Поверить в сказку
Шрифт:
Или хочется? Но если бы хотелось, неужели бы она становилась вдруг такой чужой, строгой, холодной и деловитой? Неужели смотрела бы так безразлично и даже слегка устало, переводя взгляд на давно уже опустевший стакан? Неужели отдалялась бы снова, не делая никаких попыток как обычно помочь ему с разговором?
Судя по всему, ее обида и недоверие были все еще сильными. А может быть, она снова вспомнила Стейси? Но как ее убедить, что у него ничего ни с кем не было? Что ему никто другой просто не нужен? Только она – та, которой вообще уже непонятно кто нужен, что нужно, да и нужно ли вообще.
Скомкано
Как ее понять? Иногда, кажется – так самонадеянно и отчаянно – что она хочет быть с ним. Но почему же она сама лишает себя, их двоих, отношений? Это ведь неправильно. Это ведь не приводит ни к чему хорошему. Уж Дэрил-то знал. По своему собственному опыту. С ней же.
Едва оказавшись дома, Дэрил, уже даже не вслушиваясь особо, выслушал, как обычно, недовольного всем Мэрла, заявившего, что он хочет пиццу, и кажется, не увлекавшегося сегодня лекарствами. И стоило бы порадоваться, что брат пытается бороться с болью собственными силами. Вот только его настроение без горсти таблеток было еще более отвратительным, чем в последние дни. И потому Дэрил лишь торопливо кивнул в ответ на слова о пицце, снова покидая дом и совсем не спеша в пиццерию и обратно.
А, наверное, стоило бы поспешить. Ведь дома Мэрл был не один, в пылу разговора даже не услышав возвращения брата и продолжая насмехаться над собеседником. Верней, собеседницей. Которой оказалась Кэрол, чей голос Дэрил бы узнал из тысячи. Неслышно опуская пакет с пиццами на пол, он бесшумно приблизился к двери, замирая и не зная, стоит ли войти в комнату, где как раз обсуждали его. Какого черта? Он же сказал ей не приходить!
========== Глава 19 ==========
Наверное, нужно было просто войти в комнату, уводя оттуда Кэрол и забывая о желании послушать, о чем она говорит с Мэрлом. Но, несмотря на эту крайне разумную мысль и прошлый, не самый положительный, опыт по подслушиванию ее разговоров, Дэрил так и не нашел в себе сил пошевелиться. В конце концов, он в любой момент сможет обозначить свое присутствие, спасая Кэрол от брата. И если его что-то смутит в услышанном разговоре, он не станет делать далеко идущих выводов, как раньше, а просто поинтересуется, что значили те или иные слова. Хотелось бы верить, во всяком случае.
– И не надоело тебе? Уже не морочила бы голову ни себе, ни ему, ни мне. Вот не надо только заводить свою вечную шарманку о том, что ты реально приперлась ради меня. Мне на хрен твои советы не нужны. И не только твои, блин. Так что можешь посидеть тихо в уголке, дождаться своего ненаглядного Дэрила. У него, кажется, еще немного осталось мозгов в голове – тебе хватит повыносить.
– Мэрл, это все, конечно, очень интересно, но я, в самом деле, пришла поговорить с тобой о тебе. А с твоим братом мы сами разберемся, - даже не дрогнувшим голосом уточнила Кэрол, которая нисколько не обижалась и не злилась на Мэрла, словно его слова на нее вообще не действовали.
–
– продолжал тему младшего брата тот.
– Мэрл, тебя, что, в самом деле, личная жизнь брата так сильно интересует?
– кажется, улыбалась она.
– Он уже взрослый мальчик и сам со всем справится. Ну, или не справится – это его дело. А вот ты…
– Что – я, леди?
– Мне казалось, тебе, в самом деле, хотелось добиться Андреа, а теперь ты так ведешь себя, словно она тебе ни разу не нужна. Уж ее-то ты бы мог и не посылать так откровенно. Знаешь, она не из тех, кто станет терпеть подобное обращение. И если сейчас она еще готова списать твое поведение на шок после случившегося, то совсем скоро…
– Мне не надо, чтобы она чего-то там списывала. И жалость ее не нужна. Хотя, конечно, если она из жалости согласится перепихнуться пару раз… - хмыкнул Мэрл, чей преувеличенно беззаботный голос не мог обмануть Дэрила.
– Можешь передать своей подружке, что дядюшка Мэрл отпускает ее на все четыре стороны, а то вы, блин, бабы такие жалостливые не по делу. Лучше бы проявляли свое понимание в хавке и постели, а не этой вашей мути с многочасовыми разговорами о том, что можно жить и без руки – правой, блин, между прочим! А, ладно…
– Самое интересное, Мэрл, что ты все это сам себе придумал про жалость и прочее. Сам не даешь ей возможности помочь тебе, отталкиваешь ее. А потом сам же будешь говорить о том, какие женщины корыстные создания – мол, калеки никому не нужны. Знаешь, от кого угодно, а вот от тебя я этого не ожидала. Ты казался мне более… разумным что ли.
– По сравнению с кем? С Дэрилиной? Иногда мне кажется, что табуретка умней моего братца, - не упустил случая поглумиться Мэрл.
– Ладно, дамочка, ты права. Все точно так, как ты говоришь. Не идиот. И чего? Мое право. И делать, и говорить потом, что хочу. Это ты у нас без руки тут шастаешь? Или, может, Блонди? Вот и сидите себе, блин, по углам, не лезьте.
– Боже, ну почему вам, Диксонам, так сложно принимать чью-то любовь и заботу? Я уже не говорю о способности самим любить и заботиться, - устало пробормотала Кэрол, заставив Дэрила напрячься – что она хочет сказать этими словами?
– Вот ты давай опять не переноси с больной головы Дэрила на мою здоровую. Он просто придурок, и хреново ты его, значит, любила, что пришибленным бегает уже почти год. А мне все эти ваши любови-шлюбови на хрен не нужны. Зачем эта морока? Да и не способны вы, бабы, на любовь, не морочь мне голову.
– Я не о женщинах. Ты ведь даже брата родного отталкиваешь. Неужели не видишь, как он устал? Неужели не жалко?
– Охренеть, блин, трепетная натура он! Это, получается, я его еще и жалеть должен? Блин, Кэрол, я понял, чего он на тебя запал – ты та еще юмористка!
– А ты представь, как бы ты себя чувствовал, если бы это случилось с ним. Если бы это Дэрил потерял руку. Тебе бы было все равно? Ты бы не пытался ему помочь? Понимая, что помочь никак нельзя? Что он закрывается и отталкивает тебя раз за разом вместе с твоей помощью?