Повести. Рассказы
Шрифт:
Тотчас же образовался полукруг зрителей. А когда к ним подошел еще лысый старик, то пустого места оставалось уже немного, и его тотчас же занял наполовину обнаженный высокий толстяк с красным носом, после чего образовался круг.
Этот толстяк так раздался в ширину, что занимал место двоих, поэтому вновь подходившим оставалось довольствоваться вторым рядом и просовывать голову между шеями стоявших впереди.
Лысый стоял почти напротив человека в белой безрукавке; нагнувшись, он изучал надпись на его спине и в конце концов начал читать вслух: «В-в-в…вос…хм-хм…восемь…и…»
Толстый мальчишка заметил, что тот, в белой безрукавке, внимательно разглядывает сияющую лысину, и вслед за ним посмотрел на
Опять, словно мяч, брошенный с силой об стенку и отскочивший от нее, примчался какой-то школьник; придерживая рукой свою белоснежную холщовую шапочку, [226] он протискивался прямо в толпу. Но, протиснувшись до третьего, а может быть, до четвертого ряда, он натолкнулся на какой-то неподвижный огромный предмет; когда он поднял голову, то это оказалась голая широченная спина, торчавшая из голубых штанов, по спине ручьями струился пот. Школьник понял, что руками здесь не справишься и остается только обойти эти штаны справа, но в последний момент он, к счастью, увидел просвет.
226
Такие белые шапочки носят китайские мусульмане.
Когда же он поспешно пригнул голову, собираясь ринуться туда, послышалось одно только слово: «Куда?» Зад под голубыми штанами сдвинулся вправо, пустое место тотчас же было загорожено, и просвет исчез.
Вскоре школьник все же протиснулся к шашке полицейского и удивленно поглядел по сторонам: его окружала целая толпа, в центре которой стоял человек, одетый в белую безрукавку, подле него толстый полуобнаженный мальчишка, а за мальчишкой здоровенный полуголый толстяк с красным носом. Тогда только школьник смекнул, что это и был предмет, загораживавший ему раньше дорогу, и с удивлением и как будто даже с уважением стал смотреть на его красный нос. Толстый мальчишка уставился в лицо школьнику, тогда последний, не выдержав его пристального взгляда, повернул голову — перед ним оказалась чья-то очень жирная грудь с сосками, вокруг которых росло несколько длинных волосков.
— В чем его преступление?.. — тихо спросил у лысого старика какой-то простой человек, видимо рабочий. Все удивленно на него взглянули. Лысый не издал ни звука и лишь сердито уставился на него.
Рабочий опустил глаза; когда же через минуту он поднял их, лысый все еще зло сверлил его взглядом, да и другие люди, казалось, тоже сердито уставились на него. Тогда он смутился, словно сам совершил какое-то преступление, стал медленно пятиться и в конце концов выскользнул из толпы. Какой-то верзила с заграничным зонтиком тотчас же занял его место; лысый повернулся, чтобы снова заняться разглядыванием белой безрукавки.
Долговязый согнулся, желая определить выражение лица человека в белой безрукавке, наполовину скрытого полями соломенной шляпы, но неизвестно почему внезапно снова выпрямился. Тотчас же стоявшие за его спиной люди вынуждены были снова вытянуть шеи, а какой-то тощий человек даже вовсю разинул рот, совсем как дохлый морской окунь.
Внезапно полицейский шевельнул ногой; все заволновались и поспешили посмотреть на его ногу; но он снова застыл на месте, и тогда все стали смотреть на белую безрукавку. Вдруг верзила снова
Лысый был недоволен, так как уже довольно долго чувствовал какое-то движение за своей спиной, затем рядом с его ухом послышалось чавканье. Когда он, подняв брови, повернулся, то заметил справа от себя черную руку, державшую половину большого пирожка и отправлявшую ее в этот момент в рот человеку с кошачьим лицом. Лысый ничего не сказал и снова стал рассматривать соломенную шляпу человека в белой безрукавке.
Внезапно послышался такой треск, что даже раздавшийся в ширину толстяк не удержался и подался вперед. В тот же момент из-за его плеча показалась чья-то здоровенная ручища, удар растопыренной пятерней пришелся по щеке толстого мальчишки.
— Живее! Твою… — И тотчас же из-за спины здоровяка вынырнуло еще более толстое, как у Будды Майтреи, [227] жирное лицо человека, произнесшего эти слова.
Толстый мальчишка отлетел на несколько шагов в сторону, но не упал и, держась рукой за щеку, изогнулся, собираясь протиснуться в проход у ног толстяка. Тот поспешно встал на свое место, причем так, что загородил проход, и сердито сказал:
— Куда?
Толстый мальчишка, словно мышонок, очутившийся в западне, метнулся в сторону, но внезапно бросился к школьнику, толкнул его и пустился наутек. Школьник погнался за ним.
227
Будда Майтрея (Милэфо) — популярное божество буддийского пантеона, один из учеников Будды, «грядущий Будда», он должен явиться в мир после Шакьямуни. Майтрея изображается в виде очень толстого и веселого человека, с обнаженным большим животом, и олицетворяет довольство жизнью.
— Вот черти эти мальчишки… — в один голос произнесли пять-шесть человек.
Когда воцарилась тишина, толстяк снова стал разглядывать лицо человека в белой безрукавке и увидел, что тот поднял голову и глядит прямо на его грудь. Он поспешно опустил голову, но, поглядев на свою грудь, увидел только каплю пота в глубокой ложбине между сосками и тотчас же стер ее рукой.
Однако не все было так спокойно и безмятежно. Старая нянька с ребенком на руках глазела по сторонам и не заметила, как своей сучжоуской прической, [228] похожей на хвост сороки, заехала в нос рикше, стоявшему рядом. Рикша метнулся в сторону и налетел прямо на ребенка; ребенок увернулся, стал вырываться у няньки из рук, кричал, что он хочет домой. Старуха-нянька сначала было побрела за ним, но тут же остановилась, повернула ребенка так, что он оказался прямо против человека в белой безрукавке, и, тыча пальцем, сказала:
228
Сучжоуская прическа — название женской прически, появившейся сначала в городе Сучжоу, а затем получившей распространение в других районах Китая.
— А-а, посмотри! Как красиво!
В проход внезапно просунулась голова в шляпе из жесткой соломы, видимо, принадлежащая студенту, с чем-то очень похожим на семечко тыквы во рту. Щелкнув челюстями, голова раскусила семечко и отодвинулась назад. Место ее было заполнено очень потным и пыльным эллипсовидным лицом.
Верзила с заграничным зонтиком стал уже злиться и, скосив плечо, хмуро поглядывал на дохлого окуня за спиной. От горячего дыхания, выходившего из такой огромной пасти, при любых обстоятельствах не легко было бы укрыться, а тем более в разгар лета.