Повелитель теней. Том 8. Финал
Шрифт:
— Кто ты? — спросил я. Конечно, мне никто не ответил. Я направился к другой фигуре. Позади раздалось мученическое мычание. Я обернулся. Всё повторилось: юноша оторвал крылья, шагнул в появившийся портал и вернулся обратно. Я постарался абстрагироваться — меня прислали на Олимп не для того, чтобы спасать юных Богов. К тому же, возможно, его наказали за дело. Остановившись перед второй фигурой, я заглянул ей в лицо и остолбенел. Да они же с предыдущим бедолагой — близнецы! Просто идеальные клоны, если не считать того, что у первого зашит рот, а у второго — глаза. Этот тоже висел на своих почти-отрубленных крыльях и метался в бреду.
— Войны! Смерть! Не убивайте… Крах и отчаяние! Пощадите! —
Я читал много жестоких историй из греческой мифологии. Но обычно жестокость была направлена на провинившихся людей и разную нечисть. Не Богов. Или правила изменились? Я сомневался. Нет, всё-таки стоит уточнить.
— Гермес! — громко позвал я, и мой голос прозвучал как раскаты грома в оглушительной тишине. По ущелью раскатилось эхо.
— Чего тебе? — передо мной материализовался недовольный Гермес. Он открыл рот, чтобы отчитать меня, но замолк и растерянно заморгал, принялся озираться. Его лысина тускло поблескивала, хотя в ущелье было темно. — Куда ты меня притащил? Ты бы меня ещё на помойку заманил под благим предлогом! Ты, шутник, я не люблю, когда надо мной издеваются. Выходки с Герой тебе показалось мало?
— Да какие уж приколы, — перебил я. — И если вы помните, то я не знаю Олимпа. Без понятия, где у вас тут злачные места, а где и Богам прогуляться не зазорно. Меня сюда привела Грозовая Жемчужина. Я обнаружил кое-что странное и решил уточнить у вас — нормально ли это.
— Уточняй побыстрее, — потребовал Гермес.
— Вот, — я по очереди ткнул пальцем в изуродованных Богов. — Они всегда такими были?
— Ты о ком? — Гермес прищурился, вглядываясь в темноту, и вдруг закричал: — Да чтоб меня Гефест молотом перешиб! — из его рта полился поток ругательств. Вытерев вспотевший лоб, Гермес сказал: — Нет, они такими не были. Близнецы Гипнос и Танатос — повелитель кошмаров и управитель смерти. Один насылал ужасные ночные видения, а второй — забирал души, когда приходил их срок. Странно, люди продолжают умирать, как же… — он не договорил. В этот момент открылся портал, и Танатос повторил то, чему я уже несколько раз был свидетелем. Гермес крепко ущипнул себя за предплечье, словно проверяя, не спит ли.
— Почему никто не заметил? — поинтересовался я.
— Потому что они никому не нужны. Их избегают. Нет, когда Сизиф приковал Танатоса к скале, мы пришли ему на помощь. Но лишь потому, что он — Бог. Кровь от крови. Никто не любит их и не ждёт в гости. Предназначение Танатоса и Гипноса — не только пасти человечество, как собаки пасут стадо овец. Но и ограничивать Богов. Напоминать им, что они не всесильны, что они… То есть мы — не можем защититься от всего на свете. Никто не желал видеть лишнее напоминание об этом. Изначально Богиня Ночь родила их, чтобы наказать Кроноса. Помимо Танатоса и Гипноса, она родила Эриду, Апату, Кер и Немезиду.
— Ещё четверо. Кажется, я знаю, к кому ведут другие нити, — пробормотал я.
Гермес продолжил свой рассказ, пропустив мои слова мимо ушей:
— Сперва мы радовались их рождению. Кронос был диктатором в худшем проявлении — трусливых, злым, намертво вцепившимся во власть. Он жаждал править вечно. Дети же Ночи подтачивали его трон, ввергали его в безумство и вынуждали делать ошибки. В конце концов Кронос пал. Мы ликовали и даже пригласили детей Ночи на пиршество в честь победы над тираном. Но в тот же день… В тот же день я увидел свой первый кошмар. Афина рассорилась в пух и прах с Афродитой. Посейдон же потерял целое поселение преданных последователей — их выкосила чума. Тогда мы осознали, что ничем не защищены перед детьми Ночи.
— Отселить их в забытую всеми дыру показалось отличным решением? — я усмехнулся.
— Они не сопротивлялись, — огрызнулся Гермес. — О них как бы забыли. Поэтому это… — он махнул на Танатоса, — прошло незамеченным. Как бы мы их не сторонились, никто бы не сотворил такого. Преступника накажут. Когда найдут.
— Есть у меня подозрения, что издевательства над Танатосом и Гипносом как-то связаны с исчезновением Зевса. Может быть, кто-то помог Зевсу пропасть, а потом обезвредил детей Ночи? Они могли что-то увидеть, стать свидетелями преступления. Вы сможете привести их в чувство?
— Спрашиваешь, — высокомерно хмыкнул Гермес, произнёс какую-то тарабарщину и направил в Гипноса поток энергии. Я не успел понять, что произошло. Просто обнаружил, что валяюсь в пятидесяти метрах от точки, где только что стоял. Голова болела, с виска капала кровь. Я приподнялся и, пошатываясь, схватился за стену, чтобы не грохнуться. Чуть правее раздался хрип: — Помоги!
Несколько долгих секунд я не мог понять, откуда доносится звук. Мозг просто не мог обработать увиденное. Гермеса впечатало в твёрдую горную породу — от удара образовалась яма в форме его тела. Бог торговли и хитрости не мог пошевелиться — не позволял каменный гроб. Вся передняя сторона его тела превратилась в кровавое месиво. Я аккуратно раздробил камень вокруг Гермеса. Пыль и камешки посыпались на его раны, и он сдавленно застонал. Очень скоро он начал громко материться. Ну, освобождение требует жертв, что поделать. Наконец, выбравшись из ловушки, Гермес решительно наступил на Гипноса. Я уж думал, что он совсем растерял инстинкт самосохранения и снова ударит, но нет — Бог создал крошечный энергетический шарик и щелчком пальца подтолкнул его к Гипносу. Как только шарик дотронулся до Бога кошмаров, произошёл взрыв. Слабый, но и его силы было достаточно, чтобы мне в лицо полыхнуло жаром.
— Защита, — прошипел Гермес с ненавистью. — Очень сильная защита. Я не смогу восстановить близнецов. Скорее всего, никто не сможет. Но я позову Афину. Погоди… — он нахмурился. Я буквально слышал, как в его черепной коробке крутятся винтики. — Ты сказал, что тебя сюда привела Грозовая Жемчужина. Она привела тебя к ним?
— Не совсем. Я просто успел проверить только их, — ответил я и прошёл к третьей фигуре, на которой обрывалась раздвоенная нить артефакта Зевса. В ней было что-то странное, неестественное.
Видимо, у Гермеса было зрение получше моего, потому что он шокированно ахнул и, согнувшись, от души блеванул и забрызгал свои крылатые сандалии. Мне же пришла в голову странная мысль: что Боги меня разыгрывают. Глупо, бессмысленно, нелепо. Просто потому, что могут. Но я тут же её отмёл как идиотскую.
Передо мной стояла девушка.
Две девушки.
Они стояли спиной к спине, полностью обнажённые. Поэтому я мог видеть, что их кожа на плечах, руках, ягодицах и ногах срослась. Судя по всему, обе Богини имели крылья — те переплелись, изогнулись, сломались и сварились в нечто невразумительное. Нефункциональный комок перьев и плоти. Их тела были покрыты ссадинами, царапинами и синяками. Богини качались из стороны в сторону, погружённые в глубокий транс. Пока мы их рассматривали, они встрепенулись.
— Из-за тебя! Всё из-за тебя! — закричала одна из них.
— Нет, это ты! Я отомщу! — вопила другая.
Они начали бороться, и это выглядело бы курьёзно и смехотворно, если бы не было так тошнотворно и пугающе. Уродливый голем, состоящий из двух Богинь, бил сам себя — кусал, рвал, кусал, дёргал. Открылись и закровоточили старые раны — из некоторых выступил гной. Борьба была короткой — скоро Богини обессиленно уронили руки и продолжили качаться, словно в такт неслышимой колыбельной.