Потерянные
Шрифт:
А Сашка даже не подозревает, как славно им дружилось вчетвером…
Господи, это же кошмар! Кира обхватила руками голову и застонала. Должно быть, именно так чувствует себя человек, когда сходит с ума. Или когда хоронит близких.
Зазвонил телефон. «Денис приехал!» — вскинулась Кира.
Но это оказалась Ирина. Сестра. «Слава богу, она у меня еще есть».
Ира звонила без особого повода, просто хотела узнать, как дела. Кира отвечала на автомате. У нее все хорошо. Ей дали отпуск. Зимой? Да, зимой, просто она работала за начальника, а теперь ей разрешили отдохнуть. Саша в командировке. Нет, она
— Кирюша, с тобой все нормально? Ты как-то странно разговариваешь! — встревоженно спросила Ирина.
— Все нормально. Я просто спала. Не проснулась до конца, — соврала Кира.
Ложь слетела с языка легко. Похоже, это входит в привычку.
— А-а-а, тогда все понятно, соня! Извини, что разбудила.
— Ничего, все равно вставать надо. Вы-то как?
— Тоже хорошо. К маме ездили на выходные. Все у них отлично. Хозяйствуют.
Ирина принялась пересказывать новости. Она в последние годы сильно сблизилась с родителями. Они чаще общались, перезванивались с матерью несколько раз в день. Родители охотно нянчились с внучками. На самом деле, куда охотнее, чем когда-то с ними, маленькими.
Кира слушала вполуха. Не могла отойти от пережитого, и Иришкины рассказы воспринимались ею как что-то несерьезное. Сестра тем временем добралась до детских проблем. Как обычно, чудила старшая, Катька. Теперь она пугала мать грядущей поездкой на заработки куда-то за рубеж.
— Объявление какое-то про работу показывает. Представляешь, мне, говорит, учеба ваша на фиг не сдалась. Денег надо заработать и мужа нормального найти. Вот поеду, говорит, в Штаты, няней устроюсь, язык выучу. А мне каково?
Кира почувствовала острое раздражение. Ей бы эти дурацкие проблемы!
— Может, хватит уже позволять ей мозги вам выносить? — резко сказала она. — Что вы с матерью квохчете вокруг нее, как курицы? «Ах, Катенька хочет в парикмахеры! Ах, Катенька не хочет учиться!» Да она нарочно над вами издевается! Пусть помыкается. Пускай, в конце концов, делает, что хочет. Вас же потом больше ценить будет.
Кира говорила быстро и зло, как никогда раньше. Ей надо было выплеснуть накопившееся напряжение, боль, растерянность, страх, а бедная Ира просто попала под горячую руку. Кира и сама чувствовала, что перегибает палку, грубит, но остановиться не могла.
Ирина, конечно, обиделась.
— Своих сначала роди, а потом меня учить будешь, — холодно припечатала она. Сестра не догадывалась про Кирин страх бесплодия, потому что не знала про давний аборт, иначе ни за что бы так не сказала. Даже в гневе. Ирина была порядочным и деликатным человеком.
Кира не обиделась на ее слова, но ледяной тон сестры отрезвил ее. «Что я делаю? И без того близких людей рядом все меньше, кто знает, что будет завтра? А я родную сестру отталкиваю!»
— Ириша, прости меня! — умоляюще попросила она. — Я не хотела. Просто сорвалась. Поэтому и в отпуск пошла. Устала, ору, на людей кидаюсь. Ты прощаешь? Скажи, что прощаешь!
Ирина не умела долго обижаться. К тому же на младшую сестренку.
— Ты тоже меня извини, Кирюша. Я не должна была так говорить. И ты, если честно, в чем-то права. Мы Катьку распустили дальше некуда.
В дверь позвонили. Ирина услышала звонок.
— Кто это к тебе в такую рань?
— Соседка,
— Ладно, Кирюша, потом еще созвонимся.
— Пока. Всем своим привет от меня передай.
— Обязательно. Отдохни хорошенько! Счастливо!
— Целую.
Кира, продолжая по инерции улыбаться, открыла дверь. На пороге, конечно же, стоял Денис.
— Привет. Готова? — спросил он.
— Готова. Пошли, — ответила Кира деревянным голосом.
— Я звоню-звоню, сказать, что приехал, а у тебя наглухо занято.
— С сестрой разговаривала, — Кира закрыла квартиру и спрятала ключи в сумку, — и с подругой.
«Которой у меня, как выяснилось, нет».
Они с Денисом пошли к лифту, в молчании спустились вниз. Дверь одной из квартир на первом этаже открылась, пропуская двух аккуратных маленьких старушек в одинаковых старомодных пальто с кудрявыми воротниками.
— Здравствуйте, — поздоровалась Кира и даже нашла в себе силы привычно улыбнуться.
— Добрый день, дорогая, — хором пропели они.
Бабушек звали тетя Валя и тетя Галя. Они были сестрами, старыми девами, и всю жизнь прожили вместе. Поначалу, когда Кира с Сашей только-только переехали, она была уверена, что это один человек. И увидев как-то двух старушек, вот так же выходящих вместе из квартиры, несказанно удивилась. Похожи они были, как две горошины в стручке: рост, лица, прически, одежда, голоса. Потом выяснилась еще одна поразительная вещь. Оказалось, что сестры — вовсе никакие не близнецы: Галина была старше Валентины на шесть лет. Тихие и приветливые старушки трогательно заботились друг о друге и были по-своему счастливы. Глядя сейчас на них, Кира почему-то особенно остро ощутила себя одинокой и потерянной, никому не нужной в этом огромном мире.
— Значит, на улицу Восстания? — прервал Кирины размышления Денис, заводя двигатель. — Я хорошо помню дом. Скорее всего, Элка давно от родителей съехала, вечно с ними ругалась. Но ее адреса мы все равно не знаем. А если бы и знали, что толку ехать к ней? Дверь поцелуем и уедем: она же в больнице.
Они еще вчера решили, что поедут к Элкиным родным. Обсуждать было нечего. Денис говорил без умолку, только чтобы не молчать, поняла Кира. Он нервничает, с ним что-то случилось, но он не хочет об этом говорить. У нее вот тоже случилось, и она тоже не хочет. Но вдруг это важно?
— Денис, у тебя что-то произошло, да?
Он сразу как-то осунулся, потемнел лицом.
— Произошло. Я сегодня Ленку, дочку свою, не узнал. Не мой это ребенок! Выхожу из спальни, в ванную пошел. Навстречу — чужая девочка. Привет, говорит, пап, с добрым утром. И, как ни в чем не бывало, на кухню чешет. Возраст, рост — все как у Ленки. И зовут Леной. А больше — ничего общего! Мне плохо стало, аж заколотило всего. В туалет зашел — вырвало, извини за подробности. Вылетел из дома, смотреть на нее не могу. Алиска еще… Болтает, смеется, давайте, говорит, на выходные на коньках съездим покататься. Леночка хочет! А Ленка наша вообще никогда близко бы к конькам не подошла, она же с четырех лет на пианино учится. Абсолютный слух! Мы ей лучших учителей наняли, она пианисткой мечтает стать, руки бережет. Какие тут коньки?! Я к ней в детскую заглянул, а пианино нет! Вчера было — сегодня нет. Зато вот коньки появились.