Поворот к лучшему

Аткинсон Кейт

Его не запугать ни беспочвенными подозрениями, ни звонками от мертвеца. Он будет высоко держать голову и жить дальше. Он готов сдаться вселенскому правосудию, но только на своих собственных условиях.

Он набрал номер и, услышав «алло», произнес:

— Мистер Броуди? Не знаю, помните ли вы меня.

37

Джексон перекатился по кровати и прильнул к горячему телу Джулии. Обычно она спала голышом, но сейчас на ней была страшного вида пижама, которая была ей слишком велика и могла с успехом принадлежать раньше ее старшей сестрице. Джексон знал, что эта пижама имеет какой-то смысл, но ему не особенно хотелось

над этим смыслом раздумывать. Ему не хватало ощущения голой кожи Джулии и ее персиковых округлостей. Он встроился в знакомые вогнутости и выпуклости ее тела, но, вместо того чтобы податься назад и встроиться в его форму, она отпрянула, бормоча что-то неразборчивое. Джулия часто говорила во сне, в основном тарабарщину, но Джексон привык вслушиваться в ее слова, на случай если она выдаст какой-нибудь секрет, который ему стоило бы (а скорее всего, не стоило бы) знать.

Он снова придвинулся к ней и поцеловал ее в шею, но она по-прежнему крепко спала. Джулию было трудно разбудить, разве что хорошенько встряхнув. Однажды он занимался с ней любовью, пока она спала, и она даже не дернулась, когда он вошел в нее, но потом он ничего ей не рассказал, потому что не знал, как она к этому отнесется. Вряд ли она была бы сильно расстроена (в конце концов, она была Джулией). Наверное, просто сказала бы: «Без меня? Как ты мог!» Конечно, технически это было изнасилование. В свое время ему часто приходилось арестовывать парней, воспользовавшихся тем, что девушка была пьяна или под кайфом. Плюс, если совсем честно, Джулия спала настолько крепко, что весь тот эпизод отдавал некрофилией. Однажды он посадил некрофила — тот работал в морге и «не видел, какой тут мог быть вред», потому что «предметы моей страсти покинули земную юдоль».

Так, между пижамой и некрофилией, Джексон практически убил всякое желание, которое испытал при пробуждении. Все равно Джулия до сих пор на него дуется. Он приложил ухо к ее спине, словно стетоскоп, и прислушался к ее клокочущему дыханию. Он делал так же с Марли, когда в три года та подхватила бронхит. В конце концов легкие Джулии ее доконают. В ней было что-то, намекавшее, что ей не суждено дожить до старости, что задолго до пенсии она обзаведется эмфиземой и будет таскать за собой кислородный баллон с себя ростом. Она отодвинулась от него еще дальше.

Все подвержено энтропии, даже секс, даже любовь. Любовь размагничивается, как магнитофонная лента. Исключение — его любовь к дочери, эту связь не разорвать никому. Или к сестре. Когда-то он любил сестру всем сердцем, но сейчас Нив была слишком далеко «за пределами земной юдоли», чтобы эта любовь сохранила для него силу и значение. Осталась одна только грусть.

Он приподнялся на локте и всмотрелся в лицо Джулии. У него было ощущение, что на самом деле она не спит, а играет сон.

— Не делай так, — сказала она и перевернулась на другой бок, прижав лицо к подушке.

Когда он проснулся во второй раз, Джулия сидела рядом с ним в постели, замотанная в полотенце, и держала поднос с кофе, омлетом и тостами.

— Завтрак! — весело объявила она. На часах было семь утра.

— Я сперва принял тебя за Джулию, — сказал он.

— Ха-ха, смешно. Я плохо спала.

Ее мокрые волосы были смотаны в сумбурный хвост над ухом, и от нее пахло мыльной чистотой. Она стояла в огнях солнечной рампы, поток света заливал ее всю, и он отчетливо увидел темные круги у нее под глазами, выражение обреченности на лице. Может быть, это было просто разочарование. Она уселась на кровати, скрестив ноги, и принялась читать его гороскоп:

— «Сейчас Стрельцы переживают тяжелые времена. Вы чувствуете,

что идете в неизвестном направлении, но ничего не бойтесь — в конце туннеля вас ждет свет». Ты как? Переживаешь тяжелые времена?

— Не больше обычного.

Он не стал спрашивать про ее звездный прогноз, потому что это означало бы признать за правду то, что он считал чепухой. Он подозревал, что Джулия тоже так считала и что все это было для нее полным притворством.

— Ну, правильно, это же вчерашняя газета. Что тебе уготовано на сегодня, мы не знаем. Вчера же у тебя был тяжелый день? О, ведь и правда? Уличная драка, скандал, убийство собак…

— Я не убивал ту собаку.

— Тюрьма, обвинительный приговор. Милый, тебя уже никогда не возьмут обратно в полицию.

— Я не хочу обратно в полицию.

— Хочешь, и еще как.

Удивительно, как на настроение мужчины может повлиять подгоревший завтрак. Яйца напоминали резину, тосты обуглились, но Джексон умудрился все это проглотить. Он рассчитывал получить на завтрак остатки вчерашней ссоры, поэтому яичница и в целом добродушное настроение Джулии оказались для него приятным сюрпризом.

Джулия потягивала слабый чай, и, когда он спросил, почему она не ест, — Джулия любила еду прямо-таки по-собачьи, — она ответила:

— С желудком что-то не то. Нервы перед премьерой. Там будет пресса, представляешь, какой ужас? То, что будут писать рецензии, ужасно, почти так же ужасно, как остаться без рецензий. Но это Фестиваль, поэтому нормального театрального критика нам не достанется, они все слишком заняты театрами поважнее нашего, и мы получим какого-нибудь болвана из спортивных колонок. Если бы у нас был еще один прогон…

— Как прошел вчерашний?

— О, ты же знаешь, — она пожала плечами, — ужасно.

Джексон ощутил прилив сочувствия.

— Извини, я на тебя наехала вчера, — сказала Джулия.

— Я тоже на тебя наехал, — великодушно откликнулся Джексон.

На самом деле он так не думал, но, если он иногда проявит рыцарство, от него не убудет, тем более что он рассчитывал, что полотенце и завтрак в постель будут иметь логическое продолжение в виде секса, но стоило ему сделать вид, что он собирается ее схватить, как она с кошачьей упругостью спрыгнула с кровати и заявила:

— Мне нужно бежать, слишком много дел. — Дойдя до двери спальни, она обернулась со словами: — Я люблю тебя, ты же знаешь.

За свою жизнь Джексон не единожды замечал, что в начале отношений люди, говоря «я люблю тебя», выглядят счастливыми, а под конец они произносят те же слова и выглядят печальными. Вид у Джулии был сама трагедия. Но это же была Джулия, она всегда переигрывает.

У Джексона зазвонил телефон, и он почти собрался не отвечать. Разве не говорят, что хорошие новости всегда спят до полудня, — или это из песни Cowboy Junkies7 [103] Он все же ответил, и ему пришлось хорошенько порыться в памяти, прежде чем имя звонившего обрело смысл. Мартин. Мартин Кэннинг, парень, который бросил портфелем в Теренса Смита. Странный маленький человечек.

103

Канадская группа (с 1986 г.), исполняющая кантри, блюз и фолк-рок. «…Everybody knows that good news always sleeps till noon» — из их песни «Sun Comes Up, It’s Tuesday Morning» с альбома «The Caution Horses» (1990).