Поверь своим глазам
Шрифт:
Мне сначала показалось, будто речь идет о нашей нынешней встрече, и тогда это звучало странно, поскольку брат не мог быть душеприказчиком отца, но потом я сообразил, что Гарри имел в виду похороны.
— Ничего не смог поделать, как ни старался, — произнес я. — На самом деле он не был болен.
— Я догадался.
— Как я его ни уговаривал, все оказалось тщетно.
Пейтон сочувственно покачал головой:
— А ведь твой отец так старался окружить его заботой. Не меньше, чем Роуз, ваша мама, упокой ее душу, Господи! Сколько лет ее уже нет с нами?
— Она умерла в 2005 году.
— Вот,
— В то время он еще работал в «Пи энд Эл», — заметил я, имея в виду типографию «Прентис энд Лонг». — И мне кажется, по-настоящему тяжело отцу стало только после преждевременного выхода на пенсию. Приходилось все время проводить дома, и это его мучило, хотя он был не из тех мужчин, которые устраняются от решения проблем. — Я закусил губу. — Мама… Она умела от всего абстрагироваться. Принимала ситуацию как должное, но для отца это оказалось гораздо сложнее.
— Адам был еще не старым, — заметил Гарри. — Боже! Всего шестьдесят два. Весть о его гибели меня как громом поразила.
— Меня тоже, — кивнул я. — А ведь мама годами твердила ему, что косить траву вдоль того склона на тракторе очень опасно. Но он лишь отмахивался. Мол, я знаю, что делаю, не лезь. И что его только туда тянуло? Это самый отдаленный от дома край их участка земли. Его не видно ни с дороги, ни из домов. Уклон в сторону оврага почти в сорок пять градусов. И все равно отец упрямо косил там на тракторе, проходя вдоль склона и используя свое тело как противовес, чтобы машина не перевернулась.
— Как думаешь, Рэй, сколько твой отец пролежал там, пока его нашли?
— Папа отправился косить, вероятно, сразу после обеда, а обнаружили его в шесть часов вечера. Когда трактор опрокинулся и накрыл его сверху, руль пришелся как раз в это место, — я указал на свой желудок, — раздавив ему все внутренности.
— Боже милостивый! — Гарри машинально положил руку себе на живот, словно пытаясь вообразить, какую безумную боль должен был испытывать отец.
Я же не мог ничего к этому добавить.
— Он был на год моложе меня, — продолжил Гарри. — Мы иногда встречались с ним, чтобы пропустить по стаканчику. А пока еще была жива Роуз, порой играли вместе в гольф. Но Адам всегда с неохотой оставлял твоего брата одного в доме надолго, и потому у него вечно не хватало времени, чтобы пройти все восемнадцать лунок.
— Да и играл папа не слишком умело, — заметил я.
Гарри грустно улыбнулся:
— Врать не буду. Загнать шар в лунку с короткой дистанции он мог неплохо, но его дальние удары оставляли желать лучшего.
— Что верно, то верно, — рассмеялся я.
— А вот когда Роуз не стало, у твоего отца не находилось даже времени, чтобы хотя бы просто поработать над ударом на тренировочном стенде.
— Он был о вас самого высокого мнения, — произнес я. — Всегда считал вас прежде всего другом и уже во вторую очередь — своим адвокатом.
Они действительно дружили почти четверть века. Еще с тех времен, когда Гарри пережил трудный развод и был вынужден оставить дом бывшей жене, а сам долго ютился в квартирке над обувным магазином в центре Промис-Фоллз — небольшого городка на севере штата Нью-Йорк. Он любил в шутку повторять, какая наглость с его стороны предлагать себя клиентам в качестве адвоката по бракоразводным делам после того, как его самого обобрали до нитки в ходе точно такого же процесса.
Телефон Гарри издал короткий сигнал, означавший получение электронного письма, но он даже не взглянул на него.
— Когда я в последний раз разговаривал с папой, — сказал я, указывая на телефон, — он как раз подумывал о том, чтобы купить такой же. Его старым мобильником, конечно, можно было фотографировать, но снимки получались некачественные. И ему хотелось отправлять сообщения через Интернет.
— Да уж, Адам никогда не испытывал робости перед электронными новинками, — кивнул Гарри, складывая ладони вместе и подавая тем самым сигнал, что нам пора переходить к сути дела, ради которого я к нему пришел. — На похоронах ты обмолвился, что по-прежнему живешь в своей мастерской в Берлингтоне, так?
Я действительно жил по противоположную сторону границы штата Вермонт.
— Да, — подтвердил я.
— Как с работой?
— Неплохо, хотя изменения затронули и нашу профессию.
— Я тут как-то видел один из твоих рисунков. Кстати, правильно их так называть?
— Конечно. Рисунки, иллюстрации, карикатуры.
— Пару недель назад один из них попался мне на глаза в книжном обозрении «Нью-Йорк таймс». Твой стиль я узнаю безошибочно. У всех твоих персонажей огромные головы на хлипких телах, и создается впечатление, будто из-за этого они вот-вот упадут. Но очертания у фигур округлые и плавные. А еще мне нравится, как ты умеешь тонировать их кожу и все остальное. В чем секрет?
— Пользуюсь обычным распылителем для краски.
— «Таймс» часто к тебе обращается?
— Не так часто, как прежде. Намного легче вытащить старую иллюстрацию из архива, чем заказать художнику оригинальную работу. Газеты и журналы урезают расходы. Сейчас я чаще выполняю заказы сайтов в Интернете.
— То есть ты их разрабатываешь? Я имею в виду сайты.
— Нет. Делаю эскизы оформления и передаю их разработчикам.
— Еще недавно я бы посчитал, что для работы на издания, выходящие в Нью-Йорке и Вашингтоне, полезно было бы жить где-то рядом. Но в наши дни это, как можно догадаться, уже не имеет значения.
— Для всего, что невозможно отсканировать и передать по электронной почте, существуют фирмы срочной доставки вроде «Федерального экспресса», — ответил я.
Воспользовавшись паузой, Гарри открыл лежавшую перед ним папку и стал просматривать хранившиеся в ней документы.
— Рэй, ты уже ознакомился с содержанием завещания своего отца?
— Да.
— Он давно не вносил в него никаких изменений. Сделал лишь пару поправок после смерти жены. Однако я случайно встретился с ним. Он сидел в отдельной кабинке ресторана «Келлис» и пил кофе. Предложил и мне чашечку. Он был один за столиком у окна и разглядывал прохожих на улице. Перед ним лежал свежий номер «Стандарда», но он к нему не притрагивался. Мне и прежде доводилось видеть его там. Складывалось впечатление, будто ему иногда необходимо побыть наедине с собой, отдохнуть от дома. Но в тот раз он мне помахал, рукой приглашая за свой стол, и сказал, что хочет переписать завещание, включив в него несколько особых оговорок. Но только руки у него до этого так и не дошли.