Потрошитель
Шрифт:
Итачи подошел к Мадаре и взглянул на содержимое, почувствовав, как по спине прошелся холодок.
— Это действительно отрубленная забальзамированная рука.
***
По ступенькам трёхэтажного домика, что был спрятан среди других домишек, которые таились в глухом спальном районе, спешно поднималась тучная женщина с пучком черных волос, замотанных на макушке. Грузной походкой она подошла к двери, громко постучав в нее.
— А ну, открывай, паршивец! Вонь развёл по всему подъезду! Ты там
— Что, опять сосед докучает?
По лестнице спускалась старушка.
— Опять к нему какие-то колбы привозили. Химик, наверное.
— Я этого химика сейчас сама нахимичу! А ну открывай!
Послышался щелчок двери, которая тут же приоткрылась, и на пороге показалась виновато опущенная красная макушка.
— Ах, Сайко-сан, прошу прощения, снова запах пошёл вниз?
Соседка, вся красная от злости, так и застыла, увидев виноватый взгляд кукольных карих глаз.
— Я на тебя хозяйке пожалуюсь!
— Как посчитаете нужным. Простите, просто я художник, видимо, переборщил с ацетоном.
— Так это от ацетона такой жуткий запашок?
— Да, именно так. Я сейчас как раз собирался приступить к новой работе. Не хотите ли поучаствовать?
— Я? – то ли восторженно, то ли удивленно выкликнула соседка и тут же пригладила волосы, вздернув подбородок. – Ну, я уже не так молода, чтобы быть натурщицей.
— Истинная красота не подвластна времени, — похолодевшим голосом ответил Сасори, и глаза его поблекли.
Соседка сглотнула ком, почувствовав мурашки на коже. Парень тут же вернул улыбку и пригласил соседку войти, женщина переступила порог.
В квартире стоял жуткий запах, кислый, напоминающий прогнившее мясо. Женщина прошла в комнату, пустую, лишь на полу зиял красный развод, видимо, краска пролилась.
— А что это за пятно? Краска пролилась? Тут видимо целая банка упала.
— Это не краска.
— А что же?
Женщина направился в сторону приоткрытой двери, к которой вели мелкие алые разводы. Она исчезла за дверью, истошно завизжав, как резаная свинья. Акасуна не спеша подошел к двери, натягивая полиэтиленовые перчатки, и саркастически усмехнулся, слыша грохот – соседка потеряла сознание.
— Это мое искусство.
***
Нарико, так давно не возвращавшаяся в свой карточный милый дом, который изрядно покрылся многонедельным слоем пыли, была готова увидеть всё, что угодно, но только не дорожные сумки, что покорно стояли в коридоре. В сердце затаилась тихая паника. Но только чего именно? Кинувшись в прокуренную комнату, она застала Хидана, который упаковывал последнюю сумку, складывая различное оружие, начиная от обычных ножей и заканчивая изощренными инструментами для пыток.
— Хидан, а что происходит?
Парень перевёл уставший взгляд на взволнованную
— А ты не видишь?
— Но… почему?
Хидан нервно закинул последний предмет в сумку и, поднявшись, резко схватил девушку за руку, усаживая на диван и не выпуская её руку, серьезным тоном, не терпящим возражений, принялся объяснять:
— Завтра я исполню последний приказ, после чего валю к чертям собачим от всего этого сумасшествия, с меня хватит.
— Но… как же вся система, продуманная Мастером?
— Да хватит уже! – не выдержал парень, крикнув так, что Нарико едва не подпрыгнула. — Нет твоего Мастера – нет никакой системы. Мусора уже на хвосте у Орочимару, Кабуто задержали, этот ублюдок всех сдаст, и нас повяжут. Меня посадят на электрический стул, ну, а ты, скорее всего, под шумиху сможешь сбежать. Опять на помойку, - горькая усмешка.
— Ясно. Значит, сбегаешь?
— Мы сбегаем.
Нарико вздрогнула, недоверчиво взглянув в уставшие глаза, в которых читалась серьезность сказанного. Не говоря ни слова, Дзинпачи достал билеты и кинул их на колени девушки.
— Ты поедешь вместе со мной.
Нарико взглянула на билет, на котором была указана завтрашняя дата, поздний вечер. Сложив тонкую серую бумагу пополам, она вложила её в руку парня и, виновато улыбнувшись, прошептала:
— Прости, но я не поеду. У меня здесь осталось незаконченное дело.
Хидан не поверил своим ушам, он хотел переспросить, не ослышался ли он, но по глазам Нарико понял, что она на полном серьёзе. Неистовая ярость охватила его. Одним ударом руки он разломал стоящий рядом стол напополам.
— Не злись. Я должна продолжить волю Мастера.
— Мастер то, Мастер это…
— Ты не понимаешь, если бы не Мастер…
— Да знаю я всё, — чуть спокойнее оскалился Хидан, присев рядом. — От Какудзу слышал эту дерьмовую историю. Вот только… Не кажется ли тебе странным, что твой любимый Мастер слишком вовремя оказался на месте?
— Он знал, где я живу, — надломленным нервным тоном воскликнула Нарико, понимая, к чему клонит Хидан.
— А то, что он отправил тебя на стол Чудес? Это ты ему прощаешь?
— Я заслужила, потому что все испортила!
— Ты ведь даже не знаешь, кто он! А я узнал! – Хидан вскочил, схватив девушку за плечи. — Идиотка! Он ведь всех нас обманывал! Этот ублюдок был…
— Я знаю, кто он.
Хидан вздрогнул, Нарико так искренне улыбнулась, каким-то наивным сияющим счастьем, что он только сейчас понял весь ужас. Все они спятили. И он, и она. Коллективное сумасшествие, которое породил этот ублюдок Мастер, и весь ужас в том, что никто его теперь не может остановить. Это как пустить колесо в поле.