Поврежденные товары

Шэн Л. Дж.

Запах клея, кожи и надежды ударяет мне в ноздри, и я напеваю от удовольствия. Атлас блестит, голень нетронута и полна обещаний.

Впервые за долгое время я знаю, что делать.

Я надеваю туфли. Заворачиваю пачку в повседневную одежду.

I’m air. Я мимолетен. Я повсюду. Я непобедим.

И начинаю двигаться ради единственного человека, под чью дудку я отныне танцую.

Себя.

ГЛАВА 44

Бейли

Мое

бесправное (читай: бессердечное) существование терпимо. Точно так же можно есть овсянку на водной основе без сахара. Я постоянно нахожусь в состоянии безвкусицы.

После того, как я купила свои новые пуанты, проходит еще три недели, прежде чем я набираюсь смелости опустить письмо с извинениями от Льва в почтовый ящик. У меня закончились оправдания и, честно говоря, проклятия.

Да, я был ужасен. Да, я совершал ужасные вещи.

Да, я готов усердно трудиться, чтобы покаяться за них. Но я не могу повернуть время вспять.

И нам обоим нужно это завершение, даже если это означает закрытие двери для дружбы — чего угодно. Я устал быть в неведении.

Получив адрес от Дина, я отправляю ему записку и заставляю себя забыть об этом. Что-то вроде прослушивания.

Кстати говоря, я рад, что мне больше не приходится сталкиваться с этим. Не нужно постоянно меряться моментом или двумя совершенства.

Сейчас я сосредоточен на поступлении в колледжи. Я хочу изучать образование. И я хочу учиться где-нибудь в хорошем месте. Солнечно. Красивые. Куда-нибудь, где я буду процветать. Именно поэтому я отправляю заявки в UCLA, Стэнфорд и FAU.

Я не знаю, чего я ожидаю после того, как отправлю письмо Льву. Телефонный звонок? Сообщение? Ответ, написанный от руки?

Я пытаюсь сдерживать свои ожидания. Объясняю себе, что он очень загружен своей работой. Но это ранит. Молчание, которое тянется день за днем, как будто он был счастлив забыть обо мне. Да, между нами произошло несколько ужасных вещей.

Но когда-то мы были лучшими друзьями.

На самом деле, когда-то мы были лучшими во всем.

Ты не отбрасываешь это, когда становится трудно.

Если только ... если только твой лучший друг не заставил тебя чувствовать себя хуже всех.

На шестой день после отправки письма Льву я, наконец, смирилась с тем фактом, что он может никогда не ответить.

Что когда—нибудь — через месяц или два - мы встретимся на совместном приеме наших семей и обменяемся улыбками, любезностями и нерешительными извинениями.

Мы оба притворимся, что мое письмо не пришло, чтобы не смущать другого. Мы будем незнакомцами.

Сердечный. Неплохо. Холодно.

– Тебе еще что-нибудь от меня нужно?
– Спрашиваю я Луну, прежде чем выхожу из ее дома с рюкзаком на плече. Я уже надела черное трико, вязаный топ теплого серебристого цвета и белые леггинсы. Я собираюсь провести свой первый в истории волонтерский урок танцев в местном сообществе пенсионеров.

Думаю,

если бы об этом стало известно Кате, моей соседке по общежитию в Джульярде, я стала бы еще одним персонажем из анекдотов о Лорен. Грустная история о девушке, у которой ничего не вышло. Только я сделала это — я сделала это живой и со своей собственной мечтой.

Луна отрывает взгляд от стопки страниц, составляющих ее первый черновик, погруженная в свои мысли. “ Что? О, нет! Здесь все хорошо. Большое спасибо, Бейли. Ты моя палочка-выручалочка”.

Я подмигиваю ей с улыбкой.

– Привет. Ее голос останавливает мои шаги к двери, но я не оборачиваюсь к ней лицом.

– Он занят, ясно? Найт говорит, что у него едва хватает времени поговорить с ним по телефону. Только раз в неделю.” Она пытается утешить меня из-за того, что Лев не идет на контакт.

Кивнув, я выдыхаю: “Я знаю”. Я не знаю. Поэтому я справляюсь. Я делаю глубокие вдохи. Я обещаю себе, что позвоню Дарье, когда уйду отсюда.

Садясь в машину, я направляюсь к закрытому комплексу, куда меня пригласили.

Мама нашла мне эти концерты, как только я сказал родителям, что хочу стать волонтером. Когда я добираюсь до спортзала, который также подрабатывает аудиторией, на всей парковке остается всего пара машин. Мама сказала, что будет здесь, чтобы оказать поддержку, так что, думаю, она опаздывает.

Я глушу двигатель, делаю глубокий вдох, напоминаю себе, что все в порядке, и выхожу.

В студии всего несколько пожилых женщин. Они болтают друг с другом.

Я делаю глубокий вдох и представляюсь. “ Привет. Меня зовут Бейли, и сегодня я буду твоим учителем танцев. Я слегка машу им рукой, улыбаясь — и замечаю, что впервые за целую вечность моя улыбка не натянута. Все трое поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Их улыбки тоже искренни.

“О, мы так долго ждали тебя. Мы взволнованы, но также обеспокоены тем, что можем сломать бедро!” - со смехом выпаливает один из них.

Я тоже смеюсь. “Не волнуйся. Я здесь не для того, чтобы готовить тебя к Олимпиаде. Я здесь, чтобы сделать тебя счастливой. Чтобы прославлять свои тела и получать удовольствие”.

“Я не праздновал свое тело с тех пор, как мне исполнилось восемьдесят, а это было три года назад”.

Другой из них смеется. “На данный момент все это череда разочарований”.

Я ухмыляюсь. “Мне нравится хороший вызов”.

“Тогда тебе понравится работать со мной”.

Они представляются как Алма, Руфь и Мариам.

Я подключаю свой телефон к стереосистеме и начинаю с очень легкой разминки.

Я пытаюсь стряхнуть с себя тот факт, что пришли только три человека, и расправляю плечи.

Я вдыхаю позитив. Выдыхаю негатив. И еще — где мама?

Предполагается, что это мой звездный час. Маяк света, который я так долго искал.

Если бы только у меня был мой браслет dove, я бы смогла сжать его и пройти через это. Но здесь это никому даже не нужно. Кроме этих трех дам.

Кто имеет значение, напоминаю я себе. Очень много.