Повелитель крылатого диска
Шрифт:
Тутмос позвал её слабым голосом:
– Хати! Дитя моё! Подойди и обними своего больного отца.
Катя ушам своим не поверила: уменьшительно-ласкательное имя, которым назвал её фараон, было созвучно её собственному.
Катя подошла ближе и встала в изножье кровати. Только сейчас она поняла, что играть роль царевны ей не по силам. Кате сию же минуту захотелось вернуться домой, на три с половиной тысячелетия вперёд, в родную семью, привычную обстановку, к друзьям и знакомым. А в этой комнате, с умирающим фараоном ей было тоскливо и страшно, до слёз жалко саму себя. И она заплакала.
Тутмос жестом приказал Кате приблизиться. Она присела на край кровати, и он взял её руку в свою. Катя сидела ни жива ни мертва. А фараон смотрел на неё с грустью и нежностью.
– Плачь, дочь моя, плачь по усопшему брату. Аменемес покинул нас во цвете лет. И, хотя, говорят, его разорвал лев, я знаю, что в смерти моего сына виноват человек. И я знаю имя злодея. Ты – моя дочь – тоже должна знать его, ибо злодей не остановится ни перед чем. Дни мои сочтены. Возможно, я не доживу и до завтрашнего утра. Поэтому хочу подготовить тебя к самому худшему. Ты – мой единственный друг, моя последняя надежда. Ты в большой опасности, Хатшепсут.
– О какой опасности ты говоришь, отец? – осмелилась спросить Катя.
– Об опасности военного переворота. Я умру, и тогда наследником трона станет твой брат Тотимес. Он слаб и телом и духом. На короткое время он станет игрушкой в руках Сетнанха, а потом передаст ему Двойную корону и этим подпишет себе смертный приговор… Вот если бы власть перешла к тебе, если бы ты смогла её удержать и рассеять врагов, это было бы полезно Египту.
– Отец, ты забываешь, что я не могу стать фараоном. Я – женщина.
– Вздор! История знает немало примеров того, как женщины правили Египтом мудро и справедливо. Тебе не занимать мужества, Хати. Ты выросла на мужской половине дворца. Превзошла своих братьев в науках. Научилась скакать на коне и без промаха стрелять из лука. Со временем научишься и страной управлять… Хати, заклинаю тебя, сделай всё для того, чтобы власть перешла к тебе! Слава Амону, у тебя есть могучий защитник – генерал Нехси. Армия будет на твоей стороне. Вот тогда ты и поквитаешься с Сетнанхом.
– Значит, это Сетнанх – убийца Аменемеса? – ахнула Катя.
– Да, это он. И, заклинаю тебя, никакой пощады злодею! Душа Аменемеса взывает о мщении.
Катя закусила губу, не зная, что ответить фараону. В это время в спайфоне раздался голос профессора Жукова.
– Полагаю, Катя, что Хатшепсут на твоём месте обещала бы отцу исполнить его волю. В конце концов, История Египта знает фараона Хатшепсут и не знает ни о каком Сетнанхе. Значит, ты можешь смело брать бразды правления в свои руки.
Затянувшееся молчание дочери не понравилось фараону. Он нахмурился и повысил голос:
– Хатшепсут! Ты ли это? Я не узнаю тебя!
– Почему? – испугалась Катя. Она вообразила, что чем-то – фразой или жестом – невольно выдала себя.
– Разве я воспитывал тебя плаксой?! – слабо улыбнулся фараон. – Соберись! Предстоит борьба не на жизнь, а на смерть. Но я верю, что ты победишь. Ты под защитой Амона-Ра. Ты – дочь Бога Живого. А я всегда буду с тобой. Даже после смерти приду тебе на помощь… Клянёшься ли ты отомстить за отца и брата?
– Клянусь! – поспешно ответила Катя.
– Иного ответа я и не ждал, – устало вздохнул Тутмос. – Теперь оставь меня, Хати. Я утомлён и должен уснуть… На всякий случай знай, что тело твоего брата – в приделе дворцового храма. Но тебе к нему лучше не подходить. Также нельзя сегодня причёсываться, кушать и смотреть на своё отражение. А теперь возвращайся в опочивальню, надень синий калази-рис*, плачь, причитай и бей себя по лицу…
«Так вот какова настоящая Хатшепсут: образованная воительница, мститель, революционерка, – с восторгом думала Катя, возвращаясь в свои покои. – Я совсем не такая. Смогу ли я сделать то, что сделала бы Хатшепсут, окажись она сейчас во дворце? Как бы то ни было, волю фараона надо исполнить. Надо рискнуть, раз уж я играю роль астрального двойника».
– Ну что, Катя? Будем повиноваться великому Тутмосу? – раздался в спайфоне весёлый голос профессора. Константин Макарович угадал ход Катиных мыслей.
– А я имею право что-то предпринять? – спросила Катя.
– В известных пределах – да.
– Что значит – «в известных пределах»?
– Ну, ты можешь поговорить с кем-нибудь, посоветоваться. История нам подсказывает, что лучшим советчиком Лучезарной всегда был её любимец Сеймут.
– Сенмут? А разве он во дворце? – удивилась Катя.
– Ну, если бы не я, ещё неизвестно, где был бы сегодня Сенмут. Царевна сначала отпустила его домой, потом спохватилась. И мне пришлось посылать человека на поиски этого мальчугана. Сенмута нашли, вернули, и со вчерашнего вечера он находится во дворце. Так что смело можешь посылать за ним свою служанку. Кстати, днём тебе будет прислуживать Мерит. Можешь на неё положиться. Она добрая и честная девочка…
Катя вошла в свои покои, села в золочёное кресло и задумалась. Откуда ни возьмись появилась служанка. Она поклонилась Кате и спросила, не поднимая глаз:
– Что прикажет моя госпожа?
«Наверно, это и есть Мерит, – подумала Катя. – Но на грех, как говорится, и грабли стреляют. Вдруг это не она. По имени называть не буду».
– Найди мне Сенмута, – сказала Катя. – Приведи сюда.
– Сенмута? – переспросила Мерит. – Того скриба, который вчера обещал построить заупокойный храм в твою честь?
– Да, его.
– Через мгновение он будет у твоих ног, моя госпожа, – поклонилась Мерит…
Катя переоделась в траурный калазирис, потом вышла в сад и стала прогуливаться вдоль бассейна. Когда в саду появились Мерит и Сенмут, она вошла в беседку под сенью тамарисков и жестом приказала Сенмуту приблизиться.