Потрясатель Тверди
Шрифт:
Биорк тихо засмеялся и повалился на спину. Глядя в сплетение ветвей над головой, он начал размеренно произносить:
— Воин не должен говорить о своих силах. Воин не должен презирать других. Воин должен быть осторожным в…
— Воин не должен вслух произносить сто шестнадцать правил, если шесть минов камня не отделяют его от мира! — крикнул возившийся у костра Нил.
— Истинно так, сын! Я забылся. Этот край расслабляет. Здесь так тепло и безопасно! — туор потянулся, выгнувшись, как аскис.
— Тур-Победитель! — воскликнул Ортран. — Здесь безопасно?
— А
— Я не трус! — с достоинством произнес северянин. — Раз я связал свою жизнь с вами — она ваша. Кроме того, никто, кроме вас, не сможет восстановить мою честь.
— Слово Асенара! — очень серьезно сказал Эак. — Если мы вернемся, ты будешь обелен!
В молчании прошло несколько минт, а потом Санти спросил:
— Биорен! Ты сказал: маг не был магрутом. Как же тогда он мог исчезать и появляться?
— Бывает, — отозвался туор. И вдруг оказался стоящим на ногах. Хотя только что лежал на спине. — Примерно так, друг Санти.
— Что ты сделал? — спросил Эак. — Я видел такое прежде, но думал, что это магия.
— Помнишь девятнадцатое правило?
— Рука опережает глаз?
— Да. Это — следующий шаг. Магрут умел делать это куда лучше меня. Никакой магии!
— А как научиться? — спросил Санти.
— Тебе? — глаза туора излучили веселье. — Никак! Я не понимаю, что за нужда в этом тебе, друг Санти? Спроси у нее, — он кивнул в сторону Этайи. — Она скажет.
— Туринг! — перебил его Эак, обиженный тем, что от него отвернулись. — Но я убил его? Как? Каким образом?
— Мечом! Довольствуйся тем, что знаешь, сын Дино! — отрезал туор. Он терпеть не мог, когда его называли турингом.
— Мессиры! К столу! — позвал Нил.
— Это ты называешь столом! — проворчал туор, усаживаясь на землю и принимая миску с похлебкой. — А пахнет недурно!
Санти вдруг обнаружил, что Этайи на поляне уже нет.
«Тай! Тай!» — встревожившись, мысленно позвал он.
«Я приду! — пришел ответ. — Ешь, не беспокойся!»
Хиссун подкрался к юноше и стащил у него кусок мяса. Прямо из миски.
— Ах ты разбойник! — закричал туор. — Я тебя!
Хиссун удрал под куст. Но украденный кусок уволок с собой.
Нил отнес ему пустой котел, и хиссун, справившись с мясом, принялся вылизывать внутренние стенки котла.
— Удивительно! — восхитился гигант. — Сколько может сожрать этот малыш!
— У вас много общего, сынок! — заметил Биорк. — Поспать он тоже не против. Кстати, сочувствую тебе, но через полхоры мы должны быть в седлах. Надеюсь, во Владении ты отоспался впрок?
— Не только отоспался! — гигант подмигнул Эаку, но тот не обратил внимания. В последнее время он стал куда менее обидчивым.
Этайи все еще не было.
Селение вынырнуло из-за поворота так неожиданно, что северяне придержали урров. Только что вокруг была сплошная стена леса, а тут лонги и лонги — возделанные поля, сады. И синяя гладь горного озера. Несколько десятков ухоженных домиков —
Встречные, в основном крестьяне, без смущения разглядывали путешественников. Чужие не в новинку, но таким удивились бы даже ангкорцы [37] .
Постоялый двор оказался невелик. Двухэтажное здание с обширным двором, стойлами, касурратеном. Ворота распахнуты. Заслышав цокот клангов, из дома вышел хозяин. Сам. И тотчас забыл о собственной важности, рысью побежал навстречу. Одежда Эака и доспехи Ортрана производили впечатление.
На зов вмиг сбежались слуги, приняли урров, подхватили вещи. Забегая вперед и беспрестанно кланяясь, хозяин повел гостей в дом, грубо отталкивая загораживающих дорогу. Обитатели постоялого двора смотрели на прибывших без враждебности. Но и без симпатии. У большинства были такие лица, что Санти на всякий случай проверил, на месте ли кошелек, врученный ему Этайей.
37
Ангкор — крупнейший портовый город Конга.
Хозяин отвел путешественников на самый верх, показал комнаты, вероятно, самые лучшие в доме. Здесь уже лежали чьи-то вещи, но по его распоряжению слуги вынесли все лишнее и мгновенно навели порядок.
Комнаты, все три, были так себе. Но, безусловно, ничего более приличного не было и в ста лонгах отсюда. Лебезящий хозяин заверил, что обед будет достоин самого ситанга. И цену запросил, смущаясь и пошмыгивая носом, тоже достойную ситанга. Но Эак не привык торговаться.
Пока остальные устраивались, Санти выскользнул во двор. Как раз вовремя, чтобы услышать любопытный разговор, который вели хозяин постоялого двора и приземистый широкогрудый конгай с лицом, перекошенным из-за скверно сросшегося рубца от удара мечом.
— Ты обещал эти покои мне! — угрожающе говорил перекошенный, тиская рукоять длинного меча.
— А сколько ты мне заплатишь, Хуруг? — хозяин совершенно не боялся, но вся любезность его осталась наверху.
— Мы договорились, Жлоб! Ты обещал. И деньги взял!
— Я учту их в наших будущих расчетах! — быстро ответил хозяин.
— Ну, Жлоб, пеняй на себя! — злобно пообещал перекошенный.
— Ты меня попугай! — повысил голос хозяин. — У тебя с собой кто? Пятеро да трое. Да ты сам. А у меня одних слуг — две дюжины!
— Полсенты удальцов! — рявкнул Хуруг. Санти показалось: он вот-вот бросится на хозяина постоялого двора. — Завтра они будут здесь! Попоешь!
— А кто купит у тебя товар, Хуруг? — ехидно спросил его партнер. — В Ангмар поедешь? Или к ситангу? Не одиноко будет твоей голове, когда ее оденут на шест, Хуруг?
— Хор-рошо же, Жлоб! — зарычал перекошенный, буравя собеседника красными от хурума глазками. — Сам выкину! И золотишко перетрясу! Кто в вашей дыре мне указ? А тебе — шиш! — Он сделал неприличный жест и пошел прочь.