Поверишь в любовь?
Шрифт:
— А, ты… как… почему? — девушка вырывалась, одновременно пытаясь сформулировать вопрос-возмущение, что было не так-то просто сделать, вернее, невозможно совсем. Настя казалась себе маленьким зверьком в огромных лапах гиганта.
— Ты оказалась девственницей, — Ник легко опустил Настю на спину и навис сверху уже ставшим привычным движением.
— И что? А до этого ты что думал?
— До этого я об этом не задумывался. В девятнадцать лет некоторые девушки ведут активную половую жизнь, рожают детей, а некоторые ещё невинные, как ты.
— И ты обнаружил
— Раньше, вообще-то, — Ник качнул головой и мягко улыбнулся. — Можешь называть это благородством, я назову здравым смыслом.
Настя поёрзала, недовольная ответом и всей ситуацией в целом, она чувствовала себя обманутой, наверное, даже оскорблённой. Здравый смысл… Да, это верное, очень верное решение. Ник — посторонний человек, их свёл случай, загадочная, порой всепоглощающая энергетика Алтая. К тому же вопрос контрацепции игнорировать непростительно, но Настя ощущала жгучую, почти невыносимую обиду. В носу засвербело, на глаза накатили слёзы, губа дёрнулась, и Настя почувствовала, как предательские горячие дорожки побежали по щекам.
— Стася, — Ник целовал лицо, оставляя на дорожках слёз поцелуи, скользил губами по губам, раздвигая языком, лаская, углубляя поцелуй.
Настя отзывалась, льнула к мужчине, гладила по широким плечам, спине, скользнула руками под штаны, так и оставшиеся на месте, обхватив бёдрами талию. Даже сквозь плотную ткань Настя ощутила ногой сильную эрекцию. Она поелозила, скользнув ниже, пока Ник отвлёкся на её шею, оставляя там узоры из поцелуев, продолжая затейливую, волнующую вязь на груди.
Одно движение — и ладошка Насти обхватила то, что до этого она видела только сквозь бельё. Горячий, налитой, одновременно жёсткий, едва ли не каменный, и нежный, с тонкой кожей член дёрнулся в руке, и девушка услышала приглушённый стон. Она была уверена, что Ник вывернется, обхватила рукой сильнее, проведя вверх и вниз, но он лишь качнул бёдрами и снова застонал.
Большой… Она проводила рукой, подгоняемая движениями Ника, действительно большой. Настя закрыла глаза, представляя, как это будет, если он окажется в ней. Никакого страха она не почувствовала, волнение, желание, отозвавшееся пульсацией, сбившимся дыханием, хаотичными поцелуями.
Настя сдёрнула штаны Ника почти до колен, дальше он справился сам, откидывая те в сторону. Она тёрлась, цеплялась за шею одной рукой, двигала бёдрами, чувствуя, как горячий член скользит в её руке, у ноги, по животу. Снова чувствовала пальцы между своих ног, снова полог кружился в свете огней, слышала свои стоны и тяжёлое, прерывистое дыхание Ника, его жаркий, неразборчивый шёпот. Потом направила член в себя, прислонив горячую плоть ко входу, надеясь, что дальше мужчина сделает всё сам, и растворилась в поцелуе, которым, кажется, её отвлекали или всё же влекли…
Настя ощущала, как он дразнит, скользит сверху, держа её в полушаге от разрядки, как балансирует на грани, её ли, своей ли, как ослепительное желание заволакивает её взгляд, разум, поглощает реальность.
— Пожалуйста, —
— Пожалуйста, — она дёрнулась навстречу, впечатав руку в упругую ягодицу, так, словно знала, как это делается, будто они были любовниками уже тысячу лет и останутся ещё столько же.
— Пожалуйста…
Пока её невыносимое желание не осуществилось, принося ослепляющий жар, тягучую, долгую боль, горечь от неясной, глухой тоски и сладость от слов: «Потерпи немного, Стася, потерпи». И движения, за которыми она и не пыталась угнаться, только держалась, принимая в себя, принимая себя и отдавая.
Настя была настолько оглушена, что оргазм после оргазма Ника, от его языка, прошёл будто мимо неё, не с ней. Она смотрела, как мужчина тревожно всматривается в её лицо, как вытирает следы, как одевает её обратно, кутая в спальный мешок, хотя, кажется, у неё находятся силы поспорить. Он уговаривал её заснуть, гладил по голове, целовал в висок, лоб и макушку, совсем не эротично, пока девушка не уснула, уткнувшись носом в грудь Ника.
Глава 13
Проснуться Насте не давала головная боль, даже во сне безбожно давило на виски и лоб, затылок налился свинцом. Она пыталась открыть тяжёлые глаза, поводить ими под закрытыми веками, но и это получалось с трудом и болью, простреливающей в виски.
С трудом справившись с собой, Настя огляделась. Стоял день, свет проникал сквозь ткань и через приоткрытую «дверь» палатки. Дождя не было слышно, да и видно, сквозь прорезь просматривалось ярко-синее, без единого облака, небо. Ника рядом не было, что не удивило, но всё равно разочаровало Настю.
Она помнила всё о сегодняшней ночи и в то же время ничего, ей хотелось увидеть Ника, убедиться, что всё произошедшее не сон, не воспалённое от холода и страха воображение. Девушка пошевелилась, немного ныли ноги, самую малость живот, горели щёки, и, даже не видя, она могла с уверенностью сказать, что губы у неё припухшие, как обветренные, а на самом деле зацелованные. Настя улыбнулась и выбралась на улицу.
Не осталось никаких следов вчерашнего дождя, солнце стояло высоко и палило жарко. Трава, деревья, кустарники поблизости, палатки — всё просохло, только тропа и земля, не покрытая травой, всё ещё были похожи на месиво из грязи. Вещи, оставшиеся вчера на улице, висели на верёвке и тоже почти высохли. Никаких, абсолютно никаких следов произошедшего.
— Стась, ты чего такая помятая? — услышала она голос Влада, тот развалился рядом со своей палаткой с сырой тряпкой на лбу.
— Голова болит, — прохрипела Настя и покачнулась. Пришлось усесться на ближайший раскладной стул.
— Ты же не пила.
— Нет, но всё равно плохо.
— Ясно, — Влад со стоном закрыл глаза.
— Может, угорела? — появившаяся Надя, в отличие от своего любимого, выглядела бодрой, готовой ко встрече с новыми приключениями. — Свечи, конечно, хорошо согревают, но в палатке опасны. Как это Ник додумался?