Повелитель кошек
Шрифт:
– Убери ее!
– заорал человек, заметив меня.
– Во имя Вечных, убери, умоляю!
– А с чего мне ее убирать?
– сказал я, заметив, что неизвестный мало того, что вооружен, так еще и выглядит как заправский вояка.
– Пусть кошечка поиграет.
– Заклинаю!
– заорал человек и захлебнулся визгом, потому что гаттьена подскочила вплотную к нему, ловко выбила правой лапой саблю, а левой ласково так шлепнула по его высокому кавалерийскому сапогу, разорвав голенище от колена до каблука.
– Убериии!
– Уитанни, - сказал я негромко, - погоди, дай мне с ним поговорить.
Гаттьена зажмурилась, тряхнула головой
– Великие Вечные!
– дрожащим голосом бормотал вояка, пытаясь встать на трясущиеся ноги.
– Будь я проклят! Ты кто такой?
– Я Лэйрдганатх, повелитель кошек, - сказал я.
– Так что не искушай судьбу и веди себя хорошо. Почему вы напали на нас?
– Мы напали? Это твоя тварь, будь она проклята... Хорошо, хорошо, -примирительно заговорил вояка, обращая ко мне ладони.
– Я Сандер, сержант Сандер. Его светлость капитан Донато Фречи послал меня в Валькурт за остальными нашими ребятами.
– Мне это ничего не говорит, - я показал на столб дыма.
– Что там происходит?
– Там? Ничего особенного, - сержант очень нехорошо осклабился.
– Просто его светлость решил погостить на ферме.
– Вот что, сержант Сандер, - сказал я, - вали-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока я позволяю. Гаттьена меня слушается, но и у нее весьма развит условный рефлекс на мерзавцев.
Сержанту не надо было дважды повторять это предложения: вопя и сквернословя, он бросился с поляны, заметно прихрамывая на левую ногу. Я дождался, когда он скроется за поворотом дороги, жестом подозвал Уитанни, и мы поспешно зашагали по дороге в сторону пожара.
Ферму мы увидели минут через десять. Зрелище было печальное - скирды в поле и часть построек полыхали вовсю, в облаках дыма носились пешие и конные воины. Кто-то гонялся за разбегавшимися курами и овцами, кто-то тащил какие-то мешки и корзины. Словом, самое что ни на есть классическое воплощение сюжета "Нападение мародеров на крестьянский хутор".
Скажу откровенно - поначалу у меня не было желания вмешиваться во все это, тем более что мы с Уитанни, похоже, опоздали и предовтратить разорение фермы уже никоим образом не могли. Но только мы вели себя очень неосторожно, и нас заметили - кто-то из мародеров обладал очень острым зрением, разглядев нас на таком, довольно приличном расстоянии. Несколько человек перестали бегать за скотом, остановились, обратив лица в нашу сторону, и я увидел, что они повыхватывали оружие и помчались в нашу сторону. Это была реальная угроза, и теперь у меня не было ни причин, ни желания удерживать Уитанни.
Гаттьена помчалась на врагов огромными прыжками. Я видел, как верзила в красном колете вскинул длинный самопал - полыхнул выстрел и раздался сухой треск. То ли он промазал, то ли его стрельба была Уитанни до фонаря, но миг спустя красный колет полетел наземь с разможженым черепом. Уитанни быстро и сноровисто расправилась еще с двумя негодяями, одному сорвала взмахом лапы лицо, второму сломала позвоночник. Когда я подбежал к горящим скирдам, в дыму кипело настоящее сражение - сразу пять или шесть мародеров пытались окружить гаттьену, орудуя шпонтонами и двуручными мечами. Яростно рыкнув, Уитанни прыгнула прямо на здоровяка с фламбергом в руках, смяла его, как бумажную куклу, потом сбила с ног еще одного мародера, а тут и я подоспел. Усатый тип в стальной кирасе, надетой поверх дорогого камзола с пышными буфами, бросился мне навстречу, замахнулся широким палашом,
Со стороны ферму на подмогу своим уже спешили еще бандиты - двое верховых и за ними следом с полдюжины пеших. Раздался грохот выстрелов, мимо моей головы со свистом пролетела пуля, но все это уже не имело никакого значения. Уитанни прыгнула наперерез скачущим прямо на меня всадникам, лошади испугались, и один из всадников вылетел из седла, будто выброшенный из него катапультой. Гаттьена немедленно позаботилась об упавшем, нанеся ему два убийственных удара передними лапами, отчего голова мародера превратилась в кровавую кашу. Второй всадник, облаченный в великолепные пластинчатые доспехи, отделанные лазурной эмалью и золотой финифтью, попытался достать Уитанни своим длинным мечом, но моя киса играючи увернулась от этого удара и, яростно фыркнув, в мгновение ока стащила воина с коня, ухватив лапами за тяжелый бархатный плащ. Когда рыцарь в роскошных доспехах рухнул в грязь, уцелевшие бандиты вместо того, чтобы попытаться отбить своего командира у гаттьены, бросились врассыпную, бросая оружие. Поле битвы определенно осталось за нами.
Я еще пару секунд глядел вслед улепетывающим в сторону лесополосы мародерам, а потом посмотрел на гаттьену. Уитанни нависла над рыцарем, поставив ему на грудь обе лапы и кровожадно облизываясь. Воин что-то бубнил в свой шлем-саллед - я не мог ни слова разобрать, но догадывался, какие отборные проклятия раздаются сейчас в наш адрес. Убедившись, что вся шайка разбежалась, я подошел к поверженному и концом посоха постучал по его шлему.
– Эй, приятель, - сказал я.
– Наша взяла. Нехорошо обижать крестьян.
Присев на корточки, я откинул забрало шлема и увидел мертвенно-бледное, перепуганное лицо человека, который по возрасту был моим ровесником. В его серых глазах был такой несусветный ужас, что я даже пожалел его.
– Пощады!
– пролепетал рыцарь, глядя не на меня, а на Уитанни.
– Во имя всех высших сил!
– Что здесь происходит?
– спросил я самым спокойным тоном.
– Пощады... прошу вас... я заплачу... выкуп, - прохрипел рыцарь, вращая глазами, остекленевшими от страха.
– Убери ее, убери, ааааа!
– Я спросил: что тут происходит?
– Меня послали.... Кондотьер Понтормо, наш командир, послал меня... на разведку.
– Капитан Донато Френчи, не так ли?
– Убери зверя, маг! Во имя Вечных!
– Зачем вы подожгли хутор?
– Это все сиволапые, будь... они прокляты. Мы потребовали провизию и сено, они... заартачились.
– И вы их наказали, так?
– Я почувствовал тяжелую давящую злобу.
– Вот взять сейчас и сказать гаттьене, чтобы она тебе башку открутила, проклятый пес.
– Прошу тебя... не надо! У меня приказ... был. Мы должны были... обеспечить наш отряд провиантом.
– И ради этого ограбить этих бедняг?
– Это всего лишь... жалкие крейоны.
– Это живые люди.
– Мы должны, - лепетал Френчи, - выступить к Роэн-Блайн, чтобы соединиться... с армией Хагена.
– Армия Хагена? Так что же, маршал покинул Набискум?
– Покинул... Ради Вечных, убери же наконец это тварь!
– Маршал Хаген оставил Набискум, - сказал я, захваченный собственной мыслью.
– Что ж, это важная новость.