Повесть страшная и достопримечательная; здесь же и о совершенном иноческом жительстве
Шрифт:
Узнав, каким способом и откуда подается им ежедневно хлеб, услышим теперь и то, откуда получают они и остальную, необходимую для продовольствия пищу. По промыслу Божию, жители городов, по причине своего великого благоговения к ним и любви за богоугодное их жительство, присылают им — кто бочку вина, кто масла, кто рыбы, кто сыр и яйца; иной кто-нибудь, подвергшись какой-либо беде, или предвидя себе скорбь, доставляет им дневную пищу, прося игумена, чтобы велел находящимся под его управлением братьям помолиться о нем, чтобы Господь избавил его от скорби, которой он себе ожидает. Тогда, во время обеда игумен говорит во услышание всем: „Тот, кто сегодня нас питал, просит вас помолиться о нем, чтобы Господь избавил его от скорби и печали, которой он себе ждет; помолитесь же о нем прилежно, каждый в своей келии“. Таким образом тот, избавившись их преподобными молитвами от печали, которой он себе ждал, опять присылает им в изобилии потребное для них. Превосходно и премудро обещал человеколюбивый Господь святым Своим ученикам, сказав: „ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам“ (Mф. 6, 33). Поэтому и те, как ищущие прилежно и согласно воли Божией Царствия Божия, то есть, спасения своего и своих ближних, частыми поучениями в божественном писании спасают себя и слушателей своих, и достойно и праведно человеколюбивый Бог подает спасающимся изобилие необходимого к жизни, содействуя этим спасению многих, каковое спасение Он приточно называете Царствием Божиим. Если всюду находящиеся
Сказанного здесь об этом достаточно для славы Господа нашего Иисуса Христа и на пользу, вместе и для возбуждения к божественной ревности тех, которые с благодарностью слушают повесть о благочестии. Теперь же услышьте другую подобную душеполезную повесть, достойную памяти и подражания, если действительно желаем благоугодить Господу своему.
В Италии есть город Флоренция, прекраснейший и лучший всех других находящихся там городов, которые я сам видел. В этом городе есть монастырь, который составляет родину, так называемых по-латыни, предикаторов, то есть, проповедников слова Божия. Храм этой священной обители освящен в честь святого апостола и евангелиста Марка, которого живущие здесь монахи имеют своим попечителем и предстателем. В этом монастыре игуменом был некоторый священноинок, по имени Иероним, родом и учением латинянин, исполненный всякой премудрости и разума боговдохновенных писаний и внешнего образования, то есть философии, великий подвижник и обильно украшенный божественною ревностью. Этот обилующий разумом боговдохновенных писаний, и еще более — божественною ревностью, муж, узнав, что город Флоренция сильно подвержен двум богомерзким грехам, именно: мерзостному содомскому беззакошю и безбожному лихоимству с бесчеловечным взиманием непомерных процентов, разжегся божественною ревностью и предпринял добрый и богоугодный совет — посредством учительного слова из божественных писаний оказать городу помощь и окончательно истребить в нем эти нечестия. Приняв такое решение, он начал в церкви учить людей Божиих всякими премудрыми поучениями и разъяснением книг. В храме святого евангелиста Марка собиралось к нему часто множество слушателей из числа благородных и правдивых жителей этого города. Наконец весь город привязался к нему любовью и упрашивали его, чтобы он пришел и стал учить их слову Божию в самой соборной церкви. Ему понравилось их согласное приглашение и изволение и он с усердием предпринял этот подвиг по Богу, и каждое воскресение и в особенные праздники, а также каждый день Святой Четыредесятницы, приходя в соборный храм, куда собирался народ, предлагал им поучения, стоя на высоком приготовленном для сего месте два часа, а случалось, что и более двух часов продолжалось его поучение. И такое действие произвела его проповедь, что большая часть города полюбила его твердое и спасительное учение, и каждый из них отставал от долговременного своего злого обычая и лукавства, и вместо всякого блуда, разврата и плотской нечистоты, делался последователем всякого целомудрия и чистоты, а вместо неправедного лихоимания и немилосердного требования непомерных процентов, люди вскоре сделались праведнейшими, милостивыми и человеколюбивыми, а некоторые из таковых соделались подражателями Закхея, старейшины мытарей, упоминаемого в Евангелии, и зле и неправедно собранные ими имения расточили добре, раздав оные руками учителя находящимся в нуждах. Но, дабы, говоря о всех вообще его исправлениях, не наскучить читателям этого описания, скажу кратко, что большая часть жителей того города переменилась и из последователей великой злобы соделались последователями всякой достохвальной добродетели.
Расскажу же любителям добродетели один похвальный поступок одной убогой женщины, из которого можно будет понять силу боговдохновенного учения мужа того. Сын одной убогой вдовицы нашел на улице валяющийся кошелек из камки, в котором оказалось 500 златниц. Он принес это своей матери; но она, увидев cиe, не обрадовалась тому, что этою находкою она может избавиться от крайней своей нищеты, и не скрыла находки у себя, но тотчас отнесла ее к священному учителю города и сказала: „Вот, преподобный отец и учитель, этот кошелек нашел сын мой брошенным на улице, возьми его и, как знает твое преподобие, отыщи потерявшего и отдай ему его, чтобы человек тот не скорбел неутешно об этом“. Учитель, подивившись правдолюбивому нраву вдовицы и, благословив ее, отпустил. И когда он после того говорил поучение в церкви, то, окончив поучение, возгласил: „Если кто потерял деньги, пусть станет посредине и скажет о количестве потерянного имущества и приметы кошелька и день, когда потерял оный, и возьмет свое“. Тогда предстал потерявший деньги и сказал учителю и день, и количество потерянного и приметы кошелька. „Вот тебе твое имение, о, юноша“, сказал учитель, „а убогую эту вдову, как хочешь, утешь, ибо она избавила тебя от большой скорби, какую ты имел“. Тот, вынув с радостью сто златниц, дал ей. Насколько более заслуживает похвалы эта вдова против той, которая похваляется в Евангелии за две лепты, вверженные ею в дар Богу? Та явила свое боголюбивое настроение в принадлежавшем ей и в малом, а эта в чужом и значительном имуществе проявила свою правдивость и человеколюбие.
Мог бы я поведать вам и другие некоторые подобные достопамятные исправления богоугодного учения того мужа; но чтобы не наскучить вам продолжительностью этого писания, добровольно оставляю их и обращаюсь к концу пятилетнего учения его. Итак, половина жителей города получили чрез него превосходное и богоугодное исправление; другая же половина продолжала не только не слушаться его и сопротивляться его божественному учению, но и враждовали против него, досаждали ему, бесчестили и наветовали так, что намазывали человеческим калом перила, на которые он, обыкновенно, опирался руками, когда стоял и изливал народу струи учения. Он же, подражая кротости и долготерпению Спасителя ко всем, терпел все мужественно, сильно желая исправления многих. Почему он и самых находящихся на церковных властях, но живущих не по апостольски и о пастве Спасителя Христа не пекущихся, как бы следовало, — и их он не похвалял, а небоязненно обличал их согрешения и часто говорил: „Если бы мы жили согласно се Евангелием Христа Спасителя, то всячески все неверующие народы обратились бы ко Господу, видя нашу равноангельную жизнь, и это много послужило бы нам во спасение и к наслаждению вечных благ. Теперь же, живя вопреки евангельским заповедям и ни себя не исправляя, ни других не заботясь руководить ко благочестию, — что другое услышим от праведного Судии, как только не это: „горе вам книжницы и фарисее лицемери, яко затворяете Царствие Небесное пред человеки: вы бо не входите, ни входящих оставляете внити“ (Мф. 23, 14). Говоря это без стеснения и еще более жестокими словами осуждая самого пользующегося у них особым почитанием папу и находящихся при нем кардиналов и прочий их причт, он подал этим повод к большей к нему ненависти и вражде со стороны тех, которые с самого начала возненавидели его святое учение; они называли его еретиком и хульником и льстецом, как отверзшего уста свои против святейшего их папы и всей римской Церкви. Слух об этом достиг до Рима и сильно смутил папу и состоящий при нем клир, так что они послали ему соборное запрещение учить людей Божиих, поступив в данном случае подобно тем, которые в „Деяниях Святых Апостолов“ говорят: „но да не более прострется в людех, прещением да запретим има, ктому не глаголати о имени сем ни единому от человек“ (Деян. 4, 17). Согласившись таким образом и сделав ему такое запрещение, они в соборном своем писании прибавили, что если он не перестанет, то будет ими проклят, как еретик. Он же не только не послушался такого беззаконного совета, но еще боле разжегся божественною ревностью и соборное их послание назвал неправедным и небогоугодным, как запрещающее ему учить в церкви верующих. Поэтому, он еще боле стал обличать их беззакония, ибо, как я не без основания догадываюсь, он решил про себя и умереть за благочестие и за славу Божию, если бы это потребовалось. Ибо в ком возгорится огонь ревности по Боге, того он заставляет презирать не только имения и приобретения, но и самую жизнь. Свидетельствует о сем Сам Господь, говоря: „желанием возжелех cm пасху ясти с вами“ (Лук. 22, 15), и это Он сказал потому, что желал, как человек, принять смерть во славу Бога Отца Своего, ради спасений людей. И сам теплейший рачитель и ревнитель Xристов, Павел, говорит: „желание имый разрешитися и со Христом быти“; и опять: „мне бо еже жити Христос, и еже умрети, приобретение есть“ (Филип. 1:23, 21). Когда же приверженцы папы не переставали грозить ему и всяким способом отвлекать его от проповеднической кафедры, а он с своей стороны продолжал не подчиняться им, не переставая обличать их неправды, то они решили умертвить его, что и исполнили следующим образом: избрав некоего генерала монашеского ордена, именем Иоакима, весьма преданного им, послали его, уполномочив властью папы, лишить его игуменства и, исследовав о нем, предать его смерти чрез сожжение, как непокорного и досадителя и клевещущего на апостольскую римскую Церковь. Этот Иоаким, прибыв во Флоренцию и показав высшему начальству города грамоты папы, представил Иеронима суду и подверг его мучительным пыткам. Когда тот дерзновенно отвечал на все лукавства неправедного того следователя, так что судия не мог признать его виновным, то предстали против преподобного того и неповинного учителя города их, ложные свидетели из числа беззаконников, не покорившихся его учению, высказывая против него тяжкие несправедливые обвинения. На основании этих обвинений, неправедные те судьи осудили его и еще двух священных мужей, его соучастников, двоякою казнью: повесить на древе, а потом разжечь под ними огонь и сжечь их.
Таков был конец жития преподобных тех трех иноков и такое получили они воздаяние за подвиг о благочестии от недостойнейшего их папы Александра; ибо тогда был папою Александр, родом из Испании, который всякими неправдами и злобою превзошел всех законопреступников. Я же настолько отстою далеко от согласия с неправедными теми судьями, что с радостью причислил бы замученных ими страдальцев к древним защитникам благочестия, если бы они не были верою латиняне; ибо ту же горячую ревность, какую имели древние к славе Спасителя Христа и к спасению и исправлению верных, видел я и в тех преподобных иноках, — не от другого слышал, но сам видел их и часто бывал на их поучениях, при чем я видел в них не только подобную древним ревность за благочестие, но и ту же премудрость, тот же разум и то же искусство в боговдохновенных и внешних писаниях, в особенности же отличался этим Иероним, который по два часа, а иногда и более, стоя на учительской кафедре, обильно изливал струи учения, — не из книги почерпая доказательства этих слов, но из сокровищницы своей великой памяти, в которой хранился всякий богомудрый разум святых писаний.
Пишу это не для того, чтобы показать, что латинская вера чиста, совершенна и во всем правильна, — да не будет во мне такого безумия! — но чтобы показать православными что и неправильно мудрствующие латиняне имеют попечение и тщание о спасительных евангельских заповедях и ревность по вере во Христа Бога, хотя и не в совершенном разуме, как говорит божественный апостол Павел о непокорных иудеях: „свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по совершенному разуму“ (Римл. 10, 2). Так и латиняне, хотя и во многом соблазнились и изобрели чуждые некоторые и странные учения, прельстившись присущею им большою ученостью в эллинских науках, но не окончательно отпали от веры, надежды и любви ко Христу Богу, и потому посвятившие себя из них монашеской жизни, прилежно устраивают свое пребывание по святым Его заповедям, так что их единомыслию, братолюбию, нестяжательности, безмолвно, беспопечительности (о житейском) и заботливости о спасении многих следует и нам подражать, чтобы не оказаться нам хуже их. Это я говорю относительно прилежного исполнения евангельских заповедей. Ибо как они не могут соделаться совершенными прилежным исполнением заповедей Спасителя, пока не отстанут от своих ересей, так и нас не может соделать совершенными одна православная вера, если не приобретем и прилежного исполнения евангельских заповедей. Ибо Сам Господь взывает к нарушителям их: „что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите яже глаголю“ (Лук. 6, 46); то есть, приносите Мне частые и продолжительный молитвы, а заповеди Мои презираете и не исполняете их делом, как Я их заповедал. И в другом месте Господь опять говорит: „всяк слышай словеса Моя сия, и не творя их, уподобится мужу уродиву“ (Матф. 7, 26) и прочее. По этой же самой причине и те пять дев названы юродивыми и остались вне небесного чертога. Также и вошедший в мысленный брачный чертог, не будучи облечен в брачную одежду, свяжется по рукам и по ногам, изринется оттуда и будет ввержен во тьму кромешную. Равным образом и хвалящиеся, что они во имя Господне совершили многие силы, пророчествовали и бесов изгоняли, не будут тогда познаны праведным Судиею и услышат от Него: „отступите от Мене делателие неправды: николиже знах вас“ (Лук. 13, 27. Матф. 7, 23). Если же они пророчествовали о имени Господни, изгоняли бесов от людей и творили многие силы, то почему Он не признает их, а отгоняет и называет делателями неправды? Ответ на это такой: хотя таковые и творили чудеса по недоведомому некоторому промышлению силы Божией, но, как видится, не имели богодарованного дара совершенной любви к Богу и к своим ближним, с каковою любовно соединена боголепная и боготворная милость ко всем нуждающимся в помиловании и помощи. Неложный свидетель сему блаженный апостол Павел, который взывает: „и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, никая польза ми есть“ (1Кор. 13, 3). Поэтому и они, как не стяжавшие такой боголепной и боготворной любви и соединенной с нею милости, не познаются милостивым Богом и отгоняются Им, как делатели беззакония, ибо „суд без милости не сотворшему милости“ (Иак. 2,13), говорит слово Божие. Не принимает внутрь себя Божий рай тех, которые со всяким лихоимством и бесчеловечием скрывают себе на земле сокровища золота и серебра, но отметает их говоря: „Вон, псы и чародеи и блудники, убийцы и идолослужители, и всякий любящий и творящий ложь!“ „Блажен человек, разумеваяй на нища и убога“, то есть, милующий и ущедряющий его (Пс. 40, 2), а который его оскорбляет и обижает и постоянно снедает ежегодным требованием процентов, тот проклят от Бога и отвержен и отсылается в неугасимый огонь, где будет гореть с ненавистником нищих — богачом во веки веков. Богу нашему слава, держава и велелепие в бесконечные веки. Аминь.