Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари) (Том 1)
Шрифт:
Разумеется, Гэндзи мог предпринять новую, более решительную попытку проникнуть к ней, и, возможно, это ему удалось бы, несмотря на все преграды, но стоило ли подвергать себя опасности быть уличенным в столь неблаговидном поведении? Всю ночь он не смыкал глаз, мысли, одна другой тягостнее, теснились в его голове, и вопреки обыкновению он почти не разговаривал с Когими.
Было совсем темно, когда Гэндзи покинул дом правителя Кии, и мальчик вздыхал печально: «Как жаль! Без него так тоскливо».
Женщина тоже провела ночь в мучительных раздумьях, не получив же от Гэндзи утреннего послания, подумала: «Видно, моя холодность образумила его. Что ж, немного досадно, что он так легко отступился, однако еще труднее было бы выносить его недостойные притязания. Так, сейчас
Гэндзи же, возмущенный ее неуступчивостью, не хотел мириться со своим поражением и, к ней одной устремляясь сердцем, терзался так, что вид его возбуждал любопытство окружающих.
– Ты и вообразить не можешь, какие муки приходится мне испытывать, какая боль живет в моем сердце! – жаловался он Когими. – О, и стараюсь забыть ее, но, увы, сердцу не прикажешь. Молю же тебя, улучи подходящий миг, устрой как-нибудь, чтобы я встретился с ней.
Мальчик, понимая, сколь трудно будет выполнить эту просьбу, радовался хотя бы такому проявлению доверия и с юношеским нетерпением ждал: «Когда же?»
По прошествии некоторого времени правитель Кии уехал в свою провинцию, и в доме остались одни женщины, в ленивой праздности коротающие часы. И вот однажды под покровом ночной темноты, в час, когда «неспокоен путь» (20), Когими решился привезти Гэндзи в дом у Срединной реки в своей карете.
«Право, он совсем еще дитя, могу ли я рассчитывать…» – волновался Гэндзи, но всякое промедление казалось ему невыносимым, и, одевшись поскромнее, он поспешил выехать, дабы успеть, пока не закрыли ворота. Подведя карету с той стороны, где ничей взор не мог бы ее приметить, Когими помог Гэндзи выйти. Особого волнения он не испытывал, зная, что его юный возраст – надежная защита от пристального внимания и докучных попечений сторожей.
Подведя Гэндзи к восточной боковой двери, Когими принялся громко звать и стучать по крайней южной решетке. Скоро он скрылся внутри.
– Нас могут увидеть! – рассердились на него дамы.
– Для чего в такую жару опускать решетки? – спросил Когими и услышал в ответ:
– У нас с полудня гостит госпожа Западных покоев, они с нашей госпожой изволят играть в «го» [1] .
«Поглядеть бы на них за игрой», – и Гэндзи, покинув свое убежище, тихонько проскользнул в щель между дверцей и занавесями. Решетку в том месте, где прошел Когими, еще не успели опустить, и покои были хорошо видны снаружи. Приблизившись, Гэндзи заглянул внутрь. Крайняя створка стоявшей неподалеку ширмы была сложена, а полотнища переносных занавесов, обычно скрывающих сидящих за ними дам от посторонних взглядов, возможно из-за жары, оказались подвязанными к верхним перекладинам, поэтому ничто не мешало взору проникать в глубину покоев.
1
Го – игра типа облавных шашек, имела широкое распространение в среде придворной аристократии эпохи Хэйан
Рядом с женщинами горел светильник. Одна из них сидела у столба, боком к Гэндзи. «Это она», – обрадовался он и принялся ее разглядывать.
На ней темно-лиловое нижнее платье из узорчатого шелка, а сверху еще что-то, что именно – не видно. Маленькая головка, изящные мелкие черты – ничего яркого, бросающегося в глаза. Даже от гостьи своей, сидящей напротив, она старательно прячет лицо. Тонкие руки прикрыты рукавами.
Вторая сидит лицом к востоку и видна вся как на ладони. Одета она довольно небрежно: на нижнее платье из тонкой белой ткани кое-как наброшено лиловое верхнее, грудь открыта почти до пояса и виднеются алые шнурки хакама. Женщина эта красива сверкающей, влекущей красотой. Белое нежное тело, округло-пышные формы, высокий рост, прекрасный овал лица, благородно вылепленный лоб, очаровательные глаза и рот. По плечам живописно рассыпаются не очень длинные, но чрезвычайно густые волосы. На первый взгляд наружность
Впрочем, нельзя не отдать должного сообразительности гостьи: к концу игры ей ловко удается занять своими камнями почти все позиции «дамэ» [2] . При этом она не перестает оживленно болтать, но тут женщина, сидящая в глубине, спокойно замечает:
– Подождите, там, кажется, ничья. Лучше обратите внимание на эту группу. Видите, здесь создалось положение «ко» [3] .
Однако гостья, воскликнув:
– Нет, все равно на этот раз проиграла я. Что тут у нас в углах, подсчитаем-ка! – начинает загибать пальцы. – Десять, двадцать, тридцать, сорок…
2
Дамэ – термин игры «го», так называется свободная точка, расположенная рядом с камнем. Камень выходит из игры, если все его «дамэ» заняты камнями противника
3
Ко – термин игры «го», так называется ситуация, когда каждый следующий ход приводит к бессмысленному повторению предыдущей позиции. Правило «ко» запрещает делать этот ход
Похоже, что она не затруднилась бы пересчитать даже купальни Иё [4] . В самом деле, будь она немного скромнее…
Собеседница ее с неподражаемым изяществом прикрывается рукавом, и лица ее почти не видно, но пристально вглядывающемуся Гэндзи все-таки удается разглядеть ее профиль. Ее глаза чуть припухли, линию носа нельзя назвать правильной, а начинающая блекнуть кожа уже утратила свежесть и яркость красок. Строго говоря, она скорее некрасива, но одета с таким вкусом и держится так прелестно, что кажется едва ли не более привлекательной, чем сидящая напротив красавица. Есть в ней какое-то особенное очарование. Та же, пленяющая милой живостью нрава, сознающая силу своей красоты, ведет себя свободно, смеется, шутит… Ее юное лицо дышит свежестью, и хочется вовсе не отрывать от него взора.
4
…она не затруднилась бы пересчитать даже купальни Иё. – Провинция Иё славилась горячими источниками. О купальнях Иё говорится и в народной песне «Горячие ключи Иё» (см. «Приложение», с. 95)
«Что за ветреная особа!» – думает Гэндзи, но, увы, так непостоянно его сердце, что уже и ее боится он упустить.
Женщины, которых Гэндзи знал до сих пор, не позволяли себе в его присутствии ни малейшей вольности, держались крайне церемонно, больше всего заботясь о том, чтобы он не увидел их, поэтому он имел весьма смутное представление об их наружности. А подглядывать за кем-то вот так, в естественной домашней обстановке Гэндзи ни разу не приходилось, поэтому, как ни жаль ему было этих ни о чем не подозревающих и ведущих себя столь свободно особ, хотелось смотреть на них еще и еще, но тут послышались шаги Когими, и Гэндзи тихонько проскользнул обратно к выходу на галерею.
– У сестры неожиданная гостья… – говорит Когими, явно чувствуя себя виноватым. – Мне не удалось даже приблизиться к ней.
– Не хочешь ли ты сказать, что мне и этой ночью придется уйти ни с чем?! – возмущается Гэндзи. – Это просто немыслимо!
– О нет, зачем же. Если господин соблаговолит подождать, пока гостья не уйдет, я что-нибудь постараюсь придумать, – успокаивает его мальчик
«Значит, у него все-таки появилась надежда добиться ее согласия, -думает Гэндзи. – Право, совсем еще дитя, а как спокоен и уверен в себе – видно, уже научился проникать в тайные помыслы людей и сущность явлений».