Поворот к лучшему

Аткинсон Кейт

На стене позади них висела афиша «Поисков экватора в Гренландии». На ней Джулия тянулась к зрителям, как она сама сказала, с мольбой, но Джексону ее манера показалась жеманной. Вокруг нее пирамидой громоздились лица остальных участников труппы — прием, наводивший на воспоминания о клипе Queen «Богемская рапсодия». Афиша висела рядом с «Комической виагрой для мозгов» Ричарда Моута. Поперек его лица жирным фломастером было написано «Отменен».

Она шагнула в сторону со словами:

— Прогон закончится около девяти, и это после дневной репетиции.

Наверное, мы пойдем куда-нибудь поесть, а потом выпить. Присоединяйся, поможешь нам зализать раны.

Ему хотелось, чтобы она играла в хорошем спектакле, от которого критики пришли бы в восторг и который потом поставили бы в Уэст-Энде.

Его вдруг прошиб пот от одной мысли.

— Ведь твоя сестра не собирается на премьеру?

— Амелия?

Странно, как она это сказала, словно у нее был выбор, словно Оливия с Сильвией были до сих пор живы. Хотя, может, для Джулии так и было.

— Да, Амелия.

— Нет. Я сказала ей приехать попозже, когда постановка немного обкатается. Ей все равно не понравится, пьеса не в ее вкусе. Ей нравятся Шекспир, Ибсен, Чехов. Я подумала, что она могла бы остаться здесь на несколько дней. Было бы здорово, правда?

— Держите меня.

— Джексон, не дури. Кроме Амелии, у меня никого нет.

Джексон воздержался от вертевшегося на языке: «У тебя есть я», чтобы не накалять обстановку.

— О, чуть не забыла. — Джулия вдруг оживилась (с каких это пор ее настроение стало меняться с такой скоростью?).

Она полезла в свой огромный мешок, вытащив бог знает сколько всякой всячины, пока не нашла то, что искала.

— Бесплатные билеты! — воскликнула она с преувеличенным энтузиазмом.

Поскольку Джексон не сделал попытки их взять, она сунула их ему в руку.

— С кем тебе пришлось отобедать, чтобы их получить? — спросил он.

Почему он не может держать язык за зубами? Рассчитывал пошутить (не очень удачно, никто не спорит), а вышло что-то обидное. Но Джулия только рассмеялась:

— О милый, чтобы их получить, мне пришлось трахнуться с парой клоунов и слоном. Джексон, цирк, это билеты в цирк, их раздают бесплатно, ради рекламы, мне их дал парнишка-коверный. Дело стоящее. Сходи. Вспомни детство, которого у тебя не было.

— Пожалуйста, лаймовый дайкири и «Гленфиддих», — сказал Джексон бармену.

Это был симпатичный старомодный паб, ни музыки, ни игровых автоматов, много полированного дерева и витражного стекла. Он не особенно любил виски, но со времени своего приезда успел хорошенько его распробовать. Наверное, голос шотландской крови наконец-то его дозвался.

— И вы никогда раньше не бывали в Шотландии? — спросила Луиза Монро. — Странно, вам не кажется? Вы чего-то избегаете? С точки зрения психологии.

Значит, светских разговоров не будет, подумал Джексон, никакой обычной при знакомстве болтовни, виляния вокруг да около. «Я ездила во Францию отдыхать. — О, а куда именно?» Или: «Вам нравится кантри? Какое совпадение, мне тоже». Лучше резать правду-матку: «У вас психологическая травма? Вы чего-то избегаете?»

— Не знаю, — ответил Джексон. — А вы? Избегаете чего-нибудь?

— Вопросом на вопрос, — сказала она, словно

он провалил тест. — Интересная психопатология, вам не кажется?

— Мир велик, — парировал Джексон. — Красавица и умница, а?

— Вы можете идиотничать, но вы не дурак.

Джексон не понял, комплимент это был или нет.

— Все равно, ваше здоровье! — Она щедро хлебнула дайкири.

— Горе королям и тиранам! — ответил Джексон, поднимая свой бокал.

Ему всегда казалось, что дайкири нужно тянуть маленькими глоточками. Он избегал всех коктейлей, к которым прилагались зонтики и тошнотворные засахаренные вишенки на зубочистках, но дайкири был на вид чистым как слеза, и его хотелось попробовать.

— Попробуйте, — сказала она, протягивая ему бокал, и он вздрогнул от неожиданной интимности этого предложения.

Он вырос в бедной семье, где они привыкли таскать друг у друга еду, а не предлагать добровольно. Вот его брат, Фрэнсис, подмигивает ему, стащив сосиску у сестры — и получив от Нив кулаком в ухо. Джулия же, наоборот, готова была поделиться с дворняжкой, она постоянно пихала ему в рот вилки и ложки: «Попробуй это, съешь то», облизывая губы, обсасывая пальцы, — он еще никогда не встречал человека, для которого грань между едой и сексом была такой тонкой. То, что она вытворяла с ягодой клубники, могло вогнать в краску взрослого мужика. Он вдруг представил ее в костюме Нелл Гвин, как она выпячивает грудь в камеру, и апельсины — единственный фрукт. [96] Он видел фильм, Джулия читала книгу, в этом была вся разница между ними. Между передними зубами у нее был небольшой просвет, отчего она чуть шепелявила. Смешно — он всегда это знал, но никогда раньше об этом не думал.

96

Отсылка к повести английской писательницы Дженет Уинтерсон (р. 1959) «Кроме апельсинов, есть и другие фрукты», положенной в основу одноименного фильма Би-би-си.

— Нет, спасибо, — ответил он Луизе Монро, отпивая из своего бокала, чтобы показать, что вполне доволен собственным выбором, и она сказала:

— Я не предлагала вам обменяться ДНК.

— Я и не думал, что предлагаете.

Паб был на улице по соседству с Королевской Милей, рядом с офисом «Услуг».

— Вижу, вам все же удалось найти закопченную, вымоченную в виски, пропитанную кровью метафизическую сердцевину опухоли под названием Эдинбург, — изрекла она, когда они встретились у мощенного булыжником тупика.

— Точно, — ответил он.

Раз начав, она могла сыпать словами только так. Не хуже Джулии. Ему наконец удалось до нее дозвониться, и все, что он от нее услышал, было:

— Вы должны были позвонить мне до того, как сюда пришли. О, минуточку, вы же не полицейский! Вам вообще нельзя было сюда ходить.

— Я не мог до вас дозвониться, вы не дали мне мобильного номера.

— Ну, вот я здесь, и что мы видим? Очень подозрительную сауну и обреченную постановку «Кавказского мелового круга».