Потускневшая жемчужина 6
Шрифт:
– Да.
– свызовом ответила Тиган.
– Что здесь такого? Единожды слетав на этой машине, я в неё просто влюбилась. Лёгкая, маневренная, послушная.
– У грузопассажирского конвертоплана почти такие же характеристики.
– Он похож на старый вышедший из моды ботинок, - поморщилась штурман-стажёр.
– И летает, как ботинок. Управлять им - никакого удовольствия. То ли дело, штабная авиетка. Прелесть! Теперь она - моя подружка! И не спорь.
– Подружка, так подружка, - согласился Патрик.
– Может быть, тебе задействовать режим интерактивного помощника? С ним и поговорить можно, если скучно станет. Всё лучше, чем болтать с нарисованной картинкой.
– Не лучше.
–
– Нарисованный талисман - это душа машины, а не компьютерная программа, способная распознавать человеческую речь и вести примитивный диалог. Когда я обращаюсь к талисману, я чувствую, что она меня понимает, пускай даже и не в состоянии ответить. Этих доводов достаточно?
– Так точно.
– кивнул штурман, переходя на официальный тон.
– Маршрут полёта загружен. Пассажиры ждут на верхней полётной палубе. Пилот, доложить о готовности.
– Рейс два ноля сорок шестой, внеплановый. Предполётный контроль систем завершён. Неисправности отсутствуют. Штурман-стажёр Тиган к вылету готова.
– Вылет разрешаю.
Перед тем, как надеть шлем, Тиган послала в сторону диспетчерской воздушный поцелуй.
"Не ревнуй", - подумала она, мысленно обращаясь к рыжей девчонке.
Пока подъёмник выводил авиетку на стартовую позицию, успевшая заскучать Тиган решила сфокусировать обзорную камеру на пассажирах.
– Полётное задание изменилось, - тут же отозвался из диспетчерской Патрик, - пассажиров будет не четверо, а на одного больше.
– Вижу пятерых.
– подтвердила Тиган.
– Капитан Ллойд, с ним Хью, Пулавски со своей глуповатого вида секретаршей и ещё какой-то тип в мятом балахоне. Стоит ко мне спиной, но судя по коже на его шее, лицо должно выглядеть не намного свежее, чем его одеяние.
– Это один из заказчиков, которого направили в команду Пулавски в качестве наблюдателя.
– Ух, ты! Я сегодня повезу сразу трёх больших боссов!
– Не зазнавайся. От пятого пассажира поступила просьба уменьшить, насколько это возможно, вероятные перегрузки во время полёта. Просьба рассмотрена положительно.
– А он, хотя бы в общих чертах представляет, куда мы летим?
– прищурившись,
поинтересовалась Тиган.
– Нельзя пройти над горным хребтом, ни разу не попав при этом в зону
турбулентности.
– Повторяю ещё раз: уменьшить, насколько это возможно, вероятные перегрузки во время полёта. Приказ ясен?
– Так точно, сэр! Посадка пассажиров завершена. Жду разрешения на старт.
– Старт разрешаю.
Тиган приготовилась к ускорению, которое придаёт стартующим аппаратам пусковой стенд, которому корабельные остряки дали прозвище "праща". В технических характеристиках стенда было заложено восемь режимов, из которых два последних предназначались для экстренных случаев, когда приоритетной задачей было покинуть корабль как можно быстрее и удалиться от него на максимально возможное расстояние, не используя собственных двигателей. Применять такие способы старта вне экстренных случаев разрешалось только лицам, ответственным за отладку данного вида режимов. Одним из таких людей был Патрик, и по его словам подобный старт напоминал ситуацию, когда сидящему на жёстком стуле человеку с размаху бьют по спине большим и тяжёлым предметом.
Лёгкие аппараты, предназначенные для полётов в атмосфере, "праща" выстреливала с четвёртого режима, от которого у неопытных пилотов даже захватывало дух. В этот раз стартовый рывок оказался значительно растянутым по времени, и привычного ускорения Тиган не ощутила.
– Диспетчерская, что это сейчас было?
– не скрывая недоумения, поинтересовалась она, думая, что обращается к Патрику.
– Что за ленивый шлепок по заднице
– Два ноля сорок шестой внеплановый, придерживайтесь общепринятых правил для переговоров во время сеансов радиосвязи, - ответил незнакомый женский голос.
– Пусковой стенд отработал в штатном режиме, согласно стандартам, установленным для гражданских пассажирских перевозок. Если, несмотря на это, у вас возникли замечания, подробно изложите их в соответствующем разделе послеполётного рапорта.
– А перерасход топлива, который неизбежно возникнет при первой же коррекции орбиты, мне на кого потом списывать?
– язвительно поинтересовалась штурман-стажёр.
– Два ноля сорок шестой внеплановый, потрудитесь изучить файл отчёта пускового стенда на экране вашего центрального монитора. Во время начальной фазы разгона была осуществлена дозаправка, в результате чего общий объём топлива увеличился на десять процентов. Напоминаю, что следующий обязательный сеанс радиосвязи должен произойти перед входом в атмосферу. Счастливого пути!
– В штатном режиме...
– кривя губы, едва слышно пробормотала Тиган, продолжив уже про себя: "Стоило появиться здесь этому старикашке, как перед ним все стали ходить на цыпочках. Неужели и наш капитан заразился этой болезнью? Вот бы взглянуть на его реакцию".
Её так и подмывало вывести на монитор данные с установленных в салоне видеокамер, но делать это запрещалось полётной инструкцией. Размышления по поводу "болезни" под названием "услужливость" подсказали идею о том, как можно понаблюдать за пассажирами. Идея была так себе, но попробовать стоило. Не особо надеясь на успех, Тиган сделала запрос данных медицинского мониторинга за состоянием здоровья пассажиров. Для получения права на просмотр подобной информации, нужно было иметь вескую причину, и к немалому удивлению пилота, такая причина сразу же отыскалась.
Бортовая вычислительная система успешно опознала четверых пассажиров, а с идентификацией пятого возникли проблемы. Судя по всему, у него отсутствовал не только
хелф-чип, но и пасс-чип, что само по себе было очень странным явлением. В обитаемой Вселенной хватало захудалых мест, где о чипах здоровья люди могли только мечтать, но в цивилизованном мире хелф-чипы единого стандарта давно стали привычным устройством. Другое дело - чип, содержащий паспортные данные. Вероятность встретить человека без
пасс-чипа не намного превышала вероятность встречи с самостоятельно пережившим все исторические эпохи динозавром.
Как биологический объект во плоти и крови, пятый пассажир присутствовал сейчас в салоне штабной авиетки, но назвать его полноценной частью человеческого социума было нельзя. Он каким-то образом ухитрялся существовать сам по себе, будучи лишённым всех прав, которыми мог воспользоваться, и обязательств, которым должен следовать.
Пасс-чип представлял собой дешёвое массовое устройство, защиту которого было нетрудно обойти, обладая средним уровнем навыков, необходимых для такого рода вмешательств. Этим регулярно пользовались десятки, если не сотни тысяч людей, предпочитавших скрывать свою личную информацию, прячась за вымышленными именами. Официально государственные органы не одобряли самовольного перепрограммирования пасс-чипа, но смотрели на всё это сквозь пальцы, кроме тех случаев, когда изменение персональных данных могло помочь с уклонением от уплаты налогов, или повлиять на ход избирательной кампании. В этих случаях производилась никогда не дававшая сбоя ДНК-идентификация подозрительных личностей. Несмотря на это, отсутствие паспортного чипа рассматривалось, не как правонарушение, а как экстренная ситуация, при возникновении которой человеку требуется незамедлительная помощь властей.