Повороты судьбы
Шрифт:
Поначалу Мари-Анж никто не слышал – рев пламени заглушал крики, но затем один из пожарных поднял голову, заметил ее и побежал за пожарной лестницей. Глядя на людей, суетившихся внизу, Мари-Анж снова заметила Бернара. Тот поднял голову, посмотрел на нее, и у него на лице появилось выражение, какого Мари-Анж никогда раньше не видела. Его взгляд был полон ненависти. Если у Мари-Анж и оставалось хотя бы малейшее сомнение в том, что пожар устроил Бернар, то сейчас оно рассеялось. Он рассчитал все точно: устроил поджог на втором этаже, чтобы пожар не сразу обнаружили, и недалеко от лестницы, чтобы огонь уничтожил спавших на третьем этаже детей. Он предвидел и то, что Мари-Анж бросится за малышами и вместе с ними окажется в ловушке. То, что он запер дверь на крышу и взял
Глядя на Бернара, заходящегося в притворных рыданиях, Мари-Анж старалась держать детей поближе к окну, чтобы они могли дышать. Дверь в крошечную ванную была закрыта, но из-за нее доносился устрашающий рев пламени. Мари-Анж что-то кричали снизу, но она не могла разобрать ни слова. Трое пожарных натянули какую-то сетку. Поначалу Мари-Анж не поняла, для чего это. Она стала всматриваться в лица, тщетно пытаясь прочесть слова по губам. Наконец пожарный поднял вверх один палец. Они должны прыгать по одному, поняла Мари-Анж. Она поставила Элоизу на пол. Девочка, испуганно плача, вцепилась в ее подол. Мари-Анж поцеловала Робера. Когда пожарные туго натянули сетку, она вытянула руки вперед как можно дальше и выпустила сына. Момент, когда ей пришлось разжать руки, был самым страшным. Робер упал на сетку и подскочил, как резиновый мячик. Кто-то тут же подхватил его. Мари-Анж вздохнула с облегчением: малыш шевелился, дрыгал ножками и махал ручонками. Бернар подбежал к пожарным и взял у них сына. Мари-Анж посмотрела на него с нескрываемой ненавистью.
Она взяла на руки Элоизу. Девочка визжала, брыкалась и вырывалась. Мари-Анж прикрикнула на нее, поцеловала и бросила вниз, как до этого Робера. Девочка благополучно упала на сетку, пожарные подхватили ее и передали отцу. Теперь все смотрели на Мари-Анж. Она высунулась из окна. Однако прыгнуть вниз самой оказалось куда труднее. До натянутой сетки было очень далеко, а окошечко, в которое ей требовалось вылезти, было очень маленьким. Но, наблюдая сверху за мужем, Мари-Анж понимала, что, если она не выпрыгнет, дети останутся в его власти, и одному Богу известно, что он с ними сделает, лишь бы отнять наследство. Одно она знала точно: с Бернаром Робер и Элоиза не будут в безопасности. Она села на подоконник, цепляясь за раму. В доме раздался взрыв, и из всех окон второго этажа вырвалось пламя. Стало ясно, что медлить нельзя, потолок второго этажа с минуты на минуту может рухнуть.
– Прыгайте! – кричали пожарные. – Прыгайте!
Но Мари-Анж словно оцепенела, и они снизу ничем не могли ей помочь – только уговаривали ее сделать для себя то же самое, что она сделала для своих детей. Сидя на подоконнике и судорожно цепляясь за раму, она вдруг увидела перед собой лицо Луизы де Бошан и поняла, что та чувствовала в ту ночь, когда потеряла сына, вернее, когда Бернар убил ее сына. Это придало Мари-Анж решимости, она поняла, что обязана прыгнуть хотя бы для того, чтобы спасти своих детей от этого чудовища. Но страх парализовал ее, лишил способности двигаться.
Все взгляды были направлены на нее. Бернар, державший на руках детей, тоже поднял голову. Зная, что на него никто не смотрит, он взглянул Мари-Анж в глаза и усмехнулся – зловеще, отвратительно. Он понимал, что ей не хватит смелости выпрыгнуть, и уже предвкушал, как после ее смерти получит львиную долю ее денег и сможет тратить их на все, что пожелает. В тот раз его план удался
И она разжала руки и полетела вниз. Красная шелковая юбка раздулась, как купол парашюта. От удара о натянутую сетку у нее перехватило дыхание, она зажмурилась. Первым, кого она увидела, открыв глаза, был ее муж. Он плакал и протягивал к ней руки. Мари-Анж встала и отшатнулась от него. Перед тем как выпрыгнуть из окна, она прочла все в его взгляде. Он действительно оказался таким чудовищем, каким его представила Луиза, человеком, способным убивать детей, даже собственных. Глядя ему в глаза, Мари-Анж твердо сказала:
– Он пытался нас убить. – Звук собственного голоса ошеломил ее, на мгновение ей показалось, что кто-то другой произносит эти страшные слова. – Он запер дверь на крышу и унес ключ с собой, чтобы мы не могли выбраться. Он убежал и оставил нас умирать.
Бернар отшатнулся, словно она его ударила.
– Это уже не первый случай, – продолжала Мари-Анж, стараясь говорить так, чтобы ее слышало как можно больше людей. Бернар пытался отнять у нее самое дорогое, и она никогда ему этого не простит. – Однажды он уже устроил пожар, тогда погиб сын его первой жены. – В глазах Бернара сверкнула ненависть, но Мари-Анж не собиралась молчать. – Тогда он тоже запер свою жену и ее сына в доме. Он хотелубить их обоих, но женщина осталась жива. – Повернувшись к нему, она отчеканила: – Ты пытался нас убить!
Он дернулся, словно хотел дать ей пощечину, но в последний момент взял, себя в руки.
– Это ложь! Она сошла с ума, онавсегда была ненормальной! – Бернар пытался говорить спокойно.
Командир отряда пожарных, который стоял рядом, всмотрелся в лицо Мари-Анж. Она не производила впечатление сумасшедшей.
– Она в шоке и сама не понимает, что говорит!
– Это ты поджег дом, Бернар, – холодно повторила Мари-Анж. – Ты оставил нас на третьем этаже, ты запер дверь на крышу и унес ключ с собой. Ты хотел нас убить, чтобы тебе достались все деньги, не только моя доля, но и то, что принадлежит нашим детям. Ты чудовище, это тебе надо бы сгореть в огне, и, может быть, в следующий раз ты попадешься в собственную ловушку.
Ее переполнял гнев, она с трудом сдерживалась. Местный полицейский незаметно приблизился к Бер-нару. Один из пожарных что-то прошептал ему на ухо, полицейский кивнул и предложил Бернару пройти с ним для дачи показаний.
Бернар вспылил:
– Как вы смеете! Зачем вы ее слушаете, она же сумасшедшая! Она не соображает, что говорит!
– А Луиза? Луиза тоже сумасшедшая? А как насчет Шарля? Ему было всего четыре года, когда ты его убил.
Пережитое волнение взяло свое, Мари-Анж начала плакать. Зимняя ночь была холодной, кто-то из пожарных заботливо накинул плед на плечи Мари-Анж. Пожар удалось почти потушить, но разрушения были огромные.
– Господин граф, – сказал полицейский, – если вы не пойдете с нами добровольно – а я надеюсь, что вы все-таки пойдете, – мне придется доставить вас в участок в наручниках.
– Я этого так не оставлю! Это безобразие, я буду жаловаться! – возмущенно выкрикнул Бернар, но все-таки пошел с полицейским.
Гости давно разъехались, и с Мари-Анж и детьми остались Алан Фурнье, пожарные и несколько человек с фермы, прибежавшие тушить пожар.
Робер, которому давали кислородную маску, дрожал, но перестал плакать. Элоиза как ни в чем не бывало уснула на руках у пожарного. Алан предложил Мари-Анж переночевать у него. Глядя на пепелище, она вдруг осознала, что снова осталась без дома и ей в который раз предстоит начинать все сначала. Но главное, что она и ее дети живы.