Потрясатель Тверди
Шрифт:
Генани вошла во Дворец. Слуга в цветах Королевы, желтое и золотое с коричневым, часто кланяясь, провел гостей в пиршественную залу. После Дворца сонанги пиршественная не показалась Санти очень большой. Но была светла и роскошно убрана. Столы, пересекавшие ее длинными рядами, были застелены скатертями, вытканными так, что не уступили бы гобелену. Еду еще не подали, но большая часть гостей уже появилась. На возвышении у дальнего конца самого длинного из столов Санти увидел трон из темно-коричневого дерева с золотыми украшениями. На троне же — знакомую фигуру. Впрочем, знакомой она показалась ему не сразу. Санти привык видеть Нила в трико и распахнутой на груди кожаной куртке, с непокрытой головой. Теперь же платье великана было совершенно другим. Могучую грудь плотно облегала кольчуга, золоченая,
Биорк сделал Санти предупредительный жест. Но юноша и сам догадался, что знакомство с ними демонстрировать не следует. Он гость Ронзангтондамени.
— Трон королевы ему маловат! — тихо сказала Генани.
— Королевы?
— Да! — Она взглянула на Санти: что удивительного? Но юноша, спохватившись, вспомнил, кто правит Тонгором.
— Интересно, куда сядет она сама? — продолжала женщина. — Если на место своих мужей, я улыбнусь!
Санти увидел других Женщин Селений. Величественные и самоуверенные, они расхаживали между столами в сопровождении мужей. Наряд их отличался от одежды Ронзангтондамени только расцветкой и украшениями. Кое с кем Женщина Гнона обнималась, с другими — ограничивалась приветствиями, а третьих — не замечала.
Кроме Женщин Селений в зале были и другие, без мужской свиты и с несколько менее надменными лицами. На них были цвета Королевы.
— Они Приближенные! — ответила Ронзангтондамени на вопрос Санти.
Вошел Ди Гон. Как всегда, один. Но одна из Приближенных тотчас подошла к сирхару. Маленькая, много меньше ростом, чем другие женщины. Хотя лицо ее и фигура, пожалуй, были привлекательней, чем у большинства других. На взгляд Санти.
Ди Гон небрежно коснулся ее щеки и двинулся к Нилу.
— Приветствую тебя, Повелитель! — произнес он, преклонив колено. Царственный облик Нила не произвел на Ди Гона впечатления: мага не волнует то, что снаружи.
Веки Нила опустились и вновь поднялись: бог заметил жреца.
Сирхар встал и неторопливо двинулся к своему месту, во главе одного из столов. Когда он сел, Санти обратил внимание, что большинство из присутствующих уже заняли места. Пришла и их очередь. К огорчению Санти, ему было указано сесть отдельно от Ангнани, вместе с ее мужьями, старавшимися не смотреть на юношу. Женщины селений разместились за королевским столом, который на этот раз возглавил Нил.
К противоположному его концу поставили еще один трон. Когда последняя из Женщин заняла свое место, вошла Королева и опустилась на этот трон, высотой не уступающий тому, на котором восседал Нил. Вокруг Королевы расположились ее мужья. Присутствующие в зале вели себя совершенно свободно. Переговаривались, вставали. Относительный порядок был лишь за королевским столом. Шум постепенно затихал.
Дюжина слуг внесла на гигантском блюде настоящего быка. Мохнатый тонгорский бугай, с грозно наклоненной головой, широко расставленными передними ногами и задранным хвостом, выглядел как живой. Санти даже решил поначалу, что бык действительно живой. Его пронесли между столами и после одобрительного кивка Королевы мгновенно разделали на части. Запеченный целиком бык был нафарширован фруктами, жаренными с пряностями в бараньем сале. Нилу на серебряном блюде поднесли мозг. Санти получил солидный кусок грудинки, спрыснутый огненным соусом. Кубок его наполнили вином. Никто не говорил, слышалось лишь лязганье ножей и звук работающих челюстей. Санти с трудом расправился с грудинкой,
Появились музыканты. Жиденький оркестрик из пяти инструментов, игравший так, что любой ангмарский уличный лабух обставил бы всех пятерых даже с похмелья. Но когда они, спотыкаясь и сбиваясь с шага, добрались до конца пьески, присутствующие одобрительно зашумели. Санти наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Когда шум стих, юноша поднял голову и поймал на себе взгляд девушки, подошедшей к Ди Гону до начала пира. Девушка тут же сделала вид, что смотрит на кого-то за спиной юноши, но Санти не обманулся. И сразу ощутил, что девушка не так проста, как пытается изобразить ее милое личико. Мысль пришла и ушла, потому что Санти увидел идущую к нему Ангнани.
Женщина Гнона испытывала тревогу. Повод был смешон, но справиться с собой она не могла. Она ревновала Санти к Королеве, она боялась, что его могут отнять. Женщины селений могли брать любого мужчину, который им приглянется, если тот не возражал. А возражали очень немногие. Но лишь тонгорцев. Одно дело, когда сирхар покупает девушек: у них не должно быть детей. Совершенно иное дело, когда Женщина берет себе чужеземца. Если она родит от него, кровь Тонгора будет осквернена. Скрывать бесполезно. Она потому и решилась выставить Санти на всеобщее обозрение, чтобы длинные языки слуг и чуткие уши соглядатаев не опередили ее. Раз показывает — значит, чиста. Гилли уже спросила ее глазами, и Генани ответила «нет». Но Королева чутка. Могла догадаться, что «нет» не по ее воле. Что будь ее воля — и она, Женщина Гнона, охотно родила бы от Санти. И не раз. И плевать ей на чистоту крови! Санти ее не испортит!
И тут ее собственное чутье подсказало ей, что не только Королева интересуется юношей. Кто-то еще… Ронзангтондамени поискала и нашла. И кровь вскипела у нее в жилах: Силгангмакузани, маленькая дрянь! Как смеет она, ничтожная, любовница и наушница сирхара, чужеземца… О Хаор! Чужеземца! И Королева позволяет ей! Своей Приближенной! Как ни странно, Генани успокоилась. Нет худа без добра. Однако ж вдруг эта девка приглянется Санти? «Тогда я ее задушу!» — мстительно подумала Ронзангтондамени. А если сирхару не понравится, что его наперсница строит глазки Санти? При мысли о том, что может сделать маг с «теплом ее сердца», кровь прилила к лицу Женщины. Ронзангтондамени встала со своего места.
— Мы уходим! — сказала она, подойдя к юноше.
— Что-то случилось? — спросил Санти.
Во взглядах мужей тоже был вопрос.
«Бедные вы мои! — подумала Генани с нежностью. — Совсем я о вас забыла!» Но тревога за Санти была сильнее.
— Так надо! — ответила она.
Санти кивнул и поднялся. Встали и мужья. Вместе с ними Женщина Гнона двинулась к выходу.
— Генани! — раздался голос Королевы. — Ты уходишь, Генани? Подойди ко мне!
— Да, Гилли, сестра! — Она согнала с лица тревогу и, успокоив мысли, твердым шагом подошла к Королеве.
Повелительница Тангра наклонилась к ее уху.
— Не тревожься о мальчике! — шепнула она, и Ронзангтондамени вздрогнула от неожиданности. — Я надеюсь, ты будешь разумна. Скажи мне, Генани, сестра моя, правда ли, что перевал закрыт?
— Да, сестра!
— Что ты скажешь?
— Есть другой перевал, Гилли, сестра!
— Ты знаешь?
— Выходит на мою землю. Тяжел, но проходим. Так сказали конгаи.
— А этот, Хаор, он пришел с ними?
— Да, сестра! Но они не сказали, где он присоединился к ним.