Повести и рассказы разных лет
Шрифт:
Не могу сказать, чтобы на этот раз я был настроен очень оптимистически. Этот чертов алмаз превратился для меня в чистое мучение. Однако вместо того, чтобы отрезвить своего приятеля, я объявил, что просто жажду поскорее отправиться в путь. Что это была за прогулка! Том всегда был хорошим ходоком и скалолазом, но в тот день волнение, казалось, придало ему крылья, я же ковылял и карабкался за ним из последних сил. Когда до цели оставалось уже около полумили, он перешел на беглый шаг, полубег и ни разу не остановился, пока не достиг белого круга на скале. Бедняга! Когда я подоспел, настроение у него было уже отнюдь не радостное: он стоял с унылым видом, засунув руки в карманы, уставившись на скалу отсутствующим взглядом.
— Посмотри, — сказал он, — посмотри! — И указал на утес. Никаких признаков чего-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающего алмаз. Внутри окружности не было ничего — плоский синевато-серый камень, большая дыра на том месте, откуда мы выковыряли свой кристалл, и еще одно или два углубления поменьше. Никаких признаков алмаза.
— Я ощупал и осмотрел каждый дюйм, — бормотал несчастный. — Его здесь нет. Кто-то тут уже побывал, увидел меловой круг и забрал алмаз. Пойдем домой, Джек, я больше не могу, я устал, мне все опротивело. Ну скажи: есть еще хоть один человек на свете, которому бы так не везло?
Я повернулся было, чтобы уйти, но прежде решил еще раз оглядеться. Том уже отошел шагов на десять.
— Постой, — крикнул я, — ты не видишь в этой окружности никаких перемен по сравнению с тем, что тут было вчера?
— Что ты хочешь сказать? — насторожился он.
— Тебе не кажется, что тут чего-то не хватает?
— Кристалла соли? — спросил он.
— Да нет, того круглого бугорка, который мы использовали как точку опоры. Мы, наверное, сковырнули его, орудуя своим рычагом. Давай посмотрим, где он и что собой представляет.
Мы принялись заново обшаривать землю у подножия скалы, рассматривая каждый камешек.
— Джек, вот он! Ура! Мы-таки добились своего! Что ни говори, а мы настоящие мужчины!
Я обернулся — Том стоял, сияя от восторга, держа в руках небольшой осколок черного камня. Осколочек был вроде бы совсем обыкновенный, но у основания его была какая-то выпуклость — вот на нее-то и указывал Том. На первый взгляд она напоминала стеклянный глаз, но в ней была глубина и яркость, несвойственная стеклу. На этот раз не могло быть никакой ошибки: у нас в руках был алмаз огромной ценности. Мы покинули долину с легким сердцем, унося с собой «дьявола», который так долго властвовал над ней.
Вот и все, сэр. Так именно оно и было. Я, наверное, утомил вас своим рассказом. Знаете, когда заходит разговор о тех суровых днях, у меня так и встает перед глазами наша убогая хижина, рядом с ней ручей и заросли кругом, и я снова слышу голос Тома. Ну, что вам еще сказать? Мы хорошо заработали на этом камешке. Том Донахью, как вы знаете, обосновался здесь и приобрел известность в городе. Я занялся земледелием и разведением страусов, дела у меня идут совсем неплохо. Дика Уортона мы тоже приспособили к делу, он теперь один из наших ближайших соседей. Если случится когда-нибудь побывать в наших краях, сэр, не забудьте спросить, где тут Джек Тернболл — Джек Тернболл из долины Сэсасса.
Рассказ американца
— Чудно, конечно, — произнес наш янки в тот момент, когда я отворил дверь и вошел в комнату, в которой собралось наше небольшое полулитературное общество, — да, чудно, но я бы мог рассказать вам кое-что позанятнее. Из книг, дорогие сэры, всего не узнаешь, нет. Я вам вот что скажу: в такие места, в каких мне довелось побывать, всякие там образованные, из тех, знаете, которые слова, как бисер, нанизывают, сроду не попадут. Там ребята простые, неотесанные, они и говорить-то толком не умеют, не то что пером по бумаге царапать; но вот если бы умели, они бы такое могли рассказать, что вам, европейцам, и во сне не приснится, это я вам точно говорю.
Звали его, по-моему, Джефферсон Эдамс; во всяком случае, инициалы его были Д. Э. Они и сейчас красуются на двери, ведущей в курилку, справа, вверху. Он вырезал их еще тогда и оставил нам в наследство вместе с узорами, артистически выполненными табачной жвачкой на нашем турецком ковре. Правда, если не считать этих сувениров, Д. Э. испарился из нашего сознания почти бесследно. Он сверкнул на тихом небосклоне нашей компании, как яркий метеор, и затерялся где-то во тьме окружающего мира. В тот вечер, однако, наш приятель из Невады был в ударе, и я тихонько, чтобы не прерывать его рассказ, закурил трубку и опустился на ближайший стул.
— Вы не думайте, — продолжал он, — я против этих ваших ученых ничего не имею. Если парень каждому зверю, каждому растению, от медведя до черники, может подобрать название, да еще такое, что на трезвую голову и не выговорить, — я к нему с дорогой душой, со всем моим уважением. Но если вам охота послушать что-нибудь эдакое, из ряда вон, идите к китобоям или поселенцам Дальнего Запада, к следопытам или ребятам из компании Хадсон-Бэй [32] одним словом, к людям, которые даже имя свое, и то с трудом могут накарябать.
32
Британская акционерная компания, организованная в 1670 г. для торговли пушниной с североамериканскими индейцами, соперничавшая с французами.
Наступила пауза. Мистер Джефферсон Эдамс вытащил длинную сигару и закурил. Мы сохраняли полное молчание, так как знали, что стоит его перебить — и наш янки тотчас замкнется в себе. Он огляделся вокруг, с самодовольной улыбкой отметил, что мы терпеливо ждем, и продолжал сквозь кольца сигарного дыма:
— Вот взять хотя бы вас, джентльмены, — кто из вас когда-нибудь был в Аризоне? Ручаюсь, что никто. Вообще изо всех этих англичан и американцев, которые умеют водить пером по бумаге, — сколько их побывало в Аризоне? Раз-два — и обчелся! А я там был, джентльмены, я жил там, и как вспомню, чего я там насмотрелся, мне и самому не верится, что все это вправду было.
Да, вот это страна, доложу я вам! Я был одним из флибустьеров Уокера, [33] как нас тогда называли, когда же наше дело накрылось и шефа подстрелили, некоторые дали деру и обосновались в Аризоне. Настоящая англо-американская колония, вот как мы жили, вместе с женами, детьми и всякой всячиной. Наверное, там и сейчас есть кое-кто из наших стариков. Бьюсь об заклад, что они не забыли того случая, о котором я собираюсь вам рассказать. Не забыли и не забудут до гробовой доски.
33
Очевидно, имеется в виду Уильям Уокер (1824–1860 гг.), участвовавший в повстанческом движении в Нижней Калифорнии, Мексике и Никарагуа.