Повесть о Ферме-На-Холме
Шрифт:
Дома Хоксхеда также сохранили средневековый облик: здесь глаз не встретит краснокирпичных кичливых, претенциозных викторианских зданий, вместо этого повсюду беленые стены, сложенные из гладких камней, и на каждом подоконнике — горшки с хризантемами, астрами и лобелиями. Над южной окраиной города главенствует церковь Св. Михаила, которая, говоря словами поэта Уильяма Вордсворта, сидит на холме, как «Богоматерь на троне» [10] . Направляясь к магазину шляп мисс Стэнли, Димити миновала классическую школу, все еще открытую для городских детей, где некогда учился и сам Вордсворт и где он вырезал свое имя на парте.
10
Из
Мисс Аннабел Стэнли держала крошечную лавку-мастерскую между башмачником и торговцем свечами. Деревянная вывеска с выцветшим изображением кружевного чепца появилась здесь еще при матушке нынешней хозяйки, миссис Аде Стэнли. Эта почтенная женщина, скончавшаяся лет десять тому назад, открыла магазинчик в тот самый год, когда королева Виктория взошла на престол. Несколько ее еще вполне сохранившихся скромных соломенных шляпок лежали на полке где-то в недрах магазина, зато модные шляпки мисс Стэнли, в изобилии снабженные тесьмой, кружевами и шелковыми цветами, красовались на витрине, утопая в волнах тюля.
Являя миру черный парик, нарумяненные щеки и два золотых зуба, мисс Стэнли, одетая по последней моде, вынесла поднос с атласными лентами и отвела глаза от немодной фетровой шляпы мисс Вудкок. Димити выбрала два ярда узкой желтой ленты и ярд зеленой, и хозяйка магазина завернула покупку в мягкую бумагу. Вручая сверток Димити, она, манерно пришепетывая, заметила:
— Вы конечно же слышали о завещании мисс Толливер.
— О завещании? — Димити вздрогнула. — А что такое? — В том, что мисс Стэнли водила знакомство с мисс Толливер, не было ничего удивительного. В конце концов, мисс Стэнли и ее матушка изготавливали шляпки и чепцы для трех поколений хоксхедских дам. Но Димити понятия не имела, что завещание мисс Толливер привлекает к себе внимание столь далеко от Сорея. Разумеется, по лондонским меркам, где люди в мгновение ока переносятся с места на место в подземке, три мили — сущий пустяк, но в деревне вам приходится тащиться по дорогам, которые то взбираются на пригорок, то сбегают вниз, то петляют меж каменистых холмов, и там эти три мили кажутся весьма приличным расстоянием.
Мисс Стэнли наклонилась к Димити, обдав ее мощной волной сиреневых духов.
— Моя сестра держит гостиницу «Айви-хаус», — сказала она таким тоном, будто делилась с Димити важной тайной. — Так вот, вчера из Манчестера приехала мисс Сара Барвик. По ее словам, она должна присутствовать при оглашении завещания мисс Толливер, назначенном на сегодня. — Мисс Стэнли выдержала многозначительную паузу и добавила авторитетно: — Не думаю, что Сара Барвик отправилась бы в такую даль, не будь она наследницей.
Димити шагнула назад, чтобы сделать глоток чуть менее ароматного воздуха.
— Из Манчестера? — Она не знала, что у мисс Толливер были родственники в Манчестере, да и вообще где-либо, кроме Кендала.
— Именно, — подтвердила мисс Стэнли. — А на вопрос, не состоит ли она в родстве с мисс Толливер, мисс Барвик ответила отрицательно, хотя, по ее словам, могла бы с ней породниться, сложись обстоятельства иначе. — Мисс Стэнли сдвинула брови. — Вы это можете объяснить?
— Увы, нет, — ответила Димити. — А она… пожилая? — Учитывая то положение, которое в обществе занимал Майлс, она обычно избегала разного рода сплетен. Однако в данном случае, почти при полном отсутствии сведений, приходилось добывать их по крупицам, и такого рода расспросы казались ей оправданными.
— Сестра говорит, что она очень молода, лет двадцати с небольшим. Очень миленькая, живая такая, сорванец, но из современных.
Последнее слово мисс Стэнли произнесла с явным осуждением.
Димити
— Я уверена, что мисс Барвик очень славная женщина, — сказала мисс Вудкок сухо, вспомнив о том, что приходится сестрой мировому судье и должна вести себя соответствующим образом.
— Да, но кто же она такая, эта мисс Барвик? настаивала мисс Стэнли, делая шаг вперед. — Я всегда думала, что у мисс Толливер есть только один родственник — этот торговец мануфактурой из…
— Ленты очень милые, мисс Стэнли, — сказала Димити, направляясь к выходу. — Благодарю вас.
Оказавшись на улице, она сделала глубокий вдох, освобождая легкие от сиреневых духов, и возблагодарила Бога за то, что мисс Стэнли ничего не сказала о возможном отравлении.
Выпив чаю и выполнив несколько мелких поручений, Димити с полудюжиной свертков и пакетов различных размеров подошла к конторе «Хилис и Хилис». Из дверей, небрежно помахивая тростью и что-то насвистывая, показался Майлс.
— Все улажено, — сказал он сестре, когда они свернули к конюшням Холтби, где в ожидании хозяина лакомилась овсом Яшма.
— Что именно? — потребовала объяснений Димити. — Что улажено? Ты присутствовал на оглашении завещания?
— Присутствовал, — сказал Майлс, протягивая конюху полшиллинга, чтобы тот запряг кобылу и вывел экипаж на дорогу. — И сидел на очень жестком стуле, смею тебя заверить. Уилли Хилис попросил меня быть свидетелем. Зачем это ему понадобилось — ума не приложу. В завещании всего два пункта, причем оба совершенно ясные.
— Ну что, получил этот племянник дом? — с нетерпением спросила Димити. — И кто эта Сара Барвик? И как насчет Констебла?
Майлс удивленно поднял брови.
— Откуда тебе известно про Сару Барвик?
— Она остановилась в «Айви-хаусе», — ответила Димити, опуская подробности. — Так получил или нет?
— Робертс? Из Кендала? — Майлс усмехнулся. — Ты знаешь, нет, не получил.
— Ну надо же, — еле слышно произнесла Димити.
— Можешь себе представить. — Майлс снова усмехнулся. — Видела бы ты, в какую ярость он пришел! Хилис еще дочитывал завещание, а Робертс уже вскочил со своего места и принялся орать как сумасшедший. Я думал, этот парень вот-вот лопнет от злости, он прямо весь дымился. Он бы и лопнул, если бы Хилис не прервал чтение и его не урезонил. — Майлс замолчал: конюх вывел лошадь, запряженную в кабриолет. — А вот и Яшма, посмотри, как ее причесали и вычистили — блестит словно новый пенни. Залезай, дорогая, и едем. Я уже проголодался.
— Я тоже начинаю дымиться и вот-вот лопну, — не унималась Димити, садясь в экипаж, — если ты сию же минуту не скажешь, кому достался дом!
Когда Майлс хотел что-нибудь рассказать, он умел делать это быстро и без излишних деталей, и, сгорая от желания услышать главное, Димити не прерывала брата. Завещание мисс Толливер было кратким, простым и весьма своеобразным в том, что касалось раздела ее имущества между наследниками. Дом-Наковальня со всем его содержимым отходил к мисс Саре Барвик из Манчестера; мистеру Генри Робертсу из Кендала, согласно завещанию, досталась сумма в один фартинг — самая мелкая монета, имевшая хождение в стране, — а также шкатулка с письмами, которые мать мистера Робертса писала мисс Толливер, и медальон с волосами его матери. Был и список, составленный завещательницей год назад, в котором значилась живописная миниатюра в позолоченной раме без указания автора и стоимости. Уилли Хилис сообщил мисс Барвик, что соседка мисс Толливер уведомила его о возможной ценности картины и о том, что она исчезла. Он также предложил мисс Барвик незамедлительно предпринять поиски пропавшей картины и вызвался отвезти ее в Сорей сегодня же, чтобы срочно приступить к делу.