Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Книга 2

Сикибу Мурасаки

Государь, сняв с себя платье, пожаловал ему, а Великий министр, спустившись в сад, прошелся в благодарственном танце.

Хозяин, велев одному из своих приближенных сорвать для него хризантему, вспомнил, как танцевали они когда-то танец «Волны на озере Цинхай»:

– На этой оградеЦветы

с каждым годом все ярче, Но не может забыть Хризантема той осени давней, Когда в танце взлетал рукав…

Мог ли Великий министр не помнить, что именно он танцевал тогда в паре с Гэндзи? Да, высоко вознесла его судьба, но до Гэндзи ему так и не удалось подняться.

Тут, как будто нарочно, стал накрапывать дождь…

– Цветок хризантемы Лиловым облаком вдруг Мне показался.И подумалось – не звезда ли Воссияла над светлым миром? (276)

«Не только осенью…» (277) – говорит Великий министр. Разноцветные, темные и светлые, листья, разметанные вечерним ветром, расстилались драгоценной парчой, делая землю в саду похожей на пол в галерее, а по парче этой кружились в танце прелестные мальчики – отпрыски знатнейших столичных семейств. Они были облачены в зеленые и красновато-серые верхние платья, из-под которых, как полагалось, выглядывали коричневые и сиреневые нижние. Волосы их были уложены по-детски и украшены причудливыми шапочками. Исполнив несколько коротких танцев, они вернулись под сень алых листьев, а тут и день, к досаде всех присутствующих, подошел к концу.

Особой площадки для музыкантов не устраивали, когда же стемнело, стали музицировать в доме, причем хозяин велел принести необходимые инструменты из Книжного отделения. И вот в самый разгар изящных утех перед тремя высочайшими особами положили кото. С умилением вслушивался Государь из дворца Красной птицы в знакомый голос «монаха Уда»… [11]

–

Осень не разПлатье старца дождем кропила, Но до этого дня Не видал он такой прекрасной Осенней листвы…-

11

«Монах Уда». – Лучшим музыкальным инструментам, хранившимся в императорском дворце в сокровищнице Гиёдэн, как правило, присваивались имена. «Монах Уда». – кото, которого государь Судзаку не слышал со времени своего отречения, ибо оно не выносилось за пределы дворца. «Монах Уда». – реально существовавший инструмент, принадлежавший некогда имп. Уда (86. – 932, правил в 887-897 гг.) и сгоревший при пожаре во времена правления имп. Итидзё (986-1011)

сказал он, и печаль звучала в его голосе… А нынешний Государь ответил:

– Разве можно считать Эти алые листья обычными? О далеких годах,Ставших преданьем, напомнила Мне сегодня парча в саду…

Его красота с годами стала еще совершеннее, он казался истинным подобием Гэндзи. Тюнагон тоже был здесь, и его удивительное сходство с Государем бросалось в глаза. Разумеется, Государь был благороднее и величественнее; впрочем, не исключено, что это простая игра воображения. Пожалуй, черты Тюнагона были даже ярче и изысканнее… А с каким поистине неподражаемым изяществом подносил он к губам флейту!..

Среди придворных, которые пели, стоя на лестнице, красотой голоса выделялся Бэн-но сёсё.

Право, бывают ли семьи счастливее?..