Потерянный экипаж

Прибытков Владимир Сергеевич

— А мы? — спросила Нина.

— В случае чего — прикроете огнем.

— Товарищ капитан, разуться придется, — сказала Кротова. — В сапогах нашумите. А если без выстрелов кончать — шуметь нельзя.

— Постараемся без выстрелов, — сказал Бунцев. — Снимите сапоги, товарищи.

Он подал пример, первым стянув лаковые сапоги Гинц-лера. Портянки запихал в голенища. Распаренным ногам стало легко и прохладно.

— Духи «Темная ночь»! — пробормотал Телкин.

Он

не мог без шуточек. Ему вообще трудно было молчать.

— Товарищ заместитель по диверсиям, — шепотом позвал он Кротову. — А, товарищ заместитель!..

— Что?

— Слушай, неужели мы весь этот эшелон гробанули?

— Ну, не весь… — сказала Кротова. — Паровоз и несколько вагонов упали, наверное, а остальное так… Столкнулись… Ну, два — три разбились… Главное — движение на несколько часов остановится, понимаешь?

— Не знает наше командование! — вздохнул Телкин. — Льет по нас горючие слезы, вместо того чтоб к орденам представлять!..

— Помолчи, — сказал Бунцев.

— Боитесь, когда при вас начальство критикуют? — спросил Телкин.

— Ага, боюсь, — сказал Бунцев. — Помолчи.

— Молчу, — сказал Телкин. — Раз такое отношение к критике — я молчу. Все, все! Умолк!

…Огни машины показались внезапно. Очевидно, она выскочила из-за поворота.

— Приготовьсь! — сказал Бунцев.

Автомобиль приближался к засаде.

— Легковая… — вздохнула Кротова.

— Вижу…

Машина пронеслась мимо кустов.

— Эх!.. — вырвалось у Телкина.

Красный стоп-сигнал покачивался, словно дразнил. Потом завизжали тормоза, и стоп-сигнал медленно передвинулся к обочине… Мотор смолк.

— Чисто, — еле выговорил штурман.

Бунцев прикидывал расстояние до машины. В темноте определить его было трудно.

— Метров двести, — быстро подсказала Кротова.

— Останешься с Ниной, — бросил Бунцев. — Остальные со мной.

Три тени заскользили по-за кустами, то стремительные, то замирающие, но неотвратимо приближающиеся к беспомощному автомобилю.

Бунцев боялся громко дышать, и от этого не хватало воздуха и сердце грохотало, как огромный бубен. Под ногой нет-нет да потрескивало, чуть чавкало. Он присел, переводя дух, приглядываясь, прислушиваясь. Водитель постучал сапогом по спущенному баллону, с досадой присвистнул. Выпрямился, хорошо видимый в свете подфарников, потер щеку, исчез в темноте, и несколько секунд спустя что-то стукнуло, заскрипело…

«Открывает багажник», — догадался Бунцев и сделал перебежку.

Хлопнула дверца. Из машины вышел второй немец.

— Шина?

—

Так точно, господин полковник. Вероятно, попал гвоздь. Я ставил новые.

— Побыстрей.

До автомобиля оставалось метров пятьдесят. Водитель орудовал домкратом, поднимая передний мост. Взз, взз, взз — равномерно поскрипывал домкрат…

Сорок метров…

Немецкий полковник потянулся, зевнул, щелкнул портсигаром. Вспыхнула зажигалка. Прикрытый ладонями огонек на мгновенье выхватил из мрака острый нос, блестящий козырек фуражки, шитье воротника…

Двадцать метров…

Полковник подошел к радиатору, покуривая, смотрел за работой водителя.

— Ездить надо без аварий! — сказал полковник. — Я не люблю шоферов, которые попадают в аварии.

Взз, взз, взз — ответил домкрат.

Десять метров…..

Мате щелкнул предохранителем автомата. Полковник поднял голову, всмотрелся в кусты. У капитана Бунцева сводило челюсти. Он осторожно поводил рукой за спиной, предупреждая, чтобы без его команды не стреляли.

«Живьем возьму! — подумал Бунцев. — Врешь! Возьму!»

— Побыстрее! — сказал полковник.

Он медленно отошел от водителя, бросил сигарету, придавил ее сапогом, стоял в тени автомобиля и, видимо, прислушивался.

Бунцев не шевелился.

Ему казалось, что Мате и штурман дышат слишком громко.

Донесся шум мотора. Еще какая-то машина шла по шоссе. Полковник повернулся в сторону приближающейся машины. Подъехав, она осветила его: рослого, плечистого, в серебристой шинели.

— Что случилось? — высунулся из кабины шофер подъехавшего грузовика. — Виноват, господин полковник!.. Нужна помощь?

— Нет, — сказал полковник. — Можете ехать.

— Виноват, господин полковник…

Шофер грузовика включил скорость, прибавил газ, и вскоре грохот грузовика стал еле слышен.

Метра три. Шагов шесть…

Бунцев приготовился к броску.

Он подождал, пока водитель сходит за новым баллоном, присядет над шиной. Выждал, пока полковник опять вернется к радиатору…

Он кинулся к немецкому офицеру из темноты, когда тот повернулся, чтобы вновь прогуляться вдоль автомобиля.

Бунцев ударил немца в челюсть, разбив костяшки пальцев. Тот не успел крикнуть, откинулся назад, вяло осел на землю. Штурман и Мате опрокинули водителя.

— Я сдаюсь! — крикнул водитель.

Бунцев свистнул.

Вынимая из кобуры гитлеровца пистолет, он услышал топот радистки и Нины.

— Убит? — окликнула Кротова.

— Жив! Займись водителем!