Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 2
Шрифт:
В северо-восточной части сада били прохладные ключи, суля защиту от летнего зноя. Возле дома рос черный бамбук, под листьями которого словно притаился свежий ветерок. Рядом темнела роща – такая же тенистая и прекрасная, как где-нибудь в горной глуши; изгородь была поставлена будто нарочно для того, чтобы на ней цвели унохана [27] . Тут же росли напоминающие о былых днях померанцы (103), гвоздики, розы, горечавки, кое-где к ним были подсажены весенние и осенние цветы.
27
Унохана – дейция городчатая,
На особо выделенном участке в восточной части сада был построен обнесенный частоколом павильон Для верховой езды, а поскольку предполагалось использовать его по преимуществу в дни Пятой луны [28] , возле пруда посадили аир, а на противоположном берегу устроили конюшню, где были собраны превосходные скакуны.
В западной части сада, с северной стороны, за глинобитной стеной разместились хранилища. Их отгородили китайским бамбуком и соснами, рассчитывая зимой любоваться здесь снегом. Рядом виднелась изгородь из хризантем, чтобы было на что ложиться утреннему инею в первые зимние дни, а чуть подальше высились надменные «материнские» дубы [29] и еще какие-то раскидистые горные деревья, названий которых никто и не знает.
28
…использовать… в дни Пятой луны. – В дни Пятой луны положено было проводить соревнования по стрельбе из лука (подробнее см. «Приложение», с. 82)
29
«Материнские» дубы (хахасо) – дуб пильчатый, славится красотой осенней листвы
Переезд был приурочен к празднику Другого берега [30] . Предполагалось, что все переедут разом, но Государыня: «Стоит ли поднимать такой шум?» – подумав, предпочла задержаться на некоторое время. Госпожу Мурасаки сопровождала лишь кроткая, старающаяся держаться в тени Ханатирусато.
Осень – не самое благоприятное время для весеннего сада, но и он был прекрасен.
Дамы госпожи Мурасаки разместились в пятнадцати каретах, путь перед которыми расчищали передовые Четвертого и Пятого рангов. Из приближенных Шестого ранга были выбраны лишь достойнейшие из достойных. Вместе с тем свита не казалась чересчур пышной. Опасаясь нежелательных толков, Великий министр постарался ограничиться самым необходимым.
30
Переезд был приурочен к празднику Другого берега. – «Другой берег» в буддизме – нирвана (в противоположность «этому берегу» – миру страданий). День Другого берега – буддийский праздник, проводившийся на Вторую и Восьмую луны (см. «Приложение», с. 79, 83)
Свита обитательницы Восточной усадьбы была почти столь же многочисленной. К тому же ее сопровождал чрезвычайно предупредительный молодой Дзидзю – честь, которую все сочли вполне заслуженной.
Для прислужниц были выделены особые покои, убранные куда изящнее обыкновенного.
По прошествии пяти или шести дней переехала Государыня-супруга. Несмотря на более чем скромные приготовления, свита ее производила весьма внушительное впечатление. И немудрено: отмеченная счастливой судьбой, Государыня отличалась спокойным нравом и обладала на редкость чувствительной душой – достоинства, благодаря которым ей удалось снискать всеобщее уважение.
Внутренние перегородки
Когда настала Девятая луна и деревья расцветились яркими красками, казалось, что нет на свете ничего прекраснее сада перед покоями Государыни-супруги.
Однажды вечером, когда дул сильный ветер, она, разложив на крышке от шкатулки разнообразные осенние цветы и алые листья, отослала их госпоже Весенних покоев.
Ее посланницей была рослая девочка-служанка, облаченная в темное нижнее одеяние, несколько вышитых платьев цвета «астра-сион» и кадзами цвета багряных листьев. Ловко, проворно прошла она по галереям, переходам и дугообразным мостикам.
Разумеется, она не совсем подходила для столь ответственного поручения, но, очевидно, Государыня не смогла пренебречь ее миловидностью. Судя по всему, эта девочка привыкла служить в самых знатных семействах. Она была гораздо красивее других, а манеры ее отличались особым изяществом.
Вот что написала Государыня:
«Ветру вручив Горстку листьев багряных, Пошлю его в сад, Который глядит уныло, О далекой весне тоскуя…»Забавно было смотреть, как молодые прислужницы наперебой расхваливали внешность посланницы Государыни.
Покрыв крышку шкатулки мхом и положив сверху несколько небольших камешков, которые должны были изображать дикие скалы, госпожа привязала ответное письмо к ветке пятиигольчатой сосны:
«Твои листья легки,Миг – и ветер их свеет с веток.Отраднее взоруВесенняя яркость сосен,Растущих среди камней…» (196)Внимательно рассмотрев эту «сосну среди камней», дамы Государыни обнаружили, что она не настоящая, а рукотворная, но сделанная с величайшим мастерством. Любуясь ею, Государыня восхищалась тонким вкусом госпожи Мурасаки, сумевшей ответить так быстро и так изящно.
Прислуживающие ей дамы тоже были вне себя от восторга.
– Мне кажется, что в послании Государыни содержится явный вызов, – заметил Великий минист. – Вам следует достойно ответить ей, когда придет пора весеннего цветения. Теперь же не стоит принижать красоту этих алых листьев, рискуя навлечь на себя гнев Тацута-химэ [31] . Отступив сейчас, вы перейдете в наступление позже, когда весенние цветы будут вам надежной защитой.
Великий министр казался совсем молодым, его красота ничуть не поблекла с годами. Какое же счастье выпало на долю всем этим женщинам – жить рядом с ним, да еще в таком прекрасном доме, о каком только мечтать можно!
31
Тацута-химэ – богиня осени (обожествленная гора Тацута, славящаяся красотой осенней листвы), покровительница ткачества
Так и жили они, в тихих удовольствиях коротая дни и по разным поводам обмениваясь посланиями.
Женщина из горной усадьбы решила подождать, пока остальные обитательницы дома на Шестой линии не займут приготовленных для лих покоев, а затем переехала с подобающей столь ничтожной особе скромностью. Произошло это в дни Десятой луны.
Убранство предназначенной ей части дома оказалось не менее роскошным, чем у остальных дам. Свита же – не менее пышной. Министр сам позаботился обо всем, думая в первую очередь о будущем дочери.