Повести и рассказы (-)

Тарасов Виктор

– Постой! Так вот почему у вас нет кладбищ и не найдено скелетов. Они скрыты...

– В корнях деревьев. Корни обнимают и питают их.

– Расскажи-ка мне, вождь, подробно. Конечно, Лин говорила мне, но у нее был женский язык намеков и легенд. Скажи мне: правда ли, что люди продолжают жить в ваших деревьях? Но не говори мне о переселении душ и тому подобное.

– Человек приходит к нам с надеждой и последними крохами жизни. Родовое дерево, котороe вырастает над ним в одну ночь, до бесконечности замедляет его умирание и продляет эти крохи. И пусть в каждом листочке

лишь одно мгновение - листьев ведь много!

– Значит, я был прав: лишь один шанс из тысячи! Но, если я правильно понял, жизнь замедляется и человек теряет чувствительность, память, разум...

– Он чувствует лишь то, что чувствует каждый листок: ветер и солнце.

– И всю жизнь вы ждете этого?

– Не ждем, а готовимся к этому.

– Но объясни мне, как вы, дионяне, можете жить, имея впереди лишь один шанс из тысячи, стать... бесчувственным деревом?

– Лучше ты мне объясни, как вы, земляне, можете жить, не имея впереди ни одного шанса? Понимаешь, Юлиус,- ни одного шанса на бессмертие?

– МОЙ шанс - мои дела!
– Юлиус был убежденным атеистом, как полагалось чиновнику.

– Прекрасно! И что же это за дела?

– Я стану генеральным и возглавлю объединение!

– Дальше!

– Я создам свою промышленную империю, построю города, заводы...

– Дальше!

– Я воздвигну себе памятники в каждом городе,- Юлиуса переполняли силы.- Я переверну весь мир!

– Прекрасно, юный Юлиус. А после того как ты все это сделаешь, попробуй сделать еще одну малость.

– Какую же?

– Попробуй не прибежать к нам с последней надеждой!

Юлиус удивленно молчал.

– Ну, все это лирика,- взял он себя в руки.- А сейчас - к делу! Ты говоришь, что все это и на людей распространяется? Я имею в виду перемещение.

– Да, нужно лишь, чтобы человек пришел к нам с надеждой и верой. Обряд подготовки проходит у нас быстро.

– Ну, а если я, например, попрошу, как ваш брат, проделать это над одним человеком... над Старым Лисом!

Круг дионян удивленно зашумел, послышались возгласы, недовольные и возмущенные. Но Апока строго осмотрел сородичей:

– Перед Великим духом Природы все равны. Ветер смывает все обиды. Если он готов - пусть приходит.

– Он заплатит любую цену, лишь бы получилось, - сказал Юлиус.
– Просите что хотите от него.

– Не надо никакой платы. Но есть одно условие. Когда-то мы подписывали с вами договор о неприкосновенности наших родовых рощ. Но сейчас много рощ осталось без селений, одинокими. К ним подбираются чиновники из города и говорят, что их можно рубить по тому же договору. Это живых-то людей! Разберись, ты же чиновник. Составь новый текст договора и подпиши.

Появилась гербовая бумага с размытыми буквами. Юлиус принялся внимательно изучать ее. Скоро ему стала понятна чиновничья казуистика, заложенная в обтекаемые формулировки. Аборигены под словом "дионяне" понимали и деревья и людей, а слово "селение" для них означало и деревню и рощу одновременно.

Для них и одинокая роща на месте опустевшей деревни означала "селение", ведь

в ней продолжали жить предки, люди, переселившиеся в деревья. У чиновника же выходило, что охране подлежат лишь деревья в селениях, то есть в жилых деревнях! Юлиус, смеясь, набросал новый вариант договора. Потом, прикинув что-то, достал чистую гербовую бумагу и аккуратно переписал несколько раз текст нового договора.

В конце каждого экземпляра вывел: "Генеральный директор Авл Петров-Юлиус II" и дату.

– Надеюсь, что вам сейчас чиновники не страшны на веки вечные! Спите спокойно, братья, в своих деревьях!

– Кстати, на вашем месте...- говорил Юлиус, передавая бумаги Апоке и пряча у себя один экземпляр, - на вашем месте я бы сначала дал вырасти дереву Старого Лиса, а потом, помня все, что он для вас сделал, я бы срубил его, распилил, расколол и жег бы его не торопясь сотню лет!

Авл Петров-Юлиус Второй рассеянно слушал секретаря и писал, сидя на официальном заседании Министерства Активной Разработки Недр. Конечно, доля неуважения во всем этом была, но заседание было чистой формальностью, а Авл Юлиус II предпочитал беречь свое время. Пусть завтра все говорят о феноменальных способностях министра: умении одновременно слушать, писать и диктовать. Легенды о себе нужно поддерживать и питать, о вечности нужно заботиться. Секретарь шептал: - ...юридического лица не осталось. Как быть с их рощами?

– Договоры нужно выполнять, мой мальчик,- тихо сказал Авл Юлиус, настораживаясь и поднимая голову.

– Да, я понимаю. Но договор можно разорвать в одностороннем порядке. Встречного иска не последует, адвокатам никто не заплатит...

– М-да, договоры нужно выполнять,- повторил Юлиус, отмечая про себя хватку секретаря.- Тем более что это нам ничего не стоит. Выиграем мы немного, тонны древесины, а потерять можем много, если за нас примется межпланетное общество защиты древних культур. Тут дело в политике. Понял?

Он тут же забыл про секретаря, но в душе у него что-то осталось. Он вспомнил вдруг свое последнее посещение Дионы, которое было... семьдесят лет назад. Так давно?

"...Из селения дионян он вернулся тогда, чтоб попрощаться с Флинтом. Робот стоял на ступеньках крыльца, и рука его, лежавшая на перилах, подергивалась. Юлиус говорил: - Дом и поле содержи в исправности. Я скоро... вернусь.

– То же вы и в прошлый раз говорили, хозяин. Но вас не было семь лет.

– Ну, а что касается твоей памяти, то... храни ее как есть, но никому другому не говори, а только мне, Юлиусу, твоему хозяину...

– Я понял, хозяин.

– А если вместо меня придет мой сын, служи ему как мне.

– Я знаю, хозяин. Но лучше я буду ждать именно тебя, хоть семь лет, хоть семьдесят.

– Ну, семьдесят - это ты хватил,- говорил Юлиус, уходя, расстроенный, бормоча под нос.
– Я ведь не дерево какое-нибудь,- потом обернулся в последний раз.- Прощай, Флинт!

– Прощай, хозяин Юлиус!.."

Вдруг ясно вспомнил это под скучные речи и шепот Авл Юлиус П. Сына у него не было, а сам он так и не собрался ни разу на Диону.