Повесть о Монахе и Безбожнике
Шрифт:
Они не видели его, но как оказалось, глаза им и не были нужны.
Раз! Тяжелый шест, метивший прямо по голове пролетел мимо — Шура успел увернуться, бросившись на пол.
Два!
Второй шест полетел навстречу, как раз поперек его движения.
Он оперся рукой на пол и, перевернувшись, ударил ногами по стене. Через мгновение он стоял на ногах, но шум уже показал туземцам, где он находится. Этого оказалось достаточно, чтоб на него обрушился град ударов. Прогрессор вскинул разрядник — чего уж там таиться, коли уж так дело повернулось, но правый каким-то замысловатым движением задел по стволу
— Успеем ли?
В голосе Давида явно проступало сомнение, но он не хуже Игоря Григорьевича понимал, что сделать это придется. Придется успеть.
Словно прочитав его мысли, Игорь Григорьевич процитировал кого-то:
— «Из всех искусств для нас важнейшим является кино». Понятно? Придется успеть…
— А люди?
— Люди, люди… — поскреб затылок Директор. — Диму вон Зингера возьми и… Ладно. От сердца отрываю. Бери на это дело всю группу Андрея Попова.
— Всех? — не поверил неслыханной щедрости Давид.
— Всех. И Ольгу бери и Ивана, и Илью с Николаем. Это сейчас важнее, чем их компьютеры.
Давид слегка ошарашено покачал головой. Получалось, что из начальника можно было веревки вить. Игорь Григорьевич не понял его движения и успокаивающе положил руку на плечо.
— На самом деле все не так уж и плохо. Оборудование есть?
— Оборудование-то есть.
Он лихорадочно соображал, что еще можно попросить у шефа, но тот, раскусив его, погрозил пальцем. Пришлось быстро соглашаться.
— Приспособим… Вот времени нет…
— Времени действительно нет, — согласился с ним Шеф, — но ведь зато и зритель у нас неискушенный, разнообразием не балованный. Он документальной точности не потребует, а возможностей у вас — море…
Давид поскреб затылок.
— И что ему показать?
— Да все, что хочешь… К нашим услугам все достижение прошлых веков в этой области, плюс собственная фантазия…
Прогрессор Шура пришел в себя от боли в плече. Еще не сообразив, что произошло, он попытался повернуться, но не тут-то было. В плече задергало, словно там обнаружился больной зуб. Боль заставила его открыть глаза, и все вспомнить.
Перед глазами проплывала череда каменных плит. Шура почувствовал себя летящим над полом, но ощущение было обманчивым.
Он не летел.
Его несли.
Поворот, поворот. Дверь. Свет стал ярче.
Он попытался поднять голову, но от этого движения боль в плече стала острее и перекинулась на затылок. Шура стиснул зубы, чтобы перекусить боль пополам, но ничего не изменилось. Поднять голову выше он не мог, и оттого ему пришлось созерцать пол. Тут уже был не камень, а утоптанная земля. В прошлый
Он представил запах, который должен был заполнять комнату — запах не до конца перегнившей органики — и поморщился.
Перед глазами возникли носки чьих-то сапог, и где-то высоко вверху прозвучал полный удивления голос.
— Что? Еще один? Любит нас Карха!
Сапоги обошли его кругом и вернулись.
— Где у него голова?
Прогрессор почувствовал себя червяком.
— Если он человек, то у твоих ног, брайхкамер.
— «Ага! С сапогами разобрались… Сам Трульд!» Шура с удовольствием ответил бы брайхкамеру и сам, но шлем закрывал голову, не давая словам вырваться наружу.
— Переверните его…
Верх и низ поменялись местами, и боль отступила. Теперь он лежал на полу и рассматривал, куда это угодил. Один человек над головой. Это вроде бы и есть Трульд. Двое по бокам. Этих он узнал сразу. Те самые с кем он схватился и которых пожалел, не став глушить парализатором. В плече снова тягуче плеснулась боль. Вот она доброта-то как выходит… Нда-а-а-а… Рожи…. Спасибо, что не убили… Или это лучше брайхкамеру спасибо сказать?
Трульд наклонился, провел рукой по невидимке. По тому, как он делал это видно было, что явно знал больше других. Чужая рука поползла к поясу, на ощупь, отыскивая внешний пульт управления.
Так и есть. Нащупал пульт, отыскал сенсор и отключил костюм.
Это было смешно, но прогрессор почувствовал себя черепахой, понимающей, что ее вот-вот злые люди выпихнут из её собственного панциря. Забрало шлема уползло вверх, и он — глаза в глаза — оказался перед брайхкамером.
— Ты кто, убогий? — спросил хозяин положения.
Запах оказался еще ужаснее, чем можно было предположить. Но еще хуже было то, что думать было некогда.
— Я купец Айсайдра Енох, — заученно ответил прогрессор. Надо же было что-то отвечать? — А кто ты, благородный воитель и хозяин тайных подземелий?
Расклад ему был понятен с самого начала — ничем хорошим эта встреча кончиться не могла. Плохо будет либо ему, либо им и прогрессор уже знал, в какую сторону ему хочется повернуть дело.
Трульд усмехнулся.
Прогрессор подобрался, готовый постоять за себя.
— Раздеть колдуна! Осторожно!
Сам брайхкамер поднял с земли здоровенный топор с лезвием-полумесяцем и положил его на прогрессорское горло. Стальное лезвие неприятно холодило кожу. В этом месте начала тихонечко постукивать кровь, с трудом проталкиваясь по пережатым венам.
— Я слышал, не каждый колдун без головы жить может…
Он смотрел ему в глаза, уверенный, что его товарищи и сами справятся с одеждой.
— Не колдун я, купец… — осторожно косясь на лезвие, поправил его прогрессор. Едва он открыл рот, как в живот уперлось еще что-то острое — толи меч, то ли копье…
— Ну, тогда тем более, тебе голову терять никак нельзя. Какой купец без головы?
Он бросил взгляд назад, на второго проникателя и одобрительно кивнул.
— Да и все остальное глядишь и пригодится когда-нибудь… Потому лежи спокойно и не дергайся.