Повести и рассказы. Избранное
Шрифт:
– До свидания, Рита.
– Коля, хочешь, я напишу тебе?
– Хочу.
– Тогда скажи адрес своей части.
Николай продиктовал адрес, а девушка достала из сумочки блокнот и сделала запись.
– Как твоя фамилия?
– Коробков.
– Запомню. Ладно, до свидания, Коля.
Николай тоже сказал: «до свидания», но звук его голоса заглушил пронзительный сигнал «УАЗика».
Сел в кабину рядом с водителем и, пока машина делала разворот, смотрел на Риту, а она смотрела на него. Была тихая грусть. Эх, такая девушка,
«УАЗик» ехал быстро по хорошей дороге, если верить указателям, в сторону города Томск. Время в пути – чуть больше двух часов. Когда Николай вошёл в казарму, его окружили сослуживцы и стали засыпать вопросами. Дежурный по роте, протиснувшийся между военнослужащими, сообщил, что его ожидает у себя командир части.
– Ну что, Коробков? – начал полковник, как только Николай вошёл в его кабинет. – Я так понимаю, приключения твои продолжаются? Не можешь ты без этого. Да?
– Товарищ полковник, это была случайность.
– Скажи мне, товарищ солдат, с каких это пор самовольное оставление части стало случайностью? Ты, что, не контролировал свои действия? Или тебя кто-то против твоей воли, за руку увёл?
– Но…
– Молчать! Мы тут все чуть с ума не посходили! Видано ли, пропал военнослужащий. Ты что это вместо демобилизации в тюрьму захотел, под трибунал?
– Никак нет!
– В общем, предоставишь мне подробное объяснение в письменном виде. Ясно?
– Ясно, товарищ полковник!
– А сейчас уйди с глаз моих!
– Есть!
– Стой. Дежурного ко мне пригласи.
– Есть!
Через некоторое время объявили построение внутри казармы. Николая вывели перед строем солдат.
– За самовольное оставление части!.. Приказываю! – провозгласил командир. – Рядовому Коробкову объявить дисциплинарное взыскание в виде выговора с занесением в личную карту военнослужащего!
Полковник многозначительно окинул взором весь строй, потом продолжил:
– Кроме того, назначить рядовому Коробкову трое суток дисциплинарного ареста. Приказ привести в исполнение незамедлительно.
Вышел дежурный по части и попросил Николая следовать за ним в комнату дежурного. Построение было распущено. Вскоре в казарму зашёл патруль и увёл арестованного в караульное помещение, где была обустроена гауптвахта.
Стены комнаты для арестованных, размером два на три метра, были выкрашены в чёрный цвет. Металлическая дверь с обрешётчатым смотровым отверстием посередине. Одновременно это отверстие служило единственной отдушиной для притока в комнату свежего воздуха. Все удобства заключались в установленной деревянной лавке, прикреплённой к одной из стен.
Николай понимал, что это наказание являлось справедливым и, по большому счёту, был готов к такому развитию ситуации. Он сначала сидел на лавке, потом лёг на неё и заснул.
– Эй,
– Уже нет, – отозвался Николай и сел на лавку.
Дверь открылась.
– Держи миску, когда съешь, налью тебе чай.
– Давай.
На ужин дали гречку с тушёнкой. Еда оказалась несколько суховатой и пересоленной, но подкрепиться всё равно надо было.
– Тогда на КПП я так и не понял, куда ты девался, – говорил Андрей. – Думал, может, незаметно в часть вернулся. А потом, после вечерней поверки сообщили, что ты исчез. Мне пришлось доложить дежурному, что ты вышел за пределы части и не вернулся. На следующий день мне дали два наряда вне очереди за плохое исполнение обязанностей. Но я, конечно, за тебя испугался, мало ли, что могло быть.
– Всё нормально, как видишь.
– Вижу. А ты где был-то?
– В Новосибе.
– А мне зачем сказал, что на минутку выходишь?
– Откуда, Андрюха, я мог знать, что так получится? Ты же сам мне сказал спрятаться.
– Ну.
– Я залез в передвижную радиостанцию. Помнишь, там «ГАЗ-66» стоял?
– Помню. Так ты что ли в машину залез? – засмеялся Андрей. – Ну, ты артист! А она, значит, тебя в Новосибирск увезла?
– Не совсем. По дороге я выпрыгнул, а потом в тайге заблудился. Меня подобрали охотники и привезли в Новосиб, там положили в больницу.
– Зачем в больницу?
– Ноги я сильно натёр, ходить не мог, плюс истощение.
– Истощение?
– Так я по тайге три дня ходил.
– Ну, ты даёшь! Ей Богу, артист!
Мимо проходил начальник караула.
– Караульный, отставить разговоры с арестованным! – приказал он.
– Есть! – ответил Андрей.
Потом шёпотом сказал Николаю:
– Ладно, Колямба, ешь. Зови, если что.
Эти трое суток прошли быстро. Арестованный Николай большую часть времени спал. Было неудобно на жёсткой лавке, но как говорится, лежать – не мешки ворочать. Всё это время он думал о Рите.
Время шло, уже наступил ноябрь. Письмо, которое обещала написать девушка, так и не приходило. Военнослужащие его призыва думали о дембеле, рассказывали, как поедут домой, и чем потом будут заниматься. На душе Николая была какая-то пустота и тоска одновременно.
Однажды под утро ему приснился кошмар. Как будто та самая жаба, которую он обкидал камнями, вдруг начала снимать с себя кожу, как в сказке о Царевне-лягушке. Только делала она это в таких ужасных муках, что страшно было смотреть. А когда сняла эту кожу, то явилась перед ним Рита. Но это не была та улыбчивая и счастливая девушка, которую он знал. Она страдала и плакала, говорила, что очень несчастна, просила ни при каких обстоятельствах не встречаться с ней. Потом стала обвинять Николая во всех своих бедах, хотя было не совсем понятно, в чём, собственно, его вина.