще должна мне конную прогулку, помнишь?
Искренняя улыбка девушки оказалась лучше любых слов.
Отца Эстер нашла в гостиной. Джозеф сидел в одном из кресел и вчитывался в документы. Когда его дочь вошла в комнату, король слабо улыбнулся и опустил бумаги.
– Как прошел день?
– Неплохо, – осторожно сказала Эстер. – Мы гуляли с Эрастом.
– Артей мне говорил, – промолвил Джозеф. – Я рад, что он тебе приглянулся. Тебе пора задуматься о выборе достойного супруга. Как бы ни хотелось мне это признавать, но ты скоро сменишь меня, и…
– Папа, я все знаю, – прервала его принцесса. – О маме.
Лицо короля почернело от гнева. Отбросив бумаги, он резко поднялся на ноги и отошел в дальний конец комнаты, откуда и глядел на дочь с нескрываемым раздражением. Под его взглядом Эстер вся словно сжалась, но глаз не отвела, все так же твердо глядя на отца.
– Почему ты скрывал от меня? – тихо спросила она.
– Как ты узнала?
– От лекаря, – призналась девушка, испугавшись искаженного яростью голоса отца. Джозеф сжал кулаки и вдруг с силой ударил по книжному шкафу. Одна из полок дрогнула и съехала вниз.
– Мне казалось, мы об этом уже говорили, – гневно рявкнул король. – Почему ты всегда все делаешь наперекор?
– А почему ты делаешь все для того, чтобы я не узнала правду? – закричала Эстер. – Я имею право знать, она моя мать!
– Теперь тебе стало легче? – словно яд, выплюнул Джозеф. – Я не хотел об этом говорить, потому что ты чуть не погибла тогда. Оливия уже была мертва, но если бы я потерял еще и тебя… Ты не представляешь, что бы тогда случилось! Твоя мать умерла, ты чуть было не последовала за ней, а я оказался один на один с народом, который чуть было не восстал вновь! Если бы умерла и ты, меня бы растоптали.
– Но маму любили в народе, – пролепетала Эстер.
– Зато меня – не очень, – ответил король. – Народу нужны были королева и наследник. Они их получили, но в разное время. Когда я женился, народ стал относиться ко мне куда лояльнее. А после смерти Оливии меня вновь возненавидели. Теперь ты понимаешь? Я не хотел вспоминать о ней, потому что она предала меня.
Эстер окаменела. Она не могла поверить, что это говорит ей ее отец. Человек, которого она любила всей душой, поступки которого всячески пыталась оправдать. А сейчас этот человек признавался ей, что считал свою жену – любимую жену – предательницей. Просто за то, что она оставила
– Тогда тебе следует винить и меня, – тихо сказала Эстер. – Ведь мама умерла, рожая меня.
– Нет, Эстер, – немного успокоившись, ответил Джозеф, синие глаза короля странно блеснули. – Тебя мне винить пока что не за что. Оливия оказалась слабым человеком, отказалась бороться. Она разочаровала меня. Надеюсь, ты такой ошибки не допустишь.
Еще мгновение поглядев на дочь, Джозеф вышел из комнаты. Только тогда Эстер поняла, что перестала дышать. Оглянувшись на закрывшуюся за отцом дверь, девушка быстро шагнула к кувшину и трясущимися руками налила стакан воды, который залпом и осушила. Дрожь понемногу проходила, но осознание всей ненависти отца к его жене лишь крепло. Эстер не понимала истинной причины этой ненависти. Оливия никогда не отказывалась бороться – рассказ лекаря о той девочке это подтверждал. То, что она умерла, было простой случайностью, Эраст был прав. Но Джозеф считал, что она предала его. Что такого могла сделать Оливия перед своей смертью, что о ней запретили даже говорить? Ответить на эти вопросы Эстер было некому.
Девушка потянула не себя дверь гостиной и вышла, направившись в сторону внутреннего двора. Эраст уже ждал ее с двумя приготовленными к прогулке лошадьми. Юношу она увидела еще с крыльца и быстро спустилась по ступенькам.
– Как все прошло? – спросил молодой граф. Эстер неопределенно пожала плечами.
– Он не винит меня, он винит маму. Просто за то, что она оставила его одного. Он считает, что она предала его, но я не могу этого понять.
– Вспомни слова лекаря, – вдруг сказал Эраст. – У твоих родителей были непростые отношения, но они любили друг друга. Должно быть, король просто не смог смириться с потерей жены. Потому и винит ее в предательстве.
Эстер пожала плечами, погруженная в свои мысли. Эраст галантно протянул ей руку, и девушка оперлась об нее и аккуратно поднялась в седло. Поправив юбки, принцесса подождала, пока ее спутник сядет на своего скакуна и с места направила коня галопом, держа путь в дальнюю часть двора. Эраст восхищенно смеялся, глядя ей вслед, и Эстер улыбалась его восторгу.
Король Джозеф наблюдал за ними из окна замка. Проводив всадников взглядом до угла крепостной стены, мужчина обернулся и вгляделся в царивший в комнате полумрак. Старый лекарь на его молчаливый приказ медленно подошел ближе к королю и остановился, опустив голову.
– Что ты ей рассказал?
– Только то, что она хотела услышать, – откликнулся старец. – Она хотела знать чуть больше о своей матери, и я рассказал ей то, что известно всему народу. Что она была доброй и благородной королевой и любимой женой Вашего Величества.
– А о ее смерти?
– Правду. Что она скончалась во время родов, мой король.
Джозеф коротко хмыкнул. Что ж, выходит, она знает лишь часть правды. Нельзя, чтобы она узнала все… Никто не должен знать!.. Впрочем, в замке уже нет никого, кто знает истину. А лекарь… Он будет молчать. Он это знает.